МОСКВА, 22 июн — РИА Новости, Анастасия Гнединская. У войны не женское и тем более не детское лицо. Но в Великую Отечественную в некоторых частях подростки воевали наравне со взрослыми. О сыновьях полка знает каждый. Тринадцати- и четырнадцатилетние школьники накидывали себе по несколько лет, чтобы их взяли на фронт. Но среди юных солдат были и девочки — дочери полка. Они становились связистками, помогали медсестрам в санитарных батальонах.
В 77-ю годовщину начала Великой Отечественной войны одна из таких девочек, Анна Степановна Талызина, рассказала РИА Новости о том, на что она обменивала фронтовые сто грамм и почему не дошла до Берлина.
"До сих пор помню вкус похлебки из крапивы"
Сейчас Анне Степановне 88 лет, она живет в подмосковном городе Видное. А в июне 1941-го ей было одиннадцать, она жила на Арбате и мечтала стать актрисой — как Любовь Орлова.
События 22 июня Анна Степановна помнит отчетливо. В то утро отец, военный, ушел на службу, а дочь попросил сходить на рынок за хлебом. Народу на улице было много, все толпились вокруг репродукторов. Из громкоговорителей доносилась знаменитая речь Молотова о нападении нацистской Германии на СССР.
Одиннадцатилетняя Аня смысла сложных слов не разобрала. Да она и не вслушивалась. Догадалась девочка, что случилось что-то страшное, когда разом закрылись все булочные. "Я подошла к одной, но продавщица захлопнула окошко выдачи прямо перед моим носом. Направилась в соседнюю, но и там двери были на замке. Ни одна булочная на Арбате не работала. Потом папа мне объяснил, что продавцы смекнули: раз война, неминуем голод. Чем продавать хлеб покупателям, лучше засушить для себя", — вспоминает ветеран.
Первые недели войны запомнились Анне Степановне постоянными бомбежками. Во время авианалетов в метро, которое использовали в качестве бомбоубежища, обесточивали рельсы, и она с другими арбатскими детьми бегала прямо по тоннелям до соседних станций. "Потом мы так осмелели, что поднимались из метро смотреть, как над Москвой летают немецкие самолеты. Для нас это было таким же развлечением, как сейчас на футбол сходить", — признается Анна Степановна.
Страшно Ане Талызиной стало, только когда разбомбили соседний дом, в котором жила ее подруга. Но еще сильнее в память врезалось, как бегущие в бомбоубежище люди затоптали несколько человек. "Среди них был старик, я до сих пор помню его крики", — сквозь слезы говорит ветеран.
Отца Анны Степановны призвали на фронт в первые месяцы, мать умерла еще в 1932 году во время голода. Первое время девочка жила с мачехой, но та сбежала в эвакуацию. Одиннадцатилетняя Аня осталась совсем одна в голодающей Москве: "Нас, сирот, собирали и пристраивали на заводы. Я попала на "Каучук". Детей на предприятии работало много, целая бригада. Мы резали из кожи петли для лыжных палок. Спали прямо в цеху под верстаком".
С продуктами с каждым месяцем становилось все хуже. Анна Талызина до сих пор помнит вкус похлебки из крапивы, которую тогда готовили для детей: "Это было ужасное варево черного цвета. Из-за недостатка еды у меня началась дистрофия, все тело покрылось язвами. Я еле на ногах стояла, у верстака сознание теряла".
"Когда сняла с головы платок, на пол посыпались вши"
Спустя несколько месяцев Аня получила первое письмо от отца. Он сообщал, что был тяжело ранен. Девочка решила ехать в харьковский госпиталь, пришла на Киевский вокзал, села в поезд. Но, видимо, письмо слишком долго шло до столицы. В Харькове выяснилось, что ее отца уже выписали и отправили на передовую.
В обратный путь Аню не пустили медсестры госпиталя, они испугались за ее здоровье. "Я была в очень плохом состоянии, сильно истощена. Помню, сняла платок, а с головы на пол посыпались вши. Меня сразу посадили в бочку с карболкой, чтобы вывести насекомых. И начали откармливать", — описывает она.
На передовой Анна Степановна оказалась случайно. Одна из медсестер, лечившаяся в том госпитале после ранения, решила забрать ее с собой. Правда, по дороге одумалась, поняла, что ребенок на войне — лишняя обуза, и оставила девочку у священника. А та решила сбежать.
Несколько дней бродила по округе, пока наконец не наткнулась на солдата. "Я его попросила отвести меня в комендатуру, думала, что командование части отправит меня в детдом. Но мне устроили допрос. Несколько часов выясняли, каким маршрутом я шла, как попала к ним. Уже потом поняла, что меня приняли за шпионку, ведь детей часто использовали в качестве разведчиков. А я ко всему прочему еще и выглядела подозрительно: из-за вшей меня в госпитале побрили наголо, вместо платья, из которого я выросла, дали гимнастерку", — вспоминает Талызина.
