Царственные страстотерпцы Николай, Александра, Алексий, Ольга, Татиана, Мария и Анастасия
Канонизация Николая II и членов его семьи вызвала в свое время споры, растянувшиеся на десятилетие. Камнем преткновения был явно политический характер расправы с представителями императорского дома — многие не видели в этой трагедии исповеднического христианского подвига. Однако, собранные в результате свидетельства немногих очевидцев последних месяцев жизни царской семьи, убеждают в обратном.
Есть много подтверждений тому, что и до революции это была дружная православная семья. Весной 1917 года, когда отрекшийся от престола император и его близкие оказались на положении арестантов, протоиерей Афанасий Беляев, духовник Николая II, писал в дневнике: "Надо самому видеть и так близко находиться, чтобы понять и убедиться, как бывшая царственная семья усердно, по-православному, часто на коленях, молится Богу. С какою покорностью, кротостью, смирением, всецело предав себя в волю Божию, стоят за богослужением".
В Тобольске, куда временное правительство перевело царскую семью в августе "ввиду возможных беспорядков", арестантов особо не притесняли, но, по свидетельству воспитателя царевича Пьера Жильяра, Николай мучился раскаянием в своем отречении. "Царь не хотел, чтобы из-за него была пролита хоть капля русской крови… Императору мучительно было видеть теперь бесплодность своей жертвы и сознавать, что, имея в виду тогда лишь благо родины, он принес ей вред своим отречением", — писал швейцарец в воспоминаниях.
После прихода к власти большевиков условия содержания узников стали ухудшаться. Весной 1918 года их перевезли в Екатерибург, в дом Ипатьева, ставшего им и тюрьмой, и местом казни. В письме, которое великой княжне Ольге чудом удалось передать на волю, она писала: "Отец просит передать всем тем, кто ему остался предан, и тем, на кого они могут иметь влияние, чтобы они не мстили за него, так как он всех простил и за всех молится, и чтобы не мстили за себя, и чтобы помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет еще сильней, но что не зло победит зло, а только любовь".
14 июля 1918 года протоиерей Иоанн Сторожев совершил в доме Ипатьева последнее богослужение. "Молились очень усердно", — вспоминал он. А в ночь с 16-го на 17-го царскую семью расстреляли в подвале.
"Государь и государыня верили, что умирают мучениками за свою родину, — писал в воспоминаниях Пьер Жильяр. — Их истинное величие проистекало не из их царского сана, а от той удивительной нравственной высоты, до которой они постепенно поднялись".
Когда было объявлено о расстреле, патриарх Тихон благословил служить панихиды и сам на панихиде в Казанском соборе в Москве сказал: "На днях свершилось ужасное дело: расстрелян бывший государь Николай Александрович… Мы знаем, что он, отрекшись от престола, делал это, имея в виду благо России и из любви к ней. Он мог бы после отречения найти себе безопасность и сравнительно спокойную жизнь за границей, но не сделал этого, желая страдать вместе с Россией".
Стихийное почитание членов царской семьи началось практически сразу и продолжалось весь XX век — и в СССР, и в русском зарубежье.
В 1981 году они были канонизированы Русской православной церковью заграницей, а в 2000-м, после продолжительных споров, были прославлены Русской православной церковью в лике страстотерпцев.
В традиции Русской церкви "страстотерпцами" называют тех святых, которые, подражая Христу, с терпением переносили физические, нравственные страдания и смерть от рук политических противников, как святые благоверные князья Борис и Глеб, Игорь Черниговский, Андрей Боголюбский, Михаил Тверской и царевич Димитрий.