Анатолий Вассерман, для РИА Новости
Комиссия Общественной палаты России в понедельник утвердила концепцию закона "О защите высокозначимых нравственных ценностей". Речь идет об административной ответственности за нарушение правил поведения в учреждениях культуры, национальных и исторических памятниках. Документ призван, подобно "Закону о защите чувств верующих", защитить убеждения и право на проведение культурных мероприятий всех граждан.
Концепция предполагает создание пространств, "специально предназначенных для осуществления деятельности, неразрывно связанной с напряженными нравственными и эмоциональными переживаниями, с высокозначимыми нравственными ценностями".
Таким образом, проект закона представляет собой, по сути, детализацию старинного и несомненного правила: "в чужой монастырь со своим уставом не ходят". Но вряд ли можно ограничить защиту нравственных ценностей видимыми монастырскими (или театральными, или выставочными) стенами.
Если первое — то, по букве предлагаемого законопроекта, правила православного поведения обязательны только внутри церквей, а на внецерковном пространстве церковные правила не действуют.
Если второе — то почему не задержан другой популярный когда-то журналист, пару лет назад выступавший на оппозиционном митинге, нарядившись в макет презерватива? Ведь чувства, несомненно, громадного — хотя и активно подавляемого либеральной сектой — большинства граждан России равно оскорбляют оба наряда. А в отсутствие обсуждаемого закона пространство митинга так же не обладает особыми правами, как и пространство околоцерковной улицы.
Аналогичным образом невозможно квалифицировать информационное пространство как публичное или специальное. Конечно, никто не обязан смотреть телеканал или читать сайт, противоречащий его убеждениям. Но если некто заглянет туда случайно — можно ли счесть его оскорбленным?
Наконец, сами участники обсуждения справедливо отмечают: нет объективных критериев оценки значимости нравственных ценностей, а посему защита может быть востребована даже для общественно опасных явлений вроде тех же тоталитарных сект.
Можно привести еще много непонятностей и препятствий на пути осуществления предлагаемого ОП закона. Но значит ли это, что с ним надо поступить по совету из фильма "Чапаев" — "наплевать и забыть"? Или обсуждение идет по принципу "кто хочет делать — ищет способ, кто не хочет — причину", и нам надлежит обратиться к правилу "глаза боятся, а руки делают"?
Так, значимость традиционных религий, уже много веков подряд доказывающих свою способность стабилизировать общество, закреплена законом России о религиях, где, собственно, и введено понятие традиционной религии, и перечислены конфессии, традиционные для России в целом и Российской Федерации, в частности. Новые же религии, несомненно, вправе устанавливать свои правила в своих храмах — пока и постольку, пока и поскольку эти правила не противоречат ни законам России, ни сложившимся обычаям взаимоуважения, видимым хотя бы на примере взаимоотношений все тех же традиционных религий.
Существует несметное множество программ фильтрации сайтов с настройками на все случаи жизни. А кто не ставит на свой компьютер такой фильтр, тем самым добровольно берет на себя весь риск столкновения с неприемлемыми для себя формой и содержанием. С теле- и радиоканалами еще проще: источников, описывающих направления их деятельности, пруд пруди, и ознакомиться с ними не сложнее, чем прочесть предлагаемую законопроектом табличку перед входом в здание.
Вдобавок в стране уже накоплен некоторый опыт законодательной защиты чувств верующих. Обсуждаемый проект заявлен именно как расширение на все виды значимых убеждений действующего закона о защите чувств верующих. Очевидно, при проработке нового проекта можно и нужно использовать все замечания к существующему закону.
Необходимо также принять во внимание неизбежную неполноту как самого закона, так и предполагаемых по нему предупреждений. Из теорем о неполноте (их доказал в 1930 году Курт Фридрих Рудольфович Гёдель) следует: ни один непротиворечивый текст не может быть исчерпывающим.
Значит, предлагаемый законопроект заведомо не в состоянии полностью защитить чувства как людей, пребывающих в огороженном пространстве сознательно, так и тех, кто попадает туда случайно. Но это также означает: никто не вправе требовать ни столь полной защиты, ни наказания других за непредвиденное и ненамеренное нарушение своих прав. Достаточно того, что в англосаксонском праве принято именовать "разумной предусмотрительностью" и/или "обычной предосторожностью".
Вообще, следует заметить, что теоремы о неполноте лежат далеко за профессиональным кругозором юристов. Они обязаны считать законы (в странах римско-германской юридической традиции, включая Россию) или судебные прецеденты (в странах англосаксонской юридической традиции) достаточными для однозначного решения в любом споре.
Но законодатели обязаны понимать невозможность охвата всего многообразия мира сколь угодно большим сводом писаных правил. Значит, необходимо предоставить здравому смыслу достаточные права для закрытия неизбежных пробелов. И уж подавно нельзя объявлять эти пробелы основанием для полного отказа от правового регулирования какой-либо сферы общественных интересов. В том числе — и сферы защиты наших чувств, убеждений, ценностей.
