Отношения России и Евросоюза по-прежнему переживают не лучшие времена, однако при этом контактов между сторонами остается много, в том числе непосредственно в Брюсселе. Что же касается отношений Евросоюза с одним из своих ближайших союзников — Соединенными Штатами, то пока рано говорить, повлияют ли торговые разногласия между ними на их взаимодействие по политической повестке дня, в частности по России, Украине, Ближнему Востоку. Об этом рассказал в интервью РИА Новости постоянный представитель РФ при ЕС Владимир Чижов.
— Владимир Алексеевич, в связи с беспрецедентной ситуацией, сложившейся на последнем саммите G7 в Канаде, возникают ли дополнительные перспективы сближения Европы с Россией?
— Я тут не вижу связи, откровенно говоря. Что касается вышеупомянутого саммита "Группы семи", то единственное, что он подтвердил, что этот формат изжил себя. Я бы добавил, что он изжил себя тогда, когда перестал быть "восьмеркой". Это не какая-то обида и тем более не желание все восстановить. Просто он выполнил свою историческую миссию, когда был "восьмеркой".
Председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер недавно сказал, что если критерием для участия в этой группе будет оставаться размер экономики, то к середине века в ней не будет ни одной европейской страны, поэтому не случайно Россия ориентируется на другие форматы, в первую очередь на "Группу двадцати", которая в большей степени отражает реальное положение дел в мире, а также на целый ряд региональных организаций и инициатив.
— С учетом того, что вы сказали, будет ли продолжать жить формат "Группы семи" в среднесрочной и долгосрочной перспективах?
— Можно задать этот вопрос президенту США Дональду Трампу.
— А "шестерка"?
— Я не буду гадать. Целый ряд изживших себя форматов тем не менее показывает определенную живучесть. НАТО, например.
— Как вы оцениваете состояние контактов России и ЕС в последние месяцы, особенно непосредственно в Брюсселе? Какова их динамика?
— В целом ситуация в наших отношениях ненормальная. Это характеризуется замороженным состоянием большей части выстроенной с немалым трудом архитектуры нашего сотрудничества. Хотя контактов много. У нас здесь только за прошлую неделю было четыре делегации: Минобрнауки, министерства финансов, Минприроды России и Ростехнадзора.
— А что обсуждалось на этих встречах, кто представлял Россию и ЕС?
— Обсуждали заявки в рамках совместного конкурса Россия-ЕС в области здравоохранения, создание центра ядерной безопасности в Иране, изменение климата. В Антверпене состоялись консультации в рамках Кимберлийского процесса по алмазам, замминистра финансов России Моисеевым был подписан меморандум о взаимопонимании об открытии в России представительства сертификационной структуры Всемирного алмазного центра (Антверпен). Но, пожалуй, самые важные встречи были в Москве, где встречались политдиректора.
— А какие контакты ожидаются в ближайшем будущем?
— На этой неделе внимание Евросоюза в основном обращено внутрь себя, а дальше посмотрим.
— Правильно ли я понимаю, что охлаждения в ходе контактов с представителями Еврокомиссии и иных европейских институтов не чувствуется, просто диалог идет не по всем каналам?
— Вы знаете, есть такой стеклянный потолок, когда выше определенного уровня нельзя подняться. То есть диалог идет на экспертном уровне.
— Можно ли считать решение Еврокомиссии по антимонопольному делу Газпрома примером достойного взаимодействия ЕК с российскими структурами?
— Я бы его назвал примером разумного компромисса. Я помню, как это дело начиналось лет семь назад, сколько было эмоций и страстей вокруг него, но в итоге диалог по этому вопросу удалось перевести в рабочий режим без ненужной огласки и завершить дело действительно компромиссом. Газпром взял на себя определенные добровольные обязательства изменить некоторые аспекты своей работы на рынке Евросоюза, ЕК в ответ снимает свои претензии при условии, что компания будет выполнять эти обязательства.
— Как обстоит ситуация в Евросоюзе с попытками остановить строительство газопровода "Северный поток-2" с учетом того, что обсуждение в Совете ЕС поправок к газовой директиве Союза практически встало?
— А оно действительно встало. Начнем с того, что это за поправки и что такое газовая директива. Поправки формально распространяют действие директивы на все трубопроводы, соединяющие ЕС с третьими странами. Однако на практике в данной ситуации речь идет о "Северном потоке-2" и о "Турецком потоке-2". В отношении поправок изначально не было единства мнений среди стран-членов Евросоюза, так же как не было единства и в самой Еврокомиссии. Генеральный директорат ЕК по энергетике продвигал предложения о внесении поправок, а юридическая служба ЕК была против них. Как, кстати, и юридическая служба Совета ЕС.
— Как обстоят дела с "Северным потоком-2", на ваш взгляд? Продолжают звучать негативные сентенции в его адрес.
— Он строится. На сегодняшний день остается одна страна, которая не выдала разрешения, необходимого для строительства этого газопровода, — Дания. Но ее можно, в принципе, обойти — физически. Это приведет к небольшому удорожанию проекта и, может быть, к небольшой отсрочке в его запуске. Так что я думаю, что даже если Дания не выдаст разрешения, в чем я не уверен, действенных препятствий для создания этого газопровода я не вижу. Конечно, оппоненты у этого проекта всегда были, они есть и будут — даже когда он заработает.
