Мировая премьера фильма "Гив ми либерти" американского режиссера российского происхождения Кирилла Михановского состоялась на фестивале независимого кино "Сандэнс" в США, весной картину показали в двухнедельнике режиссеров на Каннском кинофестивале. История о молодом человеке по имени Виктор, в рабочем фургоне которого волею судьбы оказывается шумная компания пенсионеров, спешащих на поминки, добралась и до российского проката. В интервью РИА Новости режиссер рассказал о том, как исполнитель главной роли Крис Галуст в титрах стал каскадером, почему зрители не услышат в картине песен Максима Дунаевского, но узнают одну композицию, которую раньше никто не слышал, и что объединяет Россию и Америку.
— Главного героя картины "Гив ми либерти" вы помещаете в максимально некомфортные условия. Создается впечатление, что за один день с ним случается все самое страшное разом, он везде опаздывает, на него постоянно ругаются окружающие, от него хотят того, чего он выполнить не может. Почему вы решили поместить его в такие, мягко говоря, неприятные обстоятельства?
— Думаю, задача любого сценариста – мы писали сценарий вместе с Элис Остин – поместить героя в некомфортные условия, в которых ему удастся себя проявить, достигнуть того, чего он не мог добиться доселе, или попросту выжить. В этом смысле ничего необычного.
— Какую задачу вы поставили перед собой в случае с Виктором?
— Я хотел дать ему возможность новой жизни.
— Мне показалось, что этот день Виктора — отчасти метафора нашей жизни. Мы все должны куда-то бежать, что-то делать, но не всегда это получается. Возможно ли, что после финальных титров он все-таки сможет обрести некоторое спокойствие?
— Я думаю, у него есть шанс. В чем действительно проблема Виктора? Понятно, он опоздал, подвел, попал в аварию, уволили с работы. На самом деле это скорее неурядицы, они разрешимы, и об этом мы долго говорили на этапе написания сценария. Не все читатели понимали, чего Вик хочет на самом деле. В какой-то момент поняли: с одной стороны, он хочет всем сделать много добра, с другой — его самого просто нет. Виктор добрый, но не совсем счастливый. Его на экране достаточно, он, безусловно, главный герой, но вместо него скорее есть фургон, который всех развозит. Виктору важно оформиться, превратиться в существо более определенного свойства. Мне кажется, в конце фильма это происходит.
— В "Гиб ми либерти", помимо Виктора, зрители увидят очень богатую на типажи галерею персонажей. Насколько я знаю, практически все, кто снимался в картине, непрофессиональные актеры. Как вы искали их?
— Изначально мы хотели снимать в Милуоки — это маленький провинциальный городок в Америке — и работать с актерами оттуда. Когда работа над сценарием завершилась, мы вдруг поняли, что некоторые герои получились уж очень непростыми и найти их можно будет только в больших городах вроде Нью-Йорка или Москвы. У нас есть главные герои — Вик, Дима и Трейси, и с актрисой Лорен Спенсер стопроцентное попадание получилось довольно быстро. Ее нашел агент в Лос-Анджелесе, который работает с актерами с ограниченными возможностями. А вот найти Диму, которого сыграл Максим Стоянов, было сложно. Мы получили стопку фотографий псевдовосточноевропейского типа мужчин из дорогих спортивных залов. Мне было очевидно, что этот набор метросексуалов нам совершенно не подходит для роли. Фотографии Максима нам прислала кастинг-директор из Москвы: при встрече он убедительно соврал, что говорит по-английски хорошо, и после целый год отказывался от вороха ролей на телевидении и в кино, пока мы искали финансирование на картину. Он человек не только большого таланта, но и большой профессиональной преданности. Исполнителя роли Вика мы искали семь месяцев, а нашли чисто случайно, когда он выходил из булочной.
— Вот мы снова вернулись к Виктору. По сюжету он работает водителем фургона, который развозит людей с ограниченными возможностями по разным местам. В тот день, когда мы встречаем героя, он на своем фургоне гонят весьма экстремально…
— Когда мы познакомились с Крисом Галустом, ему было около 25 лет и он работал электриком в Бруклине. В силу профессии он должен быстро передвигаться по городу на своем фургоне. Мы даже не сразу поняли, что он блестяще водит фургон. В фильме 99% трюков Крис выполняет сам. Он водил и играл. Мы решили дать ему в картине дополнительный титул "каскадер".
© A-One Films
Кадр из фильма "Гив ми либерти"
— В этом легендарном фургоне герой почти весь фильм, помимо своих клиентов, возит бабушек и дедушек, которые то и дело поют и играют на гармони. Где вы нашли их и как подбирали репертуар?
— Все они участники театра "Фрейлехс" из Милуоки, представители разных народов, разных стран — России, Белоруссии, Молдавии, Украины, а объединила их Анна Мальтова. Как только я увидел их, так сразу влюбился. Они поют все, репертуар обширный, но над тем, какие песни войдут в картину, мы думали очень долго. Я не хотел повторяться, делать "матрешку". Важным мне показалось сделать эту часть для русских зрителей. Американцам подошло бы что угодно — и "В лесу родилась елочка", и "Катюша", но ведь фильм создается для всех, он должен стать универсальным. Для этого важна подлинность, аутентичность. И мы нашли ее в этих людях, которым надо было лишь дать возможность быть самими собой. С подбором репертуара случались забавные моменты. Например, нам удалось получить права на песню Born in the USA Брюса Спринсина, которые никому не давали 35 лет, а на две песни Максима Дунаевского не удалось. Денежно не вписались. Или другой интересный момент: песню, которая звучит за столом на поминках, вообще никто не слышал. Это композиция из маленького белорусского местечка, исполнители узнали о ней в Обществе белорусских эмигрантов из сборника, который издала семья, организовавшая этот центр. Мы в этом смысле первопроходцы. Я очень этим горжусь. Я долго мучил их по поводу авторских прав, а Зиновий (Бутковский, музыкальный руководитель театра "Фрейлехс" — ред.) мне все время звонил и говорил, чтобы я не беспокоился.
© A-One Films
Кадр из фильма "Гив ми либерти"
— Вы существуете на стыке двух культур — американской и русской. Может, что-то в России вам кажется странным с точки зрения американца и странным в Америке с точки зрения русского человека?
— Мне в России все кажется странным. И это прекрасно. Это великая страна абсурда. Мне кажется, Советский Союз и Америка были очень похожи. Когда-то я работал переводчиком для людей, которые только приехали в США, возил их на встречи по трудоустройству. Помню, меня пригласили на их собрание на предприятие по сортировке вешалок. Они час обсуждали, как повысить производительность. Я подумал, что это точно Советский Союз. Сегодня то, что в Америке происходит с точки зрения идеологии, это Советский Союз в квадрате. Диктатура политкорректности… Вы правильно отметили, что это (существование в двух культурах — ред.) позволяет взглянуть со стороны. В картине мы не толкаем громких речей и не говорим о политике, но мы об этом думаем. Главное, что нас объединяет, это человечность.
— Хотели ли бы вы снять фильм в России?
— Конкретных планов нет, но такую возможность я не отрицаю. Это должно быть привязано к конкретным идеям, которые пока никто не предлагал.
— В этом фильме у вас были непрофессиональные актеры. Может быть, вы хотите поработать с кем-то из больших звезд?
— Хоакин Феникс. Он грандиозный. У меня есть определение хорошего актера: это человек, который перед нами умирает. Феникс умирает, он не умеет по-другому. Таким были Марлон Брандо и Джеймс Дин.