Опять знакомые все лица!
С рождественской обложки американского еженедельника «Тайм» гордо взирают на читателя самый богатый человек планеты Билл Гейтс, его жена Мелинда и ирландский рокер Боно. Гордиться троице есть чем - журнал объявил их «Людьми года». Старого 2005-го, разумеется.
У «Тайм» это такой конек. С двадцатых годов прошлого века он каждые 12 месяцев выискивает личность, более всего встряхнувшую нашу жизнь, и торжественно объявляет её «Человеком года». На этот раз долго ломать голову не пришлось. Чета Гейтс с личным благотворительным фондом в 29 млрд долларов показалась редакторам журнала вне конкуренции. Билл и Мелинда – цитирую «Тайм» – «переводили нуждающимся деньги быстрее, чем это кто-либо когда-либо делал».
Формулировка, согласитесь, немножко странная. Как будто благотворительность - это конкурс по скорописи на замещение должности старшей стенографистки.
Боно, солист рок-группы U2, тот – другое дело. Печальный мужчина с модной недельной щетиной и в очках цвета клюквенного киселя – соблазнитель почище Казановы. Нет, не женщин, а политических лидеров. «Боно очаровывал, дразнил и морально шантажировал лидеров самых богатых стран мира, - пишет «Тайм», - добиваясь от них прощения беднейшим странам 40 млрд долларов долга».
И, знаете, добился-таки своего парень. На саммите «восьмерки» этим летом в Шотландии долги Африке и вправду простили. Причем, быстрее других расставался на этот раз с деньгами не Билл Гейтс и даже не родина Билла Гейтса, а почему-то Россия. По списанным африканским долгам в абсолютных цифрах мы держим, не поверите, третье место в мире! Сразу после Японии и Франции. Мы всех беднее, но всех щедрее. Объяснить это иначе, чем уступкой Путина перед неотразимым обаянием Боно, невозможно.
Но Бог с ним, с Боно. А вот Гейтс, он-то коронован титулом «Человек года» года» по заслугам ли?
Вопрос этот так гулко отозвался в душах наших соотечественников, с советских времен жаждущих мировой справедливости, что Рунет, то есть русский сектор интернета, буквально заклинило от яростных дебатов. Наиболее расхожий тезис таков: с капиталом, как у Гейтса, можно быстренько купить звание «Человек года» не только для себя и для своей жены, но и для всех потомков до сорокового колена включительно, а то и для всех предков, начиная с Адама.
А вот слабо тебе, империалистический «Тайм», присудить этот титул какому-нибудь безвестному бедняку, который вытащил тонущую девочку из ледяной проруби?
Русский народ жалостлив. Еще у Виктора Астафьева, помнится, есть рассказ, где вся сибирская деревушка ревет белугой, когда милиция забирает воришку, на кого она же, деревня, сама же донесла. Эта особенность русской национальной психологии проскальзывает в такой мысли: Гейтса ненавидят как раз те наши люди, кому его товар достался на «Горбушке» за фу-фу. Нет второго такого человека за всю историю мироздания, у кого столько бы украли. В том числе Россия. Бедный ты наш Гейтс Иваныч.
Без майкрософтовских программ еще можно как-то обойтись, возражают другие, а вот без электричества – никак нельзя. Отсюда напрашивается вывод: для россиян «Человек года» - это, конечно, никто иной, как Анатолий Чубайс. Хочет – включит свет, хочет – выключит, и никто ему в этом деле не указ.
А кто отличился в минувшем году среди политических лидеров? На эту тему обнаружился еще больший разброс мнений.
Может быть, Ющенко? – предлагают одни. Все-таки человек, по сути, остановил «оранжевые» революции на просторах бывшего СССР. Никого теперь не тянет ночевать на улицах в палатках. Ведь что касается революционных идеалов и ситуации в экономике, майдан плавно перешел на Украине в полный «мелтдаун», то есть аварию вроде Чернобыля. До Ющенко «апельсиновых» революций побаивались. А сегодня – больше над ними посмеиваются.