Меньше ясности с судьбой "Турецкого потока-2". Тут есть варианты. Либо он выйдет на берег на территории Турции и затем пойдет на Грецию, либо он пойдет на Болгарию. Хотя в прошлом в подходе Болгарии, к сожалению, были элементы непоследовательности, на сегодняшний день болгарское правительство очень заинтересовано. Они хотят превратить Варну в некий газовый хаб.
— У "Турецкого потока-2" есть шансы?
— Есть. Но, как говорил президент России Владимир Путин, при наличии твердых гарантий со стороны Еврокомиссии.
— Потому что мы видели ситуацию с "Южным потоком"?
— Да, так же, как мы видели ситуацию с нефтепроводом "Бургас-Александруполис", с АЭС "Белене".
— Какова ваша оценка реакции Еврокомиссии на новые пошлины США на импорт из ЕС продукции из стали и алюминия? Была ли эта реакция достаточно жесткой с учетом заявлений представителей Еврокомиссии, что Соединенные Штаты остаются близким союзником ЕС?
— Реакция на тарифы — да, адекватно жесткая. Но дело еще и в том, каковы практические шаги.
— К примеру, дополнительные пошлины ЕС на импорт определенной продукции из США введены с 22 июня.
— Да. Но, вы понимаете, в том, что касается стали и алюминия, шуму много, а конкретики не очень. А вот если президент Трамп реализует свою угрозу по части автомобилей, это будет серьезно для экономики ЕС. В Германии, например, каждый шестой работающий занят в автопроме. Я видел цифры: США импортируют транспортных средств на 191 миллиард долларов, из них 42 миллиарда долларов — импорт из Евросоюза, а из этих 42 миллиардов 25 приходится на Германию.
Понятно, что Евросоюз разрабатывает определенные поэтапные контрмеры. Помимо встречных тарифов они прорабатывают и шаги в рамках ВТО. И на этом треке у нас с ними объективно есть совпадения интересов. Видимо, в ближайшие недели мы проведем консультации с Евросоюзом. Посмотрим, что дальше можно будет вместе сделать.
— Это будут консультации в Брюсселе с участием Постоянного представительства России при ЕС?
— Не обязательно. Это вполне может быть не здесь, а, допустим, на площадке ВТО в Женеве. Естественно, к этому подключаются и министерство экономического развития, возможно, и Минпромторг.
— Могут ли торговые отношения ЕС и США действительно изменить их взаимодействие по политической повестке дня, в частности по России, Украине, Ближнему Востоку?
— Гадать не буду. Конечно, все это имеет политический аспект. Посмотрим, как будут развиваться события, но пока рано говорить. Хотя стоит отметить, что параллельно всем этим торговым делам, например, есть ситуация с Совместным всеобъемлющим планом действий по иранской ядерной программе. От "шестерки" осталась "пятерка", которая работает и привержена сохранению этой ядерной сделки — но, разумеется, пока этой сделке привержен Тегеран.
— Недавно в ЕС был представлен проект создания так называемого Европейского фонда мира с предполагаемым бюджетом свыше 10 миллиардов евро.
— Это по есовским масштабам не так много.
— Этот фонд, по замыслу авторов, может быть задействован для оказания содействия операциям ЕС по поддержанию мира или военно-технической поддержке стран вне Союза.
— Речь идет о том, что на сегодняшний день, когда ЕС запускает какую-то военную операцию, как правило в Африке, деньги предоставляются конкретно под эту операцию, причем преимущественно теми странами, которые в этой операции участвуют. Централизованного финансирования и координации нет, что снижает эффективность этих инициатив. Они хотят это преодолеть.
— Как вы думаете, не создается ли этот фонд с долгосрочным прицелом на поддержку миротворческой миссии на Украине?
— Нет. Никто не говорит о миротворческой миссии ЕС на Украине.
— Греция, дольше всех стран еврозоны получавшая внешнюю финансовую помощь ввиду последнего финансово-экономического кризиса, готовится выйти из нее.
— Да, ее отпускают в свободное плавание в достаточно бурных водах.
— Считаете ли вы, что это знаменует собой завершение экзистенциального кризиса еврозоны, как заявил еврокомиссар Пьер Московиси?
— Но вопросы дальнейшего функционирования еврозоны ведь окончательно не решены. Президент Франции Эммануэль Макрон, как известно, выступает за создание отдельного бюджета еврозоны.
— А еврокомиссар по бюджету Гюнтер Эттингер высказался в начале недели таким образом, что этот бюджет не имеет смысла.
— Ну вот видите.
— Стоит ли рассчитывать, что отдельным странам еврозоны в обозримой перспективе не придется прибегать к внешней помощи во избежание серьезных проблем?
— Не буду гадать.
— Мой последний вопрос будет касаться ситуации с арестом главы портала РИА Новости Украина Кирилла Вышинского и с реакцией на это событие в Евросоюзе.
— У нас есть целый ряд претензий к тому, что происходит в странах Европейского союза и других в гуманитарной сфере. Это касается, в частности, и законов об образовании в Латвии и на Украине, и многого другого. Что касается Кирилла Вышинского, то здесь идет речь о недостаточной, на наш взгляд, реакции со стороны ЕС на это вопиющее дело, особенно на фоне активных призывов по делу Олега Сенцова.