Экология в России в 2019 году стала одной из самых значимых тем во многом благодаря запуску одноименного национального проекта. Мусорная реформа заставила регионы страны уходить от свалок и полигонов в сторону переработки отходов, проблемой оказалась утилизация отвалов Байкальского ЦБК и загрязнение окружающей среды одноразовым пластиком. О конфликте вокруг комплекса по переработке отходов в Архангельской области, использовании экологической тематики в политических целях, мусоросжигательных заводах в интервью корреспондентам РИА Новости Дмитрию Струговцу и Наталье Парамоновой рассказал специальный представитель президента Российской Федерации по вопросам природоохранной деятельности, экологии и транспорту Сергей Иванов.
— Есть мнение, что мусоросжигательные заводы всегда будут дотируемыми и в целом их деятельность очень дорогая. Зачем Россия тогда строит так много мусоросжигательных заводов?
— Четыре-пять-шесть – это много?
— Вице-премьер Алексей Гордеев говорил о 25, Ростех хочет построить 100.
— Говорить можно все что угодно. В настоящее время у нас есть твердые планы по строительству шести. Есть такая поговорка: хотеть не вредно. Я тоже хочу, потому что Россия нуждается в сотнях мусоросжигательных заводах, каждый из которых производит либо тепло, либо электроэнергию.
Вы абсолютно правы — это дорого. То есть, что значит дорого? Электричество или тепло, вырабатываемое таким заводом, дороже, чем электричество или тепло, вырабатываемое на сегодняшний день классической ТЭЦ. Это во всем мире так, и во всем мире государство специально дотирует производство этого тепла или электроэнергии, чтобы не закатывать мусор в землю, а использовать как возобновляемый источник энергии. Я говорил и буду говорить: мусор – это третий возобновляемый источник энергии наряду с Солнцем и ветром, потому что мусор будет всегда, его будет все больше и больше.
— Почему бы нам тогда не ввести ограничение на производство одноразового пластика: ватных палочек, тарелок, пакетов?
— Со временем, наверное, это произойдет. Но взять и прекратить... Одноразовая посуда, она удобна, что там говорить, практична. Другое дело, куда мы ее бросаем и дальнейшая судьба этой посуды. Одно дело, если выбросить пластиковую посуду в бак, который потом пойдет на переработку…
— Или на сжигание.
— Мы сжигать будем от силы 15-20 процентов. Большую часть – 50-60 процентов твердых бытовых отходов — мы должны перерабатывать. Это бумага, картон, пластик, стекло. Это сжигать не надо. Это перерабатывается. А сжигается в основном органика, то, что невозможно переработать: остатки пищевых отходов. На основе сжигания получается либо компост, либо гранулы, которые идут на дорожное строительство. После сжигания захоранивать нужно меньше одного процента от изначально сжигаемого. Нужно захоранивать золу, которая совсем никуда не годится. И то, зола это не пластиковые пакеты, которые по 300 лет гниют.
У нас почему-то все сконцентрировано на критике мусоросжигательных заводов, которых, во-первых, просто нет еще, во-вторых, госкорпорация "Ростех" купила лучшие в мире технологии у японской компании Hitachi по сжиганию мусора, лучшей в мире компании в этой сфере. В мире существуют тысячи мусоросжигательных заводов и никто не жалуется. Это мне знаете, что напоминает? Я транспорт люблю, а в конце этого месяца президент окончательно запустит в эксплуатацию платную дорогу Москва-Санкт-Петербург протяженностью почти 700 километров. Я помню, как это начиналось. Гражданку Чирикову помните, Химкинский лес? Где теперь гражданка Чирикова и где дорога? Дорога, слава богу, есть, лес стоит, а гражданка Чирикова теперь борется за нашу экологию издалека, из Эстонии, гражданкой которой она является. Ее критика в основном сейчас сосредотачивается против строительства мусоросжигательных заводов России. Но при этом мало кто знает, что сама она в Эстонии живет в трех километрах от эстонского мусоросжигательного завода и его не критикует.
Экология очень часто используется как предлог или как чужой флаг для решения хозяйственных, политических, каких угодно вопросов, не имеющих ничего общего с нормальной экологией, но использующих флаг экологии.
— Нельзя в этом случае не спросить про конфликт в Архангельской области.
— Я знаю, что там есть конфликт, я знаю, что там есть якобы планы по созданию технопарка, который создается для переработки отходов, но я ни разу не слышал, как этот проект проходил, и, кажется, не проходил никакой экологической экспертизы. До тех пор, пока нет экспертизы, нет разговора, с моей точки зрения. Пока нет экспертизы, нельзя начинать ничего строить. Все четыре мусоросжигательных завода в Подмосковье прошли экспертизу, прошли общественные слушания, все, что можно, прошли. Я не говорю, что критика от этого уйдет, нет. Критика будет всегда. Часто она будет несправедлива, не аргументированна. Критиков спрашиваешь: "Хорошо, вы против мусоросжигательного завода, но что вы предлагаете взамен? — Ничего. — Вы что, хотите, чтобы мы по-прежнему мусор на полигоны, на свалки везли? — Нет, мы не хотим. — А что вы хотите? — А вот мы против заводов и все".
— Вы сказали про технологии японской Hitachi. Известно, что Япония возводит из мусора острова. Может, и нам перейти к такому расширению территории России?
— Не совсем из мусора, конечно. Я вспоминаю анекдот, а может, и быль. Один японский турист летел из Финляндии в Японию. И когда я ему объяснил, что он 15 минут после взлета летел в воздушном пространстве Финляндии, потом 9 часов в воздушном пространстве России, а последние 15 минут над Японией, он сошел с ума. У японцев мало земли и большое население. А у нас все ровно наоборот: у нас огромное количество земли. Хотя при этом не мусорные, а так называемые насыпные земли (используются и у нас – ред.). Я сам жил в Санкт-Петербурге на Васильевском острове, в той его части, которая раньше была заливом. А сейчас постепенно, на метр над уровнем моря подняли грунт и сделали жилой территорией, построили дома. Очень красиво, морской свежий воздух. Рекомендую.
— А что с последствиями работы целлюлозно-бумажного комбината на Байкале?
— К сожалению, жесткой, четкой, проверенной технологии по безопасному уничтожению тех "хвостов", которые остались от ЦБК, на сегодняшний день нет. И компания "Росгеология", которой поручено этим заниматься вместе с правительством Иркутской области, по-моему, эту программу, извините, проваливает. С другой стороны, прямой угрозы экологии эти "хвосты", которые хранятся там в специальных хранилищах, это недалеко от берега, с ними надо что-то делать, это бесспорно, но такой угрозы, что сейчас рванет, протечет и загадит, сейчас ее нет. Надо технологии искать, вот и весь ответ. А Байкал я обожаю и всем советую (его посетить – ред.).