Задачи по развитию российской Арктики требуют разработки системы управления, созданием единого координационного органа займется вице-премьер, полпред президента в Дальневосточном федеральном округе Юрий Трутнев. Об этом, а также о том, делегации из каких стран приедут на Восточный экономический форум в сентябре, какую пользу Дальнему Востоку принесут выборы глав регионов и какие перспективы откроет строительство моста на Сахалин, Трутнев рассказал в интервью РИА Новости. Беседовала Марина Луковцева.
— Юрий Петрович, животрепещущий вопрос. Вы говорили, что решение о строительстве моста на Сахалин должен принять президент. А сами, со своей стороны, как-то будете продвигать этот проект, потому что его люди ждут?
— Это хорошо, что вы говорите, что его ждут люди. Но, я скажу честно совершенно, свою позицию сформулировал. Письменно, на главу государства.
Позиция простая. Я и мои коллеги, которые вместе со мной работают для развития Дальнего Востока, считают, что строительство моста создаст дополнительное стратегическое преимущество для страны и новые возможности развития — отнюдь, не только связь между Сахалином и материком, а гораздо более широкие перспективы.
— В сентябре пройдет важное не только для Дальнего Востока, но и всей России мероприятие — четвертый Восточный экономический форум. Как идет подготовка? Какие страны уже подтвердили свое участие?
— Активность у нас традиционно выше прошлого года, у нас она каждый год высокая, но каждый последующий — еще выше. Это значит, что форум востребован, а второе — это повышает нашу ответственность, потому что для нас абсолютно принципиально проводить форум так, чтобы для людей это было полезно, эффективно, интересно. Мы никогда не повторяемся с повестками, в то же самое время всегда сохраняем определенную преемственность форума.
Если конкретно по цифрам, то приглашения на ВЭФ-2018 направлены более чем пяти тысячам участникам. Среди приглашенных 1575 представителей российского бизнеса, 2871 представителей иностранного бизнеса. По состоянию на конец июня подтвердили участие 668 человек. Это представители 19 стран: из Азиатско-Тихоокеанского региона — Китай, Индия, Япония; европейские страны, в том числе Великобритания, Швейцария; а также Канада и Соединенные Штаты Америки и ряд других. Для сравнения, в этот же период в 2017 году подтвердили готовность 409 участников.
Активно идет процесс приглашения и лидеров зарубежных государств. В начале июня в рамках государственного визита Владимира Путина в КНР российский президент пригласил председателя КНР Си Цзиньпина. Во время недавнего визита в Москву президента Республики Корея Мун Чжэ Ина Владимир Путин пригласил его стать почетным гостем форума. Ранее приглашения принять участие были переданы руководителю КНДР Ким Чен Ыну, премьер-министру Японии Синдзо Абэ.
— То есть год от года масштаб форума возрастает. Скоро ВЭФ станет главным форумом в России?
— Немножко всегда смешно, когда я думаю об этом. Помню, как в первый раз пришел с коллегами на тему устроения форума разговаривать. Реакция у них была прохладная: совсем отказывать не стали, но предложили для начала потренироваться лет пять, а потом обсуждать более масштабный формат форума. А у нас "тренировочный" процесс пошел несколько интенсивней, чем они думали.
— На Дальнем Востоке применяется такой формат общения с иностранными инвесторами, как дни инвестора. Планируется ли расширять географию, как долго еще планируется проводить дни инвестора?
— Ограничиваться этим годом точно не будем. Здесь важна оценка самих инвесторов, важна оценка представителей тех стран, инвесторы из которых работают на Дальнем Востоке. Я много раз слышал именно от деловых кругов, от представителей стран хорошие отзывы. Это значит, что им это нужно. На будущее этих оснований более чем достаточно, чтобы продолжать проводить дни инвестора.
Идет нормальная индивидуальная работа с инвесторами. Мы каждый проект смотрим, как идет, что мешает, кто мешает. В общем, мы стараемся по любому обращению инвестора вмешиваться в процесс. По другому им менее удобно напрямую обратиться ко мне, к министру по развитию Дальнего Востока, а здесь мы все вместе работаем и обязательно будем работать дальше.
