На Кубе в эти дни происходит историческое событие — в отставку уходит лидер страны, брат Фиделя Кастро Рауль. На двоих они правили Островом свободы почти 60 лет. Директор латиноамериканского департамента МИД РФ Александр Щетинин рассказал в интервью РИА Новости, чего российская сторона ждет от смены руководства в Гаване, а также об отношениях России с другими странами Латинской Америки, в том числе с Венесуэлой, где скоро пройдут президентские выборы.
— Как, на ваш взгляд, будут развиваться отношения Москвы и Гаваны после отставки главы Госсовета и председателя Совета министров Рауля Кастро? Что Москва ожидает от его преемника?
— У нас с Кубой отношения, проверенные временем. Они развиваются последовательно в духе стратегического партнерства. У нас многолетние узы дружбы и взаимной симпатии. В международных делах мы выступаем как союзники.
Сейчас, действительно, на Кубе идут масштабные преобразования. Это процесс актуализации социально-экономической модели развития. В нем активно участвуют и наши экономические операторы. У наших стран есть ряд крупных совместных долгосрочных проектов в ведущих системообразующих отраслях экономики Кубы: энергетике, металлургии, транспорте, сельском хозяйстве, инфраструктуре. В качестве примера приведу модернизацию четырех блоков кубинских ТЭС, металлургического завода, модернизацию железнодорожной сети, поставки на кубинский рынок грузовых и легковых автомобилей. Мы сотрудничаем в инновационных сферах, включая медицину и биофармацевтику, а также информационно-компьютерные технологии. В общем, налицо плотная ткань практического сотрудничества, и это хороший залог на будущее. Есть все основания говорить, что мы друг друга хорошо понимаем. Да, предстоит поколенческая смена в руководстве страны. В марте прошли выборы нового состава парламента, которому предстоит избрать нового председателя Государственного совета и назначить новое правительство. Мы рассчитываем, что курс в отношениях с Российской Федерацией будет сохранен, будет обеспечена его преемственность — и во внутренней политике, и во внешней, особенно в плане выстраивания отношений стратегического партнерства.
— То есть ничего нового мы не ожидаем?
— Мы ожидаем, что добрые партнерские отношения будут последовательно развиваться и укрепляться.
— Идут ли сейчас переговоры об увеличении поставок российской нефти на Кубу? В каком объеме заинтересована Гавана? Есть ли сейчас какие-то финансовые проблемы у обеих сторон для увеличения поставок?
— Мы поставляем нефть на Кубу, подписаны соответствующие контракты. Договорные обязательства между нашими странами выполняются обеими сторонами. Однако, как я уже сказал, наше сотрудничество в области энергетики значительно шире. Это одно из ключевых направлений взаимодействия в материальной сфере. Мы исходим из того, что стабильность кубинской энергетики — это, помимо прочего, еще и залог успешной реализации наших двусторонних проектов в различных сферах. В таком широком энергетическом сотрудничестве заинтересованы обе стороны, и оно идет по различным направлениям: нефтеразведка, эксплуатация и увеличение нефтеотдачи месторождений. Над этим работают Роснефть, Зарубежнефть. Мы изучаем возможность российского участия в модернизации НПЗ в городе Сьенфуэгос. Так что сотрудничество в энергетике многообразно и, повторяю, отвечает интересам обеих сторон.
— Но все-таки идут ли предметные переговоры об увеличении поставок нефти?
— Вопрос идет о тех объемах, которые отвечают интересам обеих сторон. Если кубинцам потребуются какие-либо дополнительные направления, мы будем рассматривать это. Ведь речь идет не только о поставках. Речь идет о переработке, повышении эффективности использования месторождений, и мы совместно работаем по этим направлениям.
— Эксперты ожидают, что с назначением нового советника президента США по нацбезопасности политика США в отношении Кубы будет еще более жесткой. Какие у Москвы ожидания от кадровых перестановок в администрации США?
— Мы, наверное, в душе не столько оптимисты, сколько реалисты. И умеем разделять заявления вольного политика и государственного чиновника, поэтому надеемся на здравый смысл.
