Босния, Косово, Чечня, а теперь и Сирия — во всех этих горячих точках не обходится без священников — капелланов Русской православной церкви. Они вывозят раненых с поля боя, оказывают первую медицинскую помощь, поддерживают солдат духовно. И при этом не берут в руки оружие.
Сегодня ВС России окормляют менее двухсот священников. И делают они это с полной самоотдачей, хотя получают за труды вдвое меньше рядового контрактника.
О нелегком служении в горячих точках и о том, зачем священникам осваивать военную технику и прыгать с парашютом, — в материале РИА Новости.
За гроши
Протоиерей Михаил Васильев окормляет Ракетные войска стратегического назначения и Воздушно-десантные войска. За плечами у него множество прыжков с парашютом. Среди военных он свой человек.
"Священник получает в среднем 23-25 тысяч рублей в месяц. Это почти в два раза меньше, чем получает солдат-контрактник. И при этом священник должен содержать свою, чаще всего многодетную, семью. Мы стараемся являть высшую степень самоотдачи. Но все равно "волка ноги кормят". Я в Москве плачу почти 13 тысяч за коммунальные счета. У меня жена и шесть деток. На это жалование я не могу существовать", — признается отец Михаил.
Священники в ВДВ получают ставку гражданского технического персонала Минобороны. При этом они постоянно присутствуют в Сирии, в других горячих точках — из 25 "вэдэвэшных" священников там побывали 22. Некоторые получили ранения и контузии, а кто-то — и государственные награды.
Но капелланы проявляют стойкость — есть священники, которые совершили 400 и даже 1000 прыжков с парашютом. Два батюшки десантировались со спецназом на Северный полюс. А ведь у некоторых осколки в спине.
"Сейчас у одного священника оторвана грудная мышца — поедет лечиться. А другому осколок пробил бронежилет и застрял в мобильном телефоне. Он телефон отдал жене — она его в сервант на память положила", — рассказывает отец Михаил.
Православный десант
"В ВДВ почти все верующие. Я перед прыжками с парашютом спрашиваю в самолете, кто не верит в Господа нашего Иисуса Христа — все веруют. Поэтому десантники и говорят: "С нами Бог и два парашюта", — улыбается Васильев.
Только уже на земле выясняется, что один — мусульманин, другой относится к какой-то еще конфессии, а кто-то и вовсе в Бога не верит. А там, наверху, атеистов нет.
"Сейчас священники изучили вождение новой техники — БМД-4М и БТР-Д. Для чего? Да чтобы ребятам помочь, подсказывать. Мы воздушно-десантную подготовку проходили, чтобы каждый священник мог при необходимости прыгнуть с парашютом. В этом нет никакого эпатажа, экзотики. Мы должны не балластом быть, а действительно помогать людям. Я много раз видел на войнах, где мне доводилось находиться как пастырю, как порой не хватает рук раненого перевязать. У нас есть отец Андрей, который перевязал несколько десятков бойцов и эвакуировал их с поля боя на БТР-Д", — рассказывает капеллан.
Теперь все войсковые священники обязательно проходят курс тактической медицины (оказание доврачебной медпомощи на поле боя. — Прим. ред.). А если единственный способ добраться до паствы — парашют, значит, батюшка должен уметь с ним прыгать.
Его самого в 2007 году на учениях ВДВ под Вязьмой парашют подвел — перехлест. Об этом даже ролик в Сети есть. Живым остался, однако 600 метров "просвистел", а потом полгода в больнице пролежал, вспоминает священнослужитель. Но настаивает, что все это — "дело житейское".
"Я не Рэмбо, а простой священник, ничего особенного не делал. Ездил, исповедовал, причащал. Уже 20 лет работаю капелланом. Босния, Косово, вторая Чечня. Мы живем этим. В прошлом году было 50 командировок, в этом — пока пять", — говорит отец Михаил.
Он уверен, что там, где воину трудно, тяжело и страшно, рядом должен быть пастырь, который поможет ему остаться человеком. "В том числе избавит его от ненависти, от злости там, где она зашкаливает и приводит к гибели мирного населения и пленных. У нас были такие случаи", — разводит руками капеллан.