Я хочу, чтобы каждый инвестор, который принял решение вложить свои деньги на Дальнем Востоке, был успешен, потому что дальше информация об успехе разойдется быстрее, чем наши выступления и призывы. Когда люди успешно реализовали проект, им помогли с преодолением каких-то препятствий, предприятие работает — это и есть лучшая реклама инвестициям на Дальний Восток России.
— На достройке принципов социального развития до норм, обозначенных майским указом, сейчас сконцентрированы все госструктуры. На Дальнем Востоке в то же время делалось много для повышения темпов развития. Как будет строиться работа по выполнению майского указа?
— Прежде всего мы очень надеемся на то, что все министерства выполнят задачу, поставленную президентом в майском указе 2018 года. Задача — улучшить показатели по самым важным для жизни людей вопросам до довольно высоких значений. И эта задача для Дальнего Востока еще более сложная, потому что у нас основные показатели качества жизни ниже среднероссийских: у нас продолжительность жизни на два с половиной года ниже, у нас хуже со здравоохранением, с образованием — со сменностью в школе, с долей аварийного жилого фонда. Поэтому стоит задача не просто в темпах развития страны сдвинуться и выполнить, а задача двигаться быстрее, чтобы догнать.
Мы, естественно, сложа руки не сидим. В текущем году, в соответствии с решениями президента, мы начали работу по созданию условий для жизни людей в точках экономического роста. Получается, что есть две задачи, очень близкие, но в то же время различающиеся. Одна — в целом поднять уровень жизни по всей территории Дальнего Востока. И мы здесь, конечно, одни не справимся, потому что вопросы здравоохранения здесь должен решать Минздрав, образования — министерство просвещения, так как мы не соберем компетенции этих министерств, это будет неправильно и, собственно, такой задачи не стоит.
А вот там, где возникают новые города, создаются новые проекты, именно нам надо думать, как создать людям, которые там будут работать, комфортные условия для жизни, отдыха и работы. Поэтому с этого года мы начали программу, в рамках которой будет построено и модернизировано 195 объектов, среди которых школы, больницы, детские сады. Многие долгострои наконец-то будут завершены и введены в эксплуатацию. Эта работа будет выполнена в течение трех лет под контролем министерства по развитию Дальнего Востока России.
— Ведутся ли обсуждения с Минвостокразвития, с регионами реализации положений майского указа?
— Мы будем уделять этому очень много внимания, потому что это на самом деле грандиозная тема и для страны, и для Дальнего Востока. Буквально только что обсудили ее на заседании Совета при полпреде с участием всех руководителей дальневосточных субъектов. Следующий этап — это комиссия по развитию Дальнего Востока под руководством председателя правительства России Дмитрия Медведева. И в рамках Восточного экономического форума вопрос выполнения майского указа на Дальнем Востоке будет вынесен на заседание президиума Государственного совета под руководством президента.
— Арктика. С недавнего времени вы это направление тоже курируете. Какой-то общий план работы намечен?
— Эту работу надо собирать в систему. Она сегодня разорвана на кучу маленьких направлений. Вроде бы все чем-то занимаются. Кто-то немножко занимается природой и экологией. Росатом занимается вопросами, связанными с обеспечением строительства ледоколов, ледокольной проводкой судов. Занимается Минтранс какими-то вопросами, связанными с регулированием морской деятельности. Есть семь международных органов, в которых Россия участвует. Отдельно вынесены вопросы работы с коренными малочисленными народами Севера.
Много таких фрагментарных вещей, которые не собраны в общую матрицу развития Арктики. Не выстроена система приоритетов, не обеспечена координация этой работы. В целом вопросами Арктики занимается огромная комиссия, только президиум которой включает 53 человека. Это страшная история! Придется, наверное, отдельно создать президиум президиума. А лучше все-таки комиссию в какой-то более компактный вид преобразовать.
