Ирина Алкснис
ВЦИОМ опубликовал данные своего очередного исследования, посвященного сбережениям российских граждан и их ожиданиям относительно курса рубля.
Большинство материалов СМИ об этом соцопросе оказались снабжены заголовками с общим посылом: "Россияне ждут повышения курса доллара, но хранят сбережения в рублях".
Такой феномен, безусловно, заслуживает осмысления. Но это далеко не единственный примечательный факт, выявленный в ходе исследования. Правда, чтобы оценить масштабы произошедших перемен в российском обществе, необходимо взглянуть на ситуацию ретроспективно и привлечь данные аналогичных опросов за предыдущие годы.
В 2008-м доля граждан, хранивших сбережения в рублях, составляла 34 процента, и тенденцию неуклонного роста этого показателя не смогли переломить никаких политические и экономические турбулентности последних лет. Более того, в 2013 году эта цифра равнялась 40 процентам, то есть если за предыдущие пять относительно спокойных и благополучных лет она выросла на шесть пунктов, то за последующие пять лет — на 28 процентов.
Причины, приведшие к такому положению вещей, множественны, и огромную роль тут, без сомнения, сыграла и государственная политика, удержавшая стабильность финансовой системы страны, а также общее развитие мировой финансовой системы с ее эволюцией безналичных платежей.
Здесь, безусловно, должен появиться обличающий вывод об обнищавшем донельзя населении страны, которое может и хотело бы хранить сбережения в долларах и евро, да не может себе этого позволить, потому что у него их просто нет.
Действительно, опрос ВЦИОМ показал, что почти треть респондентов (29 процентов) не имеет сбережений. Вот только есть маленький нюанс: в 2013 году — до всех потрясений последних лет — о том же заявляли 53 процента опрошенных, а в 2008-м — 60 процентов.
И этот феномен даже более интересен, нежели первый. Почему в спокойные и относительно благополучные прежние времена от половины до почти двух третей российского общества утверждали, что у них нет сбережений, а за последние годы экономических проблем и объективного ухудшения уровня жизни этот показатель последовательно снижался: от 41 процента в 2015 году до 29 — в нынешнем?
России удалось в значительной степени преодолеть одну из ее главных, едва ли не архетипических и ассоциируемых с ней черт: русскую хандру и мрачный взгляд на мир, вечное ожидание худшего.
Именно здесь коренятся причины, почему 60 процентов граждан в 2008 году утверждали, что у них нет сбережений. На самом деле сбережения у них были. Вот только они не могли себе позволить на них приобрести то, что им хотелось (неважно что), и это было основанием думать о себе как о нищих, не имеющих никаких накоплений и беспросветно прозябающих в "Этой Стране".
Последние годы (сразу по ряду причин) встряхнули российское общество, заставили его очнуться от морока вечной безнадеги и почувствовать себя хозяином своей судьбы.
Ранее ВЦИОМ — в рамках опроса по данной теме — спрашивал не только о том, в какой валюте люди хранят сбережения, но и в какой хотели бы хранить. В 2008-2013 годах число желающих "копить в рублях" колебалось между 63-72 процентами, в то время как в реальности было, напомним, равным 34-40 процентам.
Сейчас общественные мечты тех лет стали реальностью, причем обыденной. Для этого не потребовалось ни сверхусилий, ни надрыва. Только последовательная работа государства, а также спокойная (и оптимистичная) готовность российского общества взять на себя ответственность за судьбу России.
