Геворг Мирзаян, доцент департамента политологии Финансового университета при правительстве Российской Федерации
Прошедшая 15 июня "прямая линия" с президентом России была острой и в каких-то вопросах напряженной. Абсолютное большинство вопросов было посвящено социально-экономическим вопросам (90% из которых должны решать даже не губернаторы соответствующих областей, а мэры), однако интересовали людей и внешнеполитические проблемы. Самые острые из них — отношения с Западом, операция в Сирии, ну и, конечно, вечный украинский вопрос.
Свой-чужой
Что касается первого пункта, то оптимистичное, на первый взгляд, заявление Путина содержало нотку фатализма. Путин утверждает, что конфликт России с Западом — глобальный, мировоззренческий. "История России показывает, что мы, как правило, и жили под санкциями, начиная с того момента, когда Россия начала вставать на ноги и чувствовать себя крепко. Когда наши партнеры в мире чувствовали в лице России серьезного конкурента, так под разными предлогами вводились какие-то ограничения", — заявил российский президент. И абсолютно правильно отметил, что "не было бы Крыма, не было бы других проблем, придумали бы что-нибудь еще для сдерживания России, так всегда и подавалась политика сдерживания России".
И это самый лучший ответ тем, кто говорит о том, что именно "аннексия Крыма" стала причиной нынешнего российско-западного противостояния. Если бы Кремль бросил русскоязычных жителей Крыма, если бы проигнорировал русофобский Майдан, то позади была бы уже не Москва, а Иркутск. Ни для кого не секрет, что целью Запада тогда была смена режима в России, поскольку этому режиму, делающему ставку на суверенитет, национальные интересы и неприятие глобализма в нынешней его гипертрофированной форме, не было места в западной дотрамповской картине мира. В ней Россия и россияне были "чужими".
Общие темы
Однако хотелось бы, чтобы между Москвой и США развивалось сотрудничество и в других областях, где у нас есть общий объективный интерес. Сам Путин уже обозначил эти темы — ядерный вопрос (прежде всего нераспространение ядерного оружия), борьба с бедностью как одной из основных причин терроризма, климат. При этом Путин уже дал понять, что с уважением будет относиться к позиции Трампа, даже если он с ней не согласен. В том числе и в экологических вопросах.
"Сейчас начать с администрацией ругаться, обмениваться колкостями, обижать друг друга, оскорблять — это самый плохой путь, потому что тогда мы вообще ни о чем не договоримся, а без Соединенных Штатов о чем-то договариваться в этой сфере бессмысленно, потому что США — один из крупнейших эмитентов", — отметил он.
Можно также говорить о прекращении санкционной войны, которая, по словам Путина, вредна для всех. "Госдеп США считает, что эти санкции привели к минусу одного процента ВВП для нашей экономики, европейцы считают, что чуть побольше, ООН дает такие цифры — в ООН считают, что мы потеряли где-то 50-52 миллиарда долларов, а те страны, которые ввели санкции, потеряли 100 миллиардов долларов", — отметил Путин. Но готов ли Трамп об этом говорить? Будет понятно в ближайшее время.
Крест и полумесяц
Что же касается украинской темы, то тут Путин вел себя очень корректно. На животрепещущий вопрос украинца "почему вы нас бросили" не стал метать риторические стрелы в Порошенко из-за его "немытой России" (лишь тонко намекнул про опасность "голубых мундиров" в ЕС, к которым новобранец-Порошенко идет). Однако осторожность Путина объясняется просто: сейчас не время и не место для того, чтобы объявлять о новых подходах в украинском кризисе или методах наказания украинского президента за его провокации. Менее чем через месяц ожидаются важнейшие переговоры между Путиным и Трампом в Гамбурге, которые и определят будущее нынешнего украинского режима, гражданской войны на Украине и Петра Порошенко лично. До завершения этих переговоров делать какие-то политические телодвижения (если, конечно, они не усиливают переговорную позицию одной стороны, как, например, визит Порошенко к Трампу) неумно.
Наконец, в сирийском вопросе Путин был максимально откровенен. Он честно дал понять, что одной из выгод сирийской кампании для России стали тестирование и доработка новых вооружений (которые очень интересуют ближневосточные государства). Кроме того, российский президент дал понять, что после окончания гражданской войны Россия из Сирии уходить не будет и что с ее интересами в этой стране и на всем Ближнем Востоке придется считаться. И врагам, и нынешним партнерам.
