Перенесение мощей святителя Петра, митрополита Московского
Родился будущий митрополит на Волыни во второй половине XIII века, в 12 лет пришел в монастырь уже грамотным, научился писать иконы, принял постриг и рукоположение в священнический сан и ушел искать уединения для аскетических подвигов и молитвы, в чем так преуспел, что вокруг его одинокой кельи у реки Рата со временем образовался монастырь. И Петр, естественно, стал его первым игуменом.
Добрая слава обители привлекала к ней многочисленных паломников, среди которых был и Галицкий князь Юрий. А однажды монастырь посетил даже тогдашний митрополит Киевский и всея Руси Максим, перенесший митрополичью кафедру сначала в Брянск, а потом во Владимир.
Перенос митрополии с Днепра на Клязьму очень не нравился Галицкому князю, и он, решив обзавестись собственным митрополитом, с этой целью послал в Константинополь игумена Петра. Но тут как раз скончался митрополит Максим, а поскольку Петр уже прибыл в Константинополь, то его патриарх Афанасий I и поставил митрополитом, но не Галицким, а всея Руси.
Впрочем, митрополит Петр еще почти год после этого провел в Киеве, но оставаться там стало так опасно, что пришлось ему все-таки, по примеру предшественника, перебраться в 1309 году во Владимир.
Встретили его там совсем не радушно: у великого князя на митрополичью кафедру был свой кандидат, кроме того, погрязшая в усобицах Русь так увлеклась политическими скандалами и интригами, что находиться в их эпицентре человеку духовному было тяжело. К счастью, митрополиту по долгу службы приходилось много путешествовать и во Владимире он подолгу не жил. А в качестве личной резиденции со временем облюбовал Москву, благо с Московскими князьями в духовных вопросах у него сложилось полное взаимопонимание.
Но перенести туда митрополичью кафедру одной своей волей он просто не мог: по канону он должен был не только жить, но и быть погребенным во Владимире. Завещание похоронить себя в Москве, составленное по просьбе Московского князя Ивана Калиты, было единственной вольностью, которую смог позволить себе святитель Петр. А князь тут же распорядился начать строить в Кремле Успенскую церковь. В ней, еще незаконченной, и погребли в каменном гробу митрополита, скончавшегося в декабре того же 1326 года.
Однако последняя воля святителя могла бы и не иметь такого важного и обязательного значения для его преемников, если бы вскоре после того Москва не сделалась великокняжеской столицей. Тем более что Юго-Западная Русь, лишившаяся митрополичьей кафедры в Киеве, не оставляла попыток обзавестись собственной митрополией, а глядя на нее, и Литовские князья одолевали Константинополь аналогичными просьбами. И Константинопольские власти, то под давлением политической силы, то под влиянием соблазнительных подношений, начали было дробить русскую митрополию, но по ходатайству противной стороны, вновь открываемые митрополичьи кафедры опять закрывали…
История этих первых разделов русской митрополии тянулась еще долго. Кроме того, прецедент с поставлением на Русскую кафедру русского епископа не имел продолжения, и после смерти святителя Петра его сменил грек Феогност.
Но в том же 1328 году московский князь успел сделаться великим князем и получил полное право перенести митрополию в свою столицу. Нового митрополита он встретил радушно, отношения у них сложились вполне дружеские, и тот после недолгой остановки в своем кафедральном городе Владимире, прямо переехал на жительство в Москву и этим окончательно утвердил в ней резиденцию кафедры митрополитов на будущее.
Так Москва оказалась стольным городом великого княжества и резиденцией митрополии, а святитель Петр первым из русских митрополитов был причисленным к лику святых — в 1339 году при митрополите Феогносте, — и его гроб стал залогом всероссийской славы и величия Москвы: у него князья целовали крест на верность великому князю Московскому и там же потом избирались Московские первосвятители. Ни одно государственное начинание не обходилось без молитвы у гроба святителя Петра.
В 1472 году при перестройке Успенского собора были обретены его мощи, а в 1479 году их перенесли на новое место и в память этого события установили общецерковный праздник.