Сперва ее оставили в части в ожидании письма от отца. Но почта шла долго, бойцы привязались к девочке. Ветеран говорит, что солдат очень веселили блатные песни, которые она выучила, слоняясь по арбатским переулкам. Так она стала дочерью 580-го отдельного зенитного артиллерийского полка. Ей было тринадцать лет.
На фронте даже для подростков находилась работа, большинство были связистами. Анне Степановне тоже сначала доверили тянуть провода, но в силу возраста с этой работой она не справлялась: "Катушки для меня были слишком тяжелыми. К тому же на местности я плохо ориентировалась, несколько раз едва не заблудилась".
Пробовали ее и в качестве корректировщика огня. Однако девочка быстро уставала и была невнимательной. Тогда ее определили в помощники фельдшера. Анна Степановна помогала раздавать лекарства, резала бинты для перевязок. "В полку я была не нелегально, как многие дети. Меня оформили солдатом, выдавали довольствие, как и всем. Даже фронтовые сто грамм и махорка мне полагались. Курево и алкоголь я обменивала на сахар", — рассказывает она.
"Война отобрала у меня детство"
Поблажек на фронте для нее не было. "На войне нет девочек и мальчиков, есть только военнослужащие. Помню, как в Карпатах наши пушки застряли в грязи и я наравне со взрослыми затаскивала их наверх", — говорит ветеран.
Еще Анна Степановна запомнила, как в шатер, где оборудовали полевую баню, ударил снаряд: "Солдатики как мылись в чем мать родила, так и повыскакивали на улицу. А мне было одновременно страшно, смешно и стыдно из-за того, что увидела такую сцену".
К слову, помимо дочери полка в этом подразделении имелся и сын — мальчик Петя. Правда, он был на два года старше ее и мог полноценно выполнять работу связиста.
Анна Талызина дошла бы до Берлина, но за несколько месяцев до конца войны в полк пришло письмо от отца. Он просил отправить дочь домой, чтобы та могла окончить учебу. Аню на фронте хоть и считали взрослой, однако домой одну отправить побоялись, в качестве сопровождающих приставили двух солдат.
В Москве она поступила в ремесленное училище. Работала каменщиком, участвовала во многих легендарных стройках, в том числе возводила высотку МГУ на Воробьевых горах.
На фронте она ни разу не была ранена, а в мирное время от тяжелой работы начали отказывать суставы. Сейчас ветеран передвигается только на инвалидном кресле.
"Многие меня спрашивают, страшно ли было на войне? Да, страшно. Но вида я не подавала, никогда не пряталась во время обстрелов. Взрослые рискуют жизнью, а я что, под кустом буду сидеть? Но могу сказать одно: детства у меня не было. Война отобрала его у меня", — признается она.
Ушла мстить за убитого отца
Анна Талызина попала на фронт случайно, но были девочки, которые сознательно рвались на передовую. Например, дочь 1247-го стрелкового полка 377-й стрелковой дивизии Волховского фронта Зинаида Константиновна Иванова ушла на фронт, чтобы отомстить за убитого отца. Девочка сбежала от бабушки и спряталась в машине со снарядами. Разгружавший боеприпасы солдат очень удивился, когда из-за одной из коробок показалась белокурая Зина.
Ее определили в помощники писаря. Каллиграфическим почерком, каким еще недавно она писала сочинения, Зина выводила похоронки. Потом перевели в прачки: девочка готовила баню для солдат, стирала. Когда она повзрослела, ее зачислили в снайперскую роту. Победу Зинаида Константиновна встретила в Прибалтике, на тот момент ей было всего 17 лет.
Валентина Таран из Керчи в десять лет стала санитаркой госпиталя. В городе Бернау под Берлином девочка спасла жизнь десяткам солдат, вовремя заметив на территории больницы немецкого подрывника. Валя обратила внимание на подозрительного человека, который украдкой заходил в подвал здания, где размещался госпиталь. Она проследила за ним, спустилась в подземелье и застала его за подготовкой взрывчатки. Валя незаметно выбралась из подвала, прибежала к начальнику госпиталя и позвала на помощь.
Шестнадцатилетняя Галя Маркова, дочь 149-го кавалерийского полка, совершила подвиг, за который была награждена орденом Красной Звезды. Причем она первая девушка в СССР, награжденная боевым орденом. При обороне высоты 212 под Балаклавой Галя встала за пулемет, когда убили пулеметчика. Чтобы попасть на фронт, она сбежала из детского дома.
По данным Центрального архива Министерства обороны России, в рядах Красной армии насчитывалось 3500 юных бойцов, среди которых были как сыновья, так и дочери полков. Причем в это число не входят дети — участники партизанских отрядов.