Поэтому на самом деле это огромная работа. Скажу честно, я сначала к этому относился более спокойно. Когда начал погружаться… В арктической зоне у нас живут миллионы человек, там миллионы квадратных километров площади. То есть это огромная территория с довольно большим населением, проживающим в трудных условиях, имеющим другие принципы пенсионного обеспечения, например. То есть это серьезный вызов.
Надо просто от начала до конца собирать систему для Арктики. Такую работу по Дальнему Востоку провели, еще раз говорю, что ее можно критиковать наверняка, ее надо совершенствовать каждый день. Но развитие Дальнего Востока — это сегодня система. Если что-то в ней не срабатывает, я понимаю, на что мне воздействовать, чтобы система исправилась и двигалась в необходимом направлении.
В Арктике такой структуры управления не наблюдается, и на ее создание уйдет какое-то время. Мы будем создавать какой-то координационный орган, потому что без координации работа не может быть организована. Пока это все именно в таком не собранном состоянии.
Хотя, чтобы не быть неправильно понятым, хочу подчеркнуть. То, что я сказал, не значит, что работа в Арктике не ведется. Там есть замечательные специалисты, которые проводят глубокие научные исследования. Но влияние государства на эти процессы необходимо приводить в правильное организационное состояние.
— Вы говорите, что система управления процессами развития Дальнего Востока полноценно сформирована. А как оцениваете эффективность каждого из институтов развития макрорегиона?
— Что касается институтов развития, честно сознаюсь, у меня были сомнения, когда мы обсуждали вопросы их создания. Когда ко мне коллеги пришли и предложили учредить четыре института развития, я посоветовал объединить их в один. Они объяснили, что мировая модель включает именно четыре, при этом они честно сказали, что пока не могут предсказать, насколько эффективной будет эта модель для Дальнего Востока, потому что в России это еще не применялось. Тогда я согласился с коллегами и что могу сказать по прошествии времени: практически все работает.
Мне кажется, что достаточно неплохо работает Агентство по привлечению инвестиций — новые инвесторы приходят, работа с ними ведется. И я вижу по отдаче, что его сотрудники владеют информацией по каждому проекту. В этой ситуации нельзя руководить примерно — нужно знать конкретно, в каком проекте и в чем нужна помощь, потому что проектов, где все получается с самого начала, не бывает.
По Фонду развития Дальнего Востока. Мне кажется, что это работающий институт. Во всяком случае, то состояние, в котором мы его приняли, беспомощное, когда у него лежали деньги на счете, а он не мог ничего с ними сделать, оно, конечно, ушло далеко в историю. Сегодня фонд активно инвестирует в целый ряд важных проектов: строительство моста между Китаем и Россией, хабаровского аэропорта, создание инфраструктуры для жилья в городе Большой Камень в Приморье и так далее. Но есть, куда совершенствоваться. Мне кажется, что работа по конкретным проектам ведется нормально, а вот работа по созданию системных институтов пока слабовата. У нас там много разных есть учрежденных платформ, меня всегда, когда такие соглашения заключаются, это немного напрягает, потому что намерения благие, но хочется видеть конкретные дела. Когда создается, к примеру, Фонд развития высоких технологий с Роснано, или Фонд поддержки проектов в сфере сельского хозяйства с Китаем, или еще что-то, я всегда спрашиваю у руководства фонда, что конкретно сделано, где проекты? Поэтому тут мы еще будем добиваться повышения эффективности.
По поводу Агентства по развитию человеческого капитала. Здесь я бы пока поставил оценку, как ни жестко это прозвучит, три с минусом, потому что определенная работа ведется, но показательным для меня было одно из последних совещаний еще в прежнем составе правительства. Я спросил, есть ли свод востребованных профессий к более чем 1,3 тысячи проектам. Получил положительный ответ. Далее попросил к этому своду предоставить список учебных учреждений Дальнего Востока, которые готовят по этим необходимым специальностям. То есть, например, специалистов судостроения требуется столько-то, а готовят их столько-то. В ответ мне сказали, что такой список тоже есть, но на требование предоставить его попросили два месяца.