То, что сейчас происходит в кубино-американских отношениях, это иррационально. Последние полвека мы видели политику санкций, эмбарго, ограничений двусторонних связей. По-моему, нет более очевидного свидетельства провальности такого курса. Ни к чему он не привел. И настаивать на его продолжении абсолютно деструктивно. Наверное, только самые упертые могут выступать с такой позиции. Рассчитываем, что здравый смысл возобладает. Ну а деятельность конкретных персоналий будем оценивать по их конкретным шагам уже на тех постах, на которые они были назначены.
— Еще одно важное для региона событие — это выборы в Венесуэле. Как в Москве оценивают обстановку в стране сейчас?
— Мы исходим из того, что в основе концепции национального суверенитета лежит воля народа. Венесуэльский народ, по тем данным, которые у нас есть, по тем замерам общественного мнения, которые публикуются, будет участвовать в этом голосовании. Есть кандидат — нынешний президент страны, есть кандидат от оппозиции. Я думаю, что венесуэльский народ сможет высказать свою точку зрения.
Повторения такого мы не желаем никому, в том числе народу Венесуэлы. И абсолютно убеждены в том, что какова бы ни была политическая борьба, которая идет там между различными политическими силами, каких бы порой различных и противоположных критериев они ни придерживались относительно будущего развития страны, эта политическая борьба ни в коей мере не должна вести к разрушению венесуэльского государства.
Думаю, что роль международного сообщества состоит в том, чтобы помочь венесуэльцам найти внутреннее согласие относительно необходимости укрепления своей страны. И у нас есть ощущение, что это понимание у венесуэльцев внутри страны в значительно большей степени присутствует, чем в тех заявлениях относительно венесуэльских внутриполитических процессов, которые раздаются из-за рубежа.
По сути, такие внешние заявления подстегивают радикалов и непримиримые силы вместо того, чтобы содействовать поиску согласия. Мы неизменно призываем именно к поиску согласия, к той внутренней стабильности, которая позволит потом, при здоровой конкуренции конструктивных политических сил, определить будущее развитие страны и в экономике, и в политике.
— Тем не менее оппозиция в Венесуэле обратилась к ООН с просьбой не признавать итоги предстоящих в конце мая выборов. Можно ли считать это оказанием давления на выборный процесс в Венесуэле?
— Решения по тому или иному голосованию, которые принимаются в рамках ООН, основываются на проведении специального комплексного анализа ситуации либо по итогам работы соответствующей наблюдательной миссии. Как мы понимаем, наблюдения со стороны ООН за электоральным процессом в Венесуэле не планируется. Соответственно, мы исходим из того, что эта организация будет придерживаться последовательной линии по данному сюжету, в том числе и при определении своего отношения к запросу венесуэльских оппозиционных сил. Для нас проблемы признания или не признания итогов выборов не стоит. Мы исходим из того, что основным является волеизъявление народа. Когда оно произойдет, мы соответствующим образом будем выстраивать линию нашей дальнейшей политики в отношении этой страны.
— А из России будут наблюдатели?
— Данный вопрос находится в ведении нашей Центральной избирательной комиссии. Какая-либо информация о приглашении или направлении наших наблюдателей через нас, как МИД, не проходила.
— Оппозиционная коалиция Венесуэлы "Блок демократического единства", которая контролирует парламент, заявила, что не намерена вновь садиться за стол переговоров с правительством. Как это, на Ваш взгляд, отразится на внутриполитической жизни страны, и есть ли вообще шанс, что стороны договорятся?
— Я хотел бы вернуться к уже высказанной мысли. Начало переговорного процесса в Санто-Доминго было связано прежде всего с пониманием бесперспективности силового пути, которое стало очевидным в конце прошлого года. Силовое противостояние, которое наблюдалось на улицах различных городов Венесуэлы с жертвами среди мирного населения, не привело ни к чему позитивному, не изменило соотношение сил, а лишь привело к страданиям людей, поэтому понимание необходимости поиска общей платформы, нахождения согласия, пусть по ограниченному, но все же важному для страны кругу вопросов, тогда начало преобладать. И начался диалог при весомом международном содействии в лице президента Доминиканской Республики, бывшего председателя правительства Испании и министров иностранных дел целого ряда латиноамериканских стран, причем стран, симпатизирующих как оппозиции, так и правительству. И мы знаем, что был пройден существенный, трудный, но в общем позитивный путь. Согласие по очерченному кругу вопросов было достаточно близко, в том числе в том, что касается проведения президентских выборов. Видимо, этот сценарий устраивал не всех, поэтому были предприняты очень жесткие меры, чтобы такого согласия не было. Сейчас диалог отложен. Путь диалога, как бы к нему ни относились различные политические силы в Венесуэле, — единственный. Мы очень надеемся, что после проведения голосования в мае эта идея получит дополнительный импульс.
