Ирина Алкснис
Тридцатого июля указом президента в Министерстве обороны создано Главное военно-политическое управление, которое займется "военно-патриотической работой в Вооруженных силах".
В последнее время в российскую армию активно возвращаются имена и структуры, по тем или иным причинам в прошлом торопливо отброшенные. Как показала практика, слишком торопливо. Достаточно вспомнить недавнее — месячной давности — присвоение почетных наименований воинским частям в честь их предшественников, отличившихся в годы Великой Отечественной войны.
Широкий резонанс тогда вызвало появление "иностранных" имен в российской армии: Львовский, Слонимско-Померанский, Трансильванский и другие полки. Не говоря уже о 150-й мотострелковой Идрицко-Берлинской дивизии, знамя предшественницы которой является Знаменем Победы.
Однако возвращение в армию славных боевых имен — это одно, а восстановление военно-политических органов — все-таки совсем другое, тем более если учитывать обстоятельства, при которых они были ликвидированы. Произошло это на самом излете СССР. Сначала, в 1990 году, политические органы в Советской армии были выведены из подчинения КПСС, а к концу 1991 года окончательно упразднены.
Причины расформирования военно-политических структур были, разумеется, самыми что ни на есть политическими. И дело было не только в потере власти компартией. В конце концов, переподчинение этих структур строго Министерству обороны уже решало данный вопрос.
Главная проблема была в доминировавших тогда политических установках и общественных настроениях. Страна смотрела на мир сквозь розовые очки, а военное противостояние СССР и Запада воспринималось как пережиток холодной войны, не имеющий никакой актуальности в новых временах. А если у страны нет врагов, то зачем накачивать военнослужащих "не имеющей отношения к реальности пропагандой"?
Правда, была у той, уже давней истории и еще одна сторона. К концу советского периода военно-политические органы вслед за правящей партией растратили огромный авторитет, который завоевали в обществе в ходе войны. Замполиты воспринимались как бледная тень политруков Великой Отечественной — притом что идеология пребывала в очевидном всем кризисе.
Так что расформированию военно-политических органов в Вооруженных силах никто тогда особо не удивился.
Их воссоздание же в новом виде отражает важный и очень интересный процесс, который наблюдается в последние годы в России. Власти страны — и государство в целом — переходят в режим открытых и прямых высказываний.
Причем виноваты не только постсоветские реалии, когда Россия во многих случаях была вынуждена "молчать в тряпочку". И советские, обусловленные идеологией ограничения приводили к тому, что очень многие важные вещи обходились официальным молчанием, подразумевались, но не оглашались публично, а то и просто тщательно скрывались от общественности.
Воссозданием военно-политического управления руководство страны делает очередное прямое и открытое заявление. Больше нет необходимости уклоняться от вызова или искать деликатные эвфемизмы, сглаживающие реальность.
В конце концов, пресловутый гибридный характер уже идущей "полувойны" как раз и предполагает идейно-политическое воздействие на умы людей.
В этих условиях военно-патриотическая работа армии вновь (как и много лет назад, в период прямого столкновения главных мировых идеологий) становится важнейшим направлением. А личность руководителя нового управления Минобороны прямо указывает на то, насколько значимой Кремль считает работу, которой займется данное управление.
А еще назначение "непаркетного" генерала, не понаслышке знакомого с текущими условиями поддержания боевого духа в воюющих частях, недвусмысленно свидетельствует о том, что от нового управления ожидается создание современной, отвечающей самым сложным вызовам времени системы военно-патриотической работы в армии.
Впрочем, уже сейчас можно сказать, что, учитывая реалии, политруки с опытом боевых действий явно не будут из ряда вон выходящим явлением в российской армии.