Надо добиваться конкретных результатов. Они пока только нащупали одно направление — работают с руководителями конкретных проектов и действительно помогают им найти людей. Но это же не хэдхантинговое агентство, это должен быть системный институт, который будет решать вопросы адаптации образования к той направленности, в которой сейчас развивается Дальний Восток, то есть он более глубокие вопросы должен решать. Надо подтягивать его.
— И каков практический эффект от почти пяти лет работы этих институтов, что показала новая модель развития Дальнего Востока?
— Если говорить о том, как работает новая модель, то для меня наиболее показательным является следующее: доля прямых иностранных инвестиций, которые приходят на территорию Дальнего Востока возросла в семь раз. То есть мы начинали — было 4 процента, а сейчас 30 процентов прямых иностранных инвестиций, которые вкладываются в Россию, приходятся на Дальний Восток. Мне кажется, это очень хороший показатель. Он говорит о том, что инвестиционное пространство стало совсем другим. Об этом же говорят и цифры количества инвестиционных проектов — их сегодня 1375. Кроме того, я каждый день нахожусь в постоянном общении с инвесторами и теми людьми, которые планируют реализацию инвестиционных проектов. Я вижу, что уровень интенсивности переговоров очень высокий. И проекты уже совершенно другого масштаба сейчас реализуются. Например, проект строительства хаба по перегрузке сжиженного газа на Камчатке. Важность этого проекта еще и в том, что он помогает нам решить целый комплекс задач, начиная с увеличения объемов перевозки грузов по Северному морскому пути и заканчивая газоснабжением Камчатки, с которым в последние годы было не все в порядке.
Или, например, сейчас активно идет подготовка к работе по запуску проекта освоения месторождения Баимской рудной зоны на Чукотке. Это огромный проект на 4 миллиарда долларов инвестиций, который переводит Чукотку в другое состояние.
В городе Свободный Амурской области 1,3 триллиона рублей стоимость двух проектов Газпрома и "Сибура", поэтому уверенно можно сказать, что модель развития работает. В рамках этой модели уже 230 миллиардов рублей реально проинвестировано на территорию Дальнего Востока.
Для того чтобы это новое инвестиционное пространство сформировалось, мы подготовили 30 федеральных законов, под две сотни актов правительства, но каких-то оснований сказать, ура, победили, у нас, конечно, нет. Эта работа должна проводиться каждый день. Создана система, но мир вокруг меняется и каждый день нужно что-то регулировать.
На днях у меня проходило довольно оживленное совещание по механизмам предоставления субсидий для инвесторов. Приходится еще сталкиваться с тем, что у людей старая модель отношения бизнеса и государства в голове. Один из коллег предложил выделяемыми государством средствами субсидии войти в капитал компаний, поставив инфраструктуру на госбаланс. Пришлось объяснять, что на Дальнем Востоке просто не развита инфраструктура и на ее создание потребуется несколько триллионов рублей, которых сейчас нет, поэтому мы создаем инфраструктуру для конкретных проектов, которые не могут быть реализованы без ее строительства.
Эта инфраструктура сама по себе повышает инвестиционную привлекательность, потому что сегодня мы строим дорогу для освоения Крутогоровского месторождения на Камчатке, но завтра будут новые проекты и они подключатся к инфраструктуре, будут пользоваться этой дорогой. Кроме того, населенные пункты на Камчатке связываем этой дорогой. Когда индийская компания Tata Power входила, важным условием было строительство государством дороги. Это условие они не выдумали — во всех странах Азиатско-Тихоокеанского региона именно такая мера поддержки работает. И в нашем случае это не подарок инвестору, а выполнение государством обязательств по строительству инфраструктуры для Дальнего Востока.
— В мае прошлого года вы говорили о необходимости наведения порядка в лесопромышленной отрасли Дальнего Востока. Вы тогда дали распоряжения профильным министерствам на этот счет. За это время ситуация хотя бы сдвинулась с мертвой точки?