— Ожидает ли Москва, что США попытаются вмешаться в выборы в Венесуэле, в том числе путем провокаций, попыток дестабилизировать ситуацию через волнения среди населения?
— На наш взгляд, политика США в отношении Венесуэлы весьма деструктивна и иррациональна. Ведь, по сути, что показывают наши американские коллеги? Во-первых, что они не верят в победу оппозиции. Тем самым по престижу оппозиции наносится серьезный удар. Во-вторых, на этом фоне взят курс на провоцирование — возможно, считается, что управляемого, хотя эта "управляемость" до очень недалекой черты — хаоса и искусственного ухудшения социально-экономического положения страны. Провоцирование недостатка денежной массы, кризиса с продовольствием, медикаментами и так далее. По сути, идет поощрение крайнего недовольства населения и бунта. Это абсолютно не является политикой ответственных государственных сил, потому что это попытка решить свои некие международные задачи путем существенного ухудшения жизни простых венесуэльцев. И совершенно очевидно, что это ухудшение при всех сложностях и просчетах экономической политики правительства в немалой степени вызвано именно санкционной и деструктивной линией в отношении Венесуэлы со стороны внешних игроков, прежде всего в лице США. Поэтому, хотя и можно ожидать, что продолжение такой линии будет иметь место и далее, с точки зрения политического разума усилия должны быть перенаправлены в совершенно иную сторону.
— А министр обороны Венесуэлы, который участвовал в Москве в конференции по безопасности, заявил, что никакого гуманитарного кризиса в стране на самом деле нет. При этом резко ухудшились отношения Венесуэлы с Панамой из-за взаимных экономических санкций, которые затронули в том числе деятельность авиакомпаний. Не окажет ли это негативного эффекта на самих венесуэльцев?
— Вопросы двусторонних отношений между Венесуэлой и ее соседями мы оставим на усмотрение этих стран. Хотел бы подчеркнуть основное: мы готовы оказывать нашим венесуэльским друзьям необходимое содействие, в том числе в решении проблем, связанных с каждодневной жизнью венесуэльцев. Недавно по линии международных организаций в Венесуэлу были направлены российские медикаменты. Мы осуществляем поставки зерна на коммерческой основе. Это конкретные шаги, чтобы облегчить ситуацию для венесуэльцев, испытывающих в том числе определенные сложности в силу ряда причин с продуктами питания и товарами первой необходимости. Россия участвует в такой работе. Мы разделяем мнение венесуэльских коллег об отсутствии гуманитарного кризиса там, но при этом готовы к конкретным шагам по содействию решению социально-экономических задач, которые стоят перед этой страной.
Что касается отношений с Панамой, давайте посмотрим, как будут действовать в целом транспортные потоки. В Каракас продолжают полеты ряд крупных международных авиаперевозчиков. Безусловно, во главу угла должно быть поставлено нормальное существование и функционирование экономики страны.
— Говоря о российской пшенице, в России рассматривают возможность увеличения поставок в Венесуэлу?
— В этом вопросе есть технические параметры, нормы, свыше которых поставки невозможны. Это связано и с транспортом, и со способностью Венесуэлы переработать конкретные объемы. Так что вопрос об увеличении поставок пока не ставится ни с венесуэльской стороны, ни с нашей. Речь идет о поставках зерна в нынешних объемах, которые позволяют венесуэльцам в существенной степени решать проблемы продовольственного обеспечения.
— Россия ранее поставила Венесуэле все вооружения в рамках контракта 2011 года по предоставленному кредиту. Идут ли сейчас переговоры о новом кредите на поставку российских вооружений, и на какую сумму может быть предоставлен кредит? Планирует ли РФ создать свою военную базу в Венесуэле?
— Венесуэла — наш стратегический партнер в Латинской Америке. Нас связывают многочисленные и многообразные узы взаимного сотрудничества: в энергетике, в транспорте, в сельском хозяйстве, в подготовке кадров, в укреплении гражданской безопасности. У нас продуктивное, активное и конструктивное внешнеполитическое взаимодействие. Мы, безусловно, развиваем и военно-техническое сотрудничество, здесь нет никакого табу. При этом наш критерий — всегда уважительное отношение к сложившемуся в регионе балансу сил, недопустимость нарушения военно-политической стабильности, провоцирования взаимного недоверия и конфликтов. Контракты, которые были подписаны, выполнены. Безусловно, поставленная техника требует технического облуживания, но это отдельный вопрос. Ну а целесообразность дальнейших поставок — это вопрос заказчика.
— Но обращений с их стороны пока не было?
— Вопрос не к нам. Что касается военной базы, я знаю, что со стороны многих журналистов вопрос о возможности развертывания наших баз в Латинской Америке поднимается с завидной регулярностью. Мы на каком-то этапе задумались: а чем же это вызвано? Возможно, озабоченностью наличием гарантированной безопасности России. Для этого нам якобы нужны базы в Латинской Америке. Вторая гипотеза может состоять в том, что такие базы нам нужны, чтобы обеспечивать свое присутствие в регионе. Если речь идет о первом, то это вопрос к нашим коллегам в министерстве обороны, но насколько мы понимаем, безопасность России надежно гарантирована уже сейчас. Что касается второй гипотезы, то наше сотрудничество с государствами Латинской Америки является достаточно разнообразным. Присутствие свое обозначаем в разных формах, и потребности в военной базе у нас там нет. Со стороны российского руководства это обозначалось неоднократно.
— В связи с ситуацией вокруг дела Скрипаля Мексика предупредила о возможности введения дипломатических санкций, не уточняя при этом, в отношении какой страны они могут быть введены. Считает ли Москва, что власти в Мексике пойдут на поводу у США в этом вопросе?
— Мы внимательно прочитали заявление правительства Мексики. Понимаем тот контекст, в котором готовилось заявление, причем мы выделили в нем главное: это решительный призыв Мехико к тщательному расследованию случившегося в Солсбери. В этом мы с мексиканцами едины — мы тоже добиваемся беспристрастного расследования. Мы верим в вековую мудрость мексиканцев и приверженность Мексики самостоятельному и независимому принятию внешнеполитических решений.
— Даже если на Мексику будут оказывать давление США?
— Я думаю, что мексиканцы — ответственные участники нынешней системы международных отношений.
— В Москве ранее высказались за привлечение специалистов из стран Латинской Америки, Африки к расследованию дела Скрипаля в рамках ОЗХО. В каких странах региона могут быть такие специалисты?
— Если эта тема перейдет в практическую плоскость, реализацию или обсуждение, тогда мы к ней вернемся, с учетом наличия экспертов и главное — политической готовности стран к участию в данном мероприятии.
— Власти Британии и Исландии приняли решение не посещать матчи чемпионата мира по футболу в РФ из-за ситуации вокруг дела Скрипаля. На ваш взгляд, она может также повлиять на решение лидеров стран Латинской Америки посетить Россию?
— Футбол — это одна из визитных карточек Латинской Америки, причем популярность этого вида спорта абсолютно не зависит от того, попала та или иная сборная на чемпионат мира или как она играла в турнире. Ряд лидеров латиноамериканских стран уже заявил о своем интересе приехать на мундиаль. Все вопросы, связанные с их поездкой, сейчас согласовываются. Некоторые заявили об этом публично, в частности, президент Аргентины. Думаю, что на нынешнем этапе было бы неправильно подставлять других под давление тех, кто решил под предлогом дела Скрипаля интриговать против чемпионата. Мы убеждены, что футбол, как и весь спорт, должен быть вне политики. И мы уверены, что те, кто приедут на мундиаль, окажутся в гораздо более выигрышном положении, чем те, кто решат его пропустить. Мы рассчитываем на то, что латиноамериканское присутствие на мундиале и на высоком политическом уровне, и в лице латиноамериканских болельщиков будет весомым. Думаю, что мы сможем увидеть многое и от латиноамериканской культуры в каждом из городов, где будут играть эти сборные, потому что радость и эмоции от праздника стоят больше, чем злые надежды его сорвать.
— Пока никто из тех, кто выразил желание приехать, не отказался?
— Нет.