Как стать своим
Иеромонах Леонид (Маньков) уже десятый год окормляет военные учебные заведения. За плечами служба на Северном Кавказе в войсках связи. Вернувшись домой, решил, что хочет посвятить жизнь служению Богу. В 22 года принял монашество, а в 2008 году был возведен в сан священника. Но главным для него было стать своим для военнослужащих.
"С этого начинается полноценное взаимодействие. Здесь хочется привести слова апостола Павла, которые для нас являются прямым руководством к действию: "Для иудеев я был как иудей, для эллинов как эллин, я стал всем для всех, чтобы привести к Господу хотя бы некоторых". То есть необходимо научиться понимать нужды военнослужащих, разделять их интересы", — объясняет священнослужитель.
Признается, что поначалу была взаимная настороженность. Но постепенно возникло общее понимание, что и для чего нужно делать, и появилось и доверие.
"Бойцы воспринимают священника как человека с серьезным выражением лица в рясе и с крестом, который только и умеет, что молиться. К нему и подойти-то страшно. Но это далеко не так. Наоборот, священник должен стать военнослужащему другом, которому можно поведать свои душевные терзания и получить совет, понимая, что никто, кроме него, об этом не узнает", — подчеркивает отец Леонид.
В академии вскоре убедились, что он открыт для общения, сам воевал и ничто человеческое ему не чуждо.
В академии есть традиция каждый год на Крещение устраивать купания в озере учебного центра. Курсанты это очень любят, к тому же это серьезная эмоциональная разрядка. Желающих окунуться набирается до тысячи человек, тем более когда курсанты видят начальника академии, стоящего в одном с ними ряду. Причем среди них есть и мусульмане, и атеисты.
"В прошлом году ко мне подошли сразу несколько окунувшихся и сказали, что до этого они в Бога не верили, а теперь хотят креститься. На самом деле, историй много, и этапы воцерковления каждого человека настолько уникальны, что об этом, пожалуй, можно целую книгу написать", — убежден отец Леонид.
"Со щитом или на щите"
Мне удалось связаться со священником, окормляющим наши войска в Сирии. Сейчас он на время вернулся в Россию, но вскоре ему предстоит снова поехать в Сирию. Подобные командировки сопряжены с риском для жизни, поэтому он попросил не раскрывать его имя.
"В своей новой должности я служу с июня 2016 года. Командировка в Сирию — не первая сопряженная с риском для жизни. Впереди, наверное, и другие, так как важность духовного окормления военных в боевых условиях невозможно переоценить. На войне мне довелось лично убедиться, насколько нужна духовная поддержка людям, выполняющим свой воинской долг", — говорит священник.
"На войне каждый воин оказывается на пороге вечности. И у христианина есть только два пути: одержать победу или обрести Царство Небесное", — объясняет капеллан.
Оружие у священника только одно — слово Божие. Огнестрельное и любое другое он в руки брать не должен. А вот хорошей физической подготовкой обладать обязан, так же как и некоторыми специальными навыками — управлять техникой, оказывать медицинскую помощь, ориентироваться на местности.
Он говорит, что с юных лет мечтал стать военным. Когда проходил срочную службу, планировал поступать в военное училище, но семейные обстоятельства не позволили этим планам осуществиться.
"Потом я несколько лет проработал в милиции, пока постепенно не решил полностью изменить свою жизнь и стать священником. Я неоднократно размышлял об этом, но о военном духовенстве знал тогда немного и не мог даже представить, что когда-нибудь мои мечты осуществятся. Но теперь я уверен — вся моя предыдущая жизнь была подготовкой к этому", — считает капеллан.
По его словам, доверием в армии, даже среди иноверцев или неверующих, будет пользоваться прежде всего тот пастырь, который реальными делами подтверждает свои слова, проявляя мужество и самоотверженность. Хотя неверующих там, утверждает он, меньшинство.