Захар Виноградов, РИА Новости
В течение нескольких дней фракции партий "Батькивщина" Юлии Тимошенко и "Самопомощи" Андрея Садового вышли из правящей коалиции в парламенте Украины. О том, как и почему это произошло, и каковы последствия этих действий, рассказывают эксперты Украины и России.
Вопрос: Как вы считаете, насколько в целом работоспособен украинский парламент в связи с развалом коалиции после голосования по отчету правительства?
Искандер Хисамов, директор аналитического центра "Экспертный совет", Украина:
Президент Порошенко попросил премьера Арсения Яценюка в течение трех месяцев подать в отставку. Но не факт, что многоопытный камикадзе его послушает. Тем более что и сам президент перешел в результате последних событий в статус "хромой утки". Все — и внутри страны, и вовне — увидели, что он уже не владеет ситуацией, не способен гарантировать выполнение коалиционного соглашения и международных обязательств, не говоря уже о порядке в стране.
Наиболее вероятным вариантом развития событий становятся досрочные парламентские выборы и попытки проведения конституционной реформы, которые ограничат власть президента.
Кость Бондаренко, директор Фонда "Украинская политика":
Михаил Павлив, политолог, Киев:
Этот созыв украинского парламента, безусловно, — худший за все годы независимости. Ни о каком качестве работы, ни о здравости функционирования этого, с позволения сказать, органа, говорить не приходится.
У парламентской коалиции будущего нет, у этого удержавшегося правительства будущего нет, у Петра Порошенко, скорее всего, тоже будущего нет.
Мы говорим о системном и всеохватывающем параличе власти как таковой. Поэтому я бы не рассматривал судьбу этого парламента в отрыве от всей этой когорты людей, пришедших к власти в феврале 2014 года.
Олег Неменский, ведущий научный сотрудник Российского института стратегических исследований:
Однако теперь Украина вступила в новую фазу политической борьбы. Правительству всё равно осталось недолго, а вот политическая борьба вокруг его будущего переформатирования будет очень горячей. И, действительно, вполне возможны новые выборы, хотя они были бы очень некстати для страны с умирающей экономикой. Но они всё же лучше, чем новые уличные беспорядки.
Вопрос: Как вы считаете, почему парламент Украины часто оказывается в состоянии паралича?
Искандер Хисамов:
Проблема даже не в парламенте, а в украинском обществе. Ровно два года прошло после Майдана, но большинству граждан до сих пор не понятно, за что пролита кровь. Против коррупции, за европейский выбор, за создание национального украинского государства? Все эти цели оказались ложными. Выяснилось, что и сама "революция достоинства" была лишь актом борьбы между олигархическими кланами Украины, которые втемную использовали и западных спонсоров, и местных националистов. Ни у парламента, ни у политической элиты в целом нет идеи, как вывести Украину из кризиса, как восстановить мир и единство страны. Отсюда и шараханья из стороны в сторону, и потоки лжи, и крайний, я бы сказал, окончательный коррупционный цинизм.
Кость Бондаренко:
Государства, в которых доминирующей составляющей в форме государственного устройства является парламент, очень часто подвергаются рискам парламентских и правительственных кризисов. Примеры — Франция времен Четвертой Республики, Италия 70-80-х годов прошлого века, Япония того же периода и т.д. Экономический кризис, неспособность решения кризисных ситуаций в заданных системных рамках, демонстрация амбиций и интриг — все это выливается в парламентские кризисы, которые заканчиваются с появлением лидера, способно поломать систему и предложить иные правила игры. Пример — де Голль. Пока в Украине свой де Голль не вырос.
Михаил Павлив:
Это совершенно определенно изъяны политического устройства. Во многом понятийно сформированная во времена позднего Кучмы, эта система базировалась на трех китах: гиперцентрализации властных полномочий в руках президента; аккумулировании в руках полусотни семей львиной доли производственных мощностей страны, и принципе "президента — арбитра". До поры до времени это работало, пока финансово-промышленные группы, оперившись, не пожелали большего, а именно — безраздельно властвовать и безраздельно, без всяких арбитров, делить финансовые потоки страны.
Однако, как известно, всех много, а всего мало. И начался период распада системы, сформированной Кучмой, и попыток выстраивания новой системы олигархического консенсуса. Но если по понятиям с консенсусом получалось, то де-юре, президент все еще был и остается ключевой фигурой в системе власти страны. Отсюда и все кризисы последних десяти лет, включая нынешнюю гражданскую войну на Востоке.
Понимая это, следует говорить о том, что ситуация сбалансируется только в случае полного демонтажа действующей политической системы и замены ее на сугубо парламентскую, глубоко децентрализованную модель, органичную для наших политико-экономических реалий.
Олег Неменский:
Это паралич не просто парламента, а всей системы формальной демократии. Для нормального функционирования демократических процедур на общегосударственном уровне требуется наличие в стране прочного большинства по самым общим, основным вопросам существования государства: его языка, идентичности, его места в мире, формата отношений с соседями и т.д. То есть должны быть те основы общего согласия, которые на заре формирования нынешних политических систем были названы общественным договором. Этого на Украине нет, за всю четверть века постсоветского существования так и не случилось. А расколотое общество не может жить по демократической процедуре, она превращается в мышиную грызню, разрушающую всю государственность.
Единственный способ собрать страну воедино и наладить в ней нормальную работу государственного механизма — это установление диктатуры, причём в украинском случае очень жёсткой, но всё же приемлемой для большинства. Однако пока я не вижу на Украине и такой возможности. Нет ни той личности, ни даже идеи о том формате государственной идеологии, на которую этот диктатор мог бы опереться в деле консолидации общества вокруг единой воли. Ясно только, что крайний украинский национализм для этого не подходит.