А, может быть, лучше воздадим должное Джорджу Бушу-младшему? Кто еще в 2005 году мог одновременно и веселить, и раздражать такое количество народа? – настаивают другие.
Полноте, возражают третьи, есть кандидатура нам ближе, роднее – Николай Второй. Ровно 100 лет назад, в 1905-м, царь ввел в России конституцию, учредил парламент. Началась эпоха новой России, продолженная в 2005-м нашими современниками. Так назовем же сегодня «Человеком года» Николая Александровича Романова – в знак уважения и благодарности потомков, а?
И над всем этим пестрым многоголосьем Рунета, над виртуальным муравейником амбиций, проповедей, иронии и патриотизма, - то квасного, то неподдельного, вдруг возносится яркой рождественской звездочкой крик души некоего Олега:
- Кому как, а для меня человек года – моя девушка!..
Я щелкаю «мышью», брожу по закоулкам Сети и думаю, что «Тайм», кажется, упустил редкий шанс. Вместо того, чтобы тасовать старую колоду имен, он мог бы привлечь внимание своих 27 миллионов читателей к действительно незаурядной личности. На месте редакторов журнала я бы назвал «Человеком года», конечно, его, Джона Джонса. И никого больше.
Как раз под Новый год этот скромный судья из города Дувр, штат Пенсильвания, принял невероятное для США, поистине историческое решение. Удовлетворил иск 11 родителей, которые потребовали преподавать в школе эволюционную теорию Дарвина не как сомнительную выдумку чудаковатого англичанина, а как установленный, научный факт.
Впервые за два с лишним века, да и то только в одном маленьком Дувре, Америка наконец вырвала своих детей из липкого мира официальной набожности. Мы, люди прямоходящие, - вовсе не продукт креационизма, то есть творения высших сил, – стукнул молотком федеральный судья Джон Джонс. Человек, хочешь – не хочешь, произошел от обезьяны. Как ни бросает от этой мысли в пот клерикалов и расистов.
И тут – раз! - стряслось некое материальное чудо. По страницам сразу нескольких западных газет - среди них не склонная к розыгрышам «Нью-Йорк таймс» - прокатилась поразительная сенсация. Будто бы в секретных советских архивах обнаружены документы, из которых ясно: у судьи Джонса был преданный единомышленник в СССР. Усатый человек во френче, обитавший тогда в Кремле, мечтал не только попробовать эволюционную теорию Дарвина на зуб, но и поставить ее на службу всемирной победе коммунизма.
Зажжем свечку, плеснем себе в стакан на два пальца и погрузимся в эту новогоднюю сказку, которая вполне может оказаться былью.
Год 1925-й. Москва, Кремль. В сумрачном кабинете перед длинным столом вытянулся по струнке Илья Иванов, ученый-биолог, известный своими работами по селекции лошадей.
- Товарищ Иванов, - голос Сталина устало-повелителен, рябое лицо тонет в трубочном дыму. – Партия считает, что надо попытаться скрестить человека с обезьяной. Нашей Красной армии нужны живые военные машины с огромной мускульной мощью и неразвитым мозгом. Хотелось бы также, чтобы ваш гибрид был непритязателен к пище. Это пригодилось бы на отдаленных промышленных стройках. Политбюро дает Вам на завершение эксперимента 5 лет. Желаю успеха...
Иосиф Виссарионович, конечно, не знал, что высказал идею первой серии голливудского блокбастера «Планета обезьян».
Дальнейший ход событий воспроизводится вроде бы по записям в личном дневнике Ильи Иванова.
Ученый телеграфирует в Институт Пастера в Париже и получает оттуда согласие использовать исследовательский центр в Гвинее, Западная Африка. Месяц-другой, и он на месте. Надо спешить. Научная задача №1: оплодотворить шимпанзе человеческой спермой. Сперма не его, Иванова. Московский ученый почему-то придерживается слегка расистских взглядов и склонен думать, будто местный темнокожий туземец ближе к обезьяне, чем представитель хомо сапиенс советикус.
Из дневника: «Главная проблема в том, чтобы отловить подходящих животных». Иванов приказывает поджечь лес. Шимпанзе вынуждены спуститься на землю, и охотникам удается набросить сеть на три женские особи в зрелом репродуктивном возрасте. Остальное мелочь, пробирки-бирюльки. Давно отрепетировано на лошадях.
Илья Иванов сидит в джунглях девятый месяц. Не сводит утомленного взгляда с животов подопытных приматов. Никакого, черт побери, округления. Мимо.
Сталин дал на все про все около 20 тыс. долларов – почти 600 тыс. по сегодняшним ценам. Деньги, стало быть, еще в наличии. Иванов предпринимает вторую отчаянную попытку. Пишет письмо кубинскому зоологу Розалии Абрю, прославившейся тем, что ей впервые удалось получить потомство шимпанзе в неволе. Так и так, уважаемая коллега, не найдется ли у Вас крепкого молодого самца? Надо бы оплодотворить русскую женщину-добровольца, принимающую участие в моем уникальном научном эксперименте под псевдонимом «G». (Галина? Глафира? Гегемония?)
Как видим, схема опыта на этот раз перевернута вверх ногами. Забеременеть межвидовым мутантом должна не обезьяна, а человек. Но сталинскому порученцу не везет. Слухи о попытке скрестить зверя с творением божьим просачиваются в американскую прессу, Ку-клукс-клан угрожает Абрю, и та дает задний ход.
Неизвестно, разозлился ли Сталин на Илью Иванова за его научный провал. Но в 1930 году биолог был арестован органами НКВД, осужден на 5 лет «за действия против государства» и умер в казахстанской ссылке в 1932-м.
Конец сказке. Которая, правда, еще ждет своего развернутого документального подтверждения.
Вообще говоря, я склонен порой думать, что Иванов имитировал неудачу как ученый-ядерщик, вдруг прозревший при виде Хиросимы. Тем временем гибрид с обличьем человека и инстинктами гориллы все-таки появился на свет, вырвался на волю и в эти новогодние дни его потомки резвятся среди праздничной толпы.
Вот джип «Брамбус» с затемненными стеклами режет зигзагами уличное движение, подсекает одних, сталкивает на обочину других, оставляя за собой шлейф страховых случаев и инфарктов. Не сидит ли за рулем мутант д-ра Иванова? Вот голосит «под фанеру» гимны любви к женщине вокалист, кто в жизни способен смешать эту женщину с грязью. Взгляните ему в глаза. Нет ли там отблеска пожаров, пылавших в 1926-м на ферме в Гвинее?
В такие горькие минуты поневоле хочется объявить прямоходящего гибрида человеком года.
Впрочем, это было бы непозволительной в Новогодье данью пессимизму, да и отрицанием теории видов. Дарвин верил в эволюцию. В развитие и совершенствование и нас, людей, и наших братьев меньших. Вспомним «Обезьяну» великого символиста Владислава Ходасевича:
«Я руки жал красавицам, поэтам, / Вождям народа – ни одна рука / Такого благородства очертаний / Не заключала! Ни одна рука / Моей руки так братски не коснулась! / И, видит бог, никто в мои глаза / Не заглянул так мудро и глубоко, / Воистину – до дна души моей. / Глубокой древности сладчайшие преданья / Тот нищий зверь мне в сердце оживил...»
Ну, если поэт так восславлял фауну... С годом Собаки тебя, мой читатель!
И помни: всегда можно отыскать подходящего «Человека года». Но лучше было бы дождаться, наконец, «Года человека», когда все мы были бы счастливы 365 дней в году.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