— Немного сдвинулась. У нас идет поэтапное повышение вывозных пошлин на круглый лес — это важно, это изменяет ситуацию. У нас появились некоторые новые проекты в лесной сфере, в том числе мы сейчас работаем по проекту строительства целлюлозно-бумажного комбината. Это здорово, потому что у нас в стране очень давно не строились новые ЦБК. Мы начали вместе с регионами заниматься совершенствованием системы предоставления лесных участков. Соответствующие поручения даны, вопросы эти сейчас будут рассматриваться на комиссии.
Соответственно, ты можешь получить лесной участок, если на него нет других претендентов, готовых строить лесоперерабатывающие предприятия. Если такие люди есть, ты этот участок не получишь. Если ты этот участок получил, но появился инвестор, который собрался строить ЦБК или обрабатывающую фабрику, то мы прямо в соглашении пишем, что имеем право расторгнуть соглашение и передать участок леса инвестору, который заинтересован в строительстве именно перерабатывающих мощностей.
Может быть, не всем понравится такой механизм работы, но я уверен в том, что он единственно возможный. Когда был инициирован проект по строительству ЦБК в Хабаровском крае, я дал поручения правительству края подобрать участок, лесную базу. И получил через две-три недели ответ, что лесных участков нет, якобы все распределено. Это же полное безобразие. То есть они пилят лес и отвозят в Китай, деньги зарабатывают, а интересы страны где-то в стороне оказываются. Быстро со всем этим разобрались, губернатор помог, Агентство по привлечению инвестиций занималось этим плотно — все выделено. Но так не должно быть каждый раз в ручном режиме, должна быть система.
То есть люди, инвесторы должны точно понимать, что под переработку мы им лес выделим. Не найдем леса, который близко, значит, будем в рамках той же инфраструктурной субсидии помогать строить лесные дороги и тем не менее выделять лес. Поэтому мы лесом будем продолжать заниматься, отлаживать законодательство так, чтобы оно соответствовало интересам Российской Федерации.
— Во время каждого разговора с вами становится известно о новых ситуациях с инвесторами, требовавших вашего личного вмешательства. Почему это происходит?
— Я об этом довольно часто думаю. Только не с точки зрения того, что мне приходится вмешиваться, а с точки зрения того, что инвесторы сталкиваются с какими-то затруднениями. Многие страны развивались и развиваются в рыночных условиях столетия. За эти столетия они отшлифовали свою законодательную базу и создали такие коридоры для инвестиционных процессов, где люди достаточно редко наталкивался на закрытые двери.
Когда я задаю вопрос инвесторам, что им надо, чтобы совсем упростить работу, они просят английское право. Но английское право создавалось гораздо дольше, чем существует новая экономика в России, поэтому там многие вопросы отработаны именно под интересы бизнеса.
Нам придется пройти этот путь, но значительно быстрее и, уж извините, ломая ментальность тех чиновников, которые считают себя великими, что они тут сидят регулируют, а бизнес там пусть ищет какие-то подходы. Не получится, бизнес не будет искать — он в этом случае просто не будет вкладывать в экономику Российской Федерации. Надеюсь, наступит когда-нибудь прекрасное будущее, когда все законодательство будет идеально отрегулировано, все контрольные органы, которые сегодня нередко создают дополнительные барьеры, тоже будут полностью отстроены под интересы экономики. Тогда темпы экономического развития будут реально прорывными.
— В прошлом году Фонд развития Дальнего Востока разработал онлайн-систему распределения рыбоводных участков. Успел ли показать эффективность этот механизм?
— Пока никакой эффективности он показать еще не успел. Мы отработали, наконец-то, режим электронного аукциона на рыбоводные участки. В настоящее время на торги выставлено 46 участков в наиболее востребованной акватории Приморского края. Будем 17 июля проводить первые торги. Общая площадь выставленных участков превышает 9 тысяч гектаров. Это огромный востребованный ресурс Российской Федерации, который позволит производить качественную морскую продукцию и поможет людям работать и зарабатывать деньги. Но это только начало, старт изменений, поэтому итоги по эффективности прямо сейчас подводить нет смысла.
— В шести из девяти регионов Дальнего Востока пройдут выборы глав субъектов РФ. Как оцениваете эту масштабную смену глав дальневосточных регионов?
— Мне кажется, это очень правильные процессы, и у меня большие надежды связаны с работой новых руководителей регионов на Дальнем Востоке.
Выборы — очень важный процесс не только с точки зрения получения мандата доверия людей, хотя это самая важная часть, но выборы это еще и получение от этих же людей ориентиров для работы, получение перечня самых важных проблем региона. Это такой режим глаза в глаза, дача каких-то обещаний…
Я это все проходил, поэтому не теоретически рассуждаю. Многие обещания, которые давал людям в Пермском крае, и сегодня помню, хотя уже почти два десятка лет прошло. Это довольно жесткий режим, когда ты с людьми встречаешься лицом к лицу, а они тебе говорят, что есть такая-то беда, которая годами не решается. Если ты честный и порядочный человек, если ты встречаешься и даешь обещание, ты обязан их выполнить.
Потенциальные главы регионов сейчас будут проводить массу встреч, будут обещания давать — это как раз то, что наполнит их дальнейшую работу правильным содержимым.
— Как думаете, как сами выборы пройдут?
— Это все-таки выбор каждого. И мы точно не будем в рамках полномочного представительства президента каким-либо образом оказывать влияние на выбор, кроме соблюдения порядка и законности. Остальное — это к кандидатам.
Мы никому не мешаем участвовать в выборах: кто заявился, те пусть и сражаются. Тем людям, которые сейчас являются исполняющими обязанности, да, у них есть какой-то стартовый ресурс дополнительно за счет того, что они вот уже сегодня работают, но им придется выложиться на полную.
Общение с людьми фальши не допускает, поэтому им придется откровенно и целеустремленно, очень ответственно работать на выборах. Это работа даже не только на будущее, эта работа уже в процессе выборов должна принести массу результатов, решить целый ряд вопросов.
— Следили ли вы за резонансной историей с уничтожением плантации клубники у фермера из Хабаровского края?
— Это не рядовой случай. Дело не в стоимости клубники, дело в том, что совершил это человек, который был представителем власти, и не важно, на какой должности он работал. Как представитель власти он продемонстрировал совершенно хамское, просто недопустимое отношение к людям, поэтому, мне кажется, этот случай заслуживает отдельного внимания. Такие поступки надо просто давить в зародыше, потому что чиновники, которые считают, что могут себе позволить вот такую расправу над фермерским хозяйством, это враги, я по-другому не скажу. Такие вещи разрушают самое важное — доверие между представителями власти и всем населением Российской Федерации.
Поэтому я эту историю сопровожу до конца. Уголовное дело уже возбудили. Хочу, чтобы все знали, что любое проявление вот такого отношения к людям будет с моей стороны преследоваться самым жестким образом. В общем, будем за этим следить и всех, кто неправильно себя ведет и зарвался, будем поправлять.
И с этой клубникой разберемся. Знаете, я бы даже ему простил, если бы он ночью с лукошком залез ягод детям насобирать. Это хоть как-то объяснить можно. А то, что он сделал, объяснить нельзя.
Я сказал, что этот товарищ должен возместить весь нанесенный ущерб. Кроме того, мы обязательно разберемся с законностью предоставления ему всех участков, потому что там какие-то сотни гектаров. Посмотрим, может, у него никаких сотен гектаров и не останется.
— А эта женщина не обращалась за получением дальневосточного гектара или какими-то мерами поддержки?
— Я ей звонил. Мы сейчас накажем этого чиновника, а потом с ней поговорим, как ей дальше работать. Если у человека есть желание трудиться и желание сельским хозяйством заниматься, клубнику выращивать, то, конечно, найдем возможность ей помочь. Землю выделим обязательно.