Преподобный Амвросий Оптинский
Старец Амвросий (в миру Александр Горенков) — самый известный из оптинских старцев, во многом благодаря Достоевскому и его старцу Зосиме в "Братьях Карамазовых". Но не его одного потрясла встреча с этим человеком. Даже отлученный от церкви Лев Толстой после беседы с ним сказал: "Этот отец Амвросий совсем святой человек. Поговорил с ним, и как-то легко и отрадно стало у меня на душе. Вот когда с таким человеком говоришь, то чувствуешь близость Бога".
А ведь всего этого могло бы и не быть: на путь монашеского делания будущий святой встал только после долгих лет борьбы с малодушием, сомнениями и привязанностью к миру.
Родился он 23 ноября 1812 года в селе Большая Липовица Тамбовской губернии. Шестой ребенок в семье. Отец был пономарем, дед — священником. Естественно, мальчика с детства учили петь и читать на клиросе. Но он был самым обычным ребенком – веселым, компанейским, смышленым. Учился легко — и в Тамбовском духовном училище, и в семинарии. И ни о каком монастыре и не думал. Пока не заболел. Болезнь была опасной, и юноша дал обет: если выздоровеет, станет монахом. Но, когда выздоровел, напрочь об этом забыл.
После семинарии он сначала был репетитором в одной помещичьей семье, потом преподавал в Липецком духовном училище. А однажды утром пришел к начальству и сообщил, что решил уехать в Оптину. И, зная, что родня наверняка начнет отговаривать, уехал в туда тайно от всех, не испросив даже разрешения епархиального начальства.
Еще живы были великие оптинские старцы Моисей, Лев и Макарий, ставшие его учителями. Прошло несколько лет, и самого Амвросия благословили на старчество (духовное наставничество).
Он обладал необыкновенно живым, острым, наблюдательным и проницательным умом, просветленным и углубленным постоянной сосредоточенной молитвой, вниманием к себе и знанием аскетической литературы, и его проницательность зачастую переходила в прозорливость.
Ему было 34 года, когда преосвященный Николай Калужский (Соколов), заехав в Оптину, сказал молодому монаху: "А ты помогай отцу Макарию в духовничестве. Он уже стар становится. Ведь это тоже наука, только не семинарская, а монашеская". И науку эту иеромонах Амвросий постигал под руководством старца целых 14 лет. Игумен Марк, который в те годы ежедневно ходил к нему исповедовать помыслы, вспоминал, что почти всегда заставал его за чтением святоотеческих книг, если же его не было в келье, это означало, что он находится у старца Макария, которому он помогал вести переписку с духовными чадами, или занимается переводом духовной литературы.
Кроме монахов, старец сближал отца Амвросия и со своими мирскими духовными детьми — так он постепенно готовил себе достойного преемника. И когда в 1860 году отец Макарий умер, отец Амвросий стал на его место.
Во всех воспоминаниях современников описывается его смирение, доброта, святость и неподдельная радость при общении и со столичным аристократом, и с полуграмотной крестьянкой. А ведь, казалось бы, старцу было чем "гордиться" — он в совершенстве владел пятью языками, имел острый ум и огромный опыт хозяйствования. Все, кто к нему приходили, знали, что от отца Амвросия можно получить не только духовный, но и чисто житейский совет. Но только несколько человек знали, насколько тяжелым был для старца крест духовничества — после перенесенной в молодости и навсегда подкосившей его здоровье тяжелой болезни он 30 лет был практически прикован к постели. Трудно представить себе, как он мог, будучи пригвожденный к такому страдальческому кресту, в полном изнеможении принимать ежедневно толпы людей и отвечать на десятки писем.
Правда, если бы самого преподобного спросили об этом, он, наверное, только повторил бы фразу, которую чаще всего говорил своим духовным чадам: "Как ни тяжел крест, который несет человек, но дерево, из которого он сделан, выросло на почве его сердца". А на вопрос: "Как жить?", отвечал: "Жить — не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем мое почтение".
Философ и публицист Константин Леонтьев, пожив в Оптиной пустыни под духовным руководством старца Амвросия, втайне от своего окружения принял монашеский постриг под именем Климент.
В последние десять лет своей жизни старец взял на себя еще одну заботу: основание и устройство женской обители в Шамордине, в 12 верстах от Оптиной, где кроме 1000 монахинь имелись еще приют и школа для девочек, богадельня для старух и больница.
1891 год был последним в земной жизни старца. Все лето он провел в Шамординской обители, как бы спеша закончить и устроить там все незаконченное. Там он и скончался. Похоронили его в Оптиной пустыни, рядом с другими ее старцами. Поток паломников к их могилам не иссякал вплоть до 1918 года, когда калужские власти приняли решение закрыть все 16 своих монастырей.
23 января 1918 года Оптина пустынь была закрыта, но монастырь еще держался под видом "сельскохозяйственной артели". Но весной 1923 года закрыли и артель, и обитель перешла в ведение Главнауки — как исторический памятник "Музей Оптина пустынь".
В 1931 году музей превратили в Дом отдыха имени Горького, а в ноябре 1939-го, после раздела Польши — в концлагерь "Козельск-1", где содержались около 5000 польских офицеров, впоследствии расстрелянных в Катыни. Во время Великой Отечественной войны здесь сначала был госпиталь, в 1944-1945 — фильтрационный лагерь НКВД для вернувшихся из плена советских офицеров, а после войны до 1949 года — воинская часть.
В 1987 году в преддверие 1000-летия Крещения Руси на волне перестройки Оптину пустынь вернули Русской православной церкви, и 3 июня 1988 в надвратой башне обители в день Владимирской иконы Божией Матери состоялась первая литургия.
В том же году на Поместном Соборе РПЦ преподобный Амвросий был причислен к лику святых. А вот чтобы после всех испытаний XX века с помощью археологов обнаружить место его погребения потребовалось еще 10 лет — мощи преподобного Амвросия Оптинского были обретены 10 июля 1998 года.