Священомученик Димитрий
Село Федосьино, где протоиерей Димитрий Остроумов служил настоятелем Благовещенского храма, теперь — Москва, район Ново-Переделкино. А в 1627 году, когда оно впервые было упомянуто в писцовой книге, принадлежало село Вознесенскому девичьему монастырю, основанному в Кремле еще женой Дмитрия Донского — преподобной Евфросинией Московской.
Отец Димитрий, потомственный сельский священник, был здесь не только любимым и уважаемым, но и "своим" — жена его, матушка Олимпиада, была известной на всю округу травницей, к ней лечиться от всяких недугов ходили крестьяне даже из дальних деревень.
Богоявленский Федосьинский храм стал в начале XX века чудесным образом хранимым островом духовного сопротивления богоборческой власти. Его настоятеля, отца Димитрия, три раза арестовывали — один раз даже по обвинению в хранении валюты и оружия (!) — но всякий раз отпускали "за недоказанностью", хотя в те времена (а первый раз его забрали в ЧК в 1919 году) людей расстреливали вообще безо всяких обвинений, просто за принадлежность к "контрреволюционным классам". А ведь в 1930-е годы клириком его храма был бывший полковник царского Генштаба протоиерей Николай Дулов, прошедший Бутырку и Соловки — это же настоящая "антисоветская группа" в двух шагах от Москвы, от Кремля, от Лубянки!
В 1936 году в разгар кампании по закрытию церквей отец Димитрий поднял верующих на открытое выступление в защиту приходского храма. Церковь отстояли, но в Кунцевском НКВД занялись ее настоятелем всерьез. В его следственном деле сохранились сообщения осведомителей о том, что некий "кулак, лишенец, ходил к попу Остроумову советоваться, как ему быть с налогами, поп ему дал совет: "Никаких налогов советской власти не плати и в колхоз не ходи", что "к Федосьинскому попу часто приезжает его старая знакомая Мария Кирхгов, преподавательница иностранных языков в кремлевской школе ВЦИКа" и что "это знакомство связано со шпионством"; что "в личности попа Остроумова чувствуется антисоветское настроение", что он "при удобном случае может этим жалом уязвить власть советов", одним словом, человек он "не пролетарский и не колхозно-настроенный".
В 1937 году отца Димитрия снова арестовали, но на этот раз доказательства его "вины" уже никого не интересовали. В качестве свидетеля вызвали председателя колхоза в Федосьине. Он показал, что летом 1936 года священник Остроумов "организовал нелегальное хождение по домам с молебнами. В это время в сельсовете был представитель Кунцевского райисполкома, который, вызвав священника в сельсовет, предложил ему прекратить хождение по домам. Он формально согласился, но по выходе из сельсовета направил двух активных церковниц-старух по селу, которые распространили провокационные слухи о том, что советская власть притесняет верующих. Через некоторое время в помещение сельсовета ворвалась большая толпа народа и чуть ли не организовали восстание церковников. Летом 1937 года Остроумов сагитировал в Ильин день не производить никаких работ в колхозе".
Всего этого оказалось достаточно для обвинения в "контрреволюционной деятельности". От ареста до приговора и приведения его в исполнение прошло 20 дней. 28 августа протоиерей Димитрий Остроумов был приговорен тройкой НКВД к расстрелу и через день расстрелян на Бутовском полигоне.
Благовещенский храм, в котором он несколько десятков лет был настоятелем, продержался еще три с лишним года — закрыли его лишь в 1941-м, перед самой войной.