Бей своих, чтоб чужие боялись

В январе стало ясно, что немецкая полиция умеет не только кротко увещевать, но и решительно бить, замечает Максим Соколов. Мультикультуральным беженцам - всю возможную мягкость, патриотическим европейцам - необходимую суровость.

Максим Соколов, для МИА "Россия сегодня"

Интеграция сирийских (а также околосирийских, полусирийских etc.) беженцев в немецкий быт происходит в точности по вышеназванной пословице.

Новогодние выступления беженцев в Кельне, Гамбурге, Штутгарте и иных немецких городах были встречены полицией весьма мягко. Хотя сакраментальная фраза "Они же дети!" и не была произнесена, но конкретные действия (точнее, бездействие) властей были таковы, будто именно этой все извиняющей фразой власти руководствовались.

Зато спустя неделю с небольшим, 9 января, все в том же Кельне все на той же площади, где на Новый год так невозбранно погуляли беженцы, также кельнская полиция показала, что "Здесь вам не тут", а также "Мы не шутки пришли шутить". Демонстрация движения ПЕГИДА (Patriotische Europäer gegen die Islamisierung des Abendlandes, Патриотические европейцы против исламизации Запада) была разогнана со всей примерной жестокостью, включая водометы, что в январе совсем освежительно.

Выяснилось, что полиция умеет не только кротко увещевать, но и решительно бить. Мультикультуральным беженцам — всю возможную мягкость, патриотическим европейцам — необходимую суровость.

Конечно, если вникнуть поглубже, можно найти основания для такого полицейского разнообразия. Прежде всего, спецтехнику надо еще доставить в центр города — снаряженную и с экипажами. В новогоднюю ночь об этом не озаботились, зато 9 января подготовились на славу. Затем все-таки есть немалая тактическая разница. Новогодняя толпа представляла собой свалку, в которой невозможно было отделить немок от мультикультуральных насильников — "смешались в кучу кони, люди". Поскольку водомет не разбирает, по кому бить, жертвы пострадали бы не менее, чем ближневосточная молодежь. Тогда как 9 января все было проще: вон там компактная масса патриотических европейцев, и только их, стало быть, "пли!" — и попадешь точно в них и только в них.

Опять же следует учесть, что полиция существует не в безвоздушном пространстве. Мало того, что жесткое обращение с мультикультуральными мигрантами давно и сразу порождает обвинения в нацизме (ведь полиции естественно быть носителем родимых пятен нацизма), так еще и последние полгода, когда переселение народов в Германию шло с невиданной доселе массовостью, оно сопровождалось мощнейшим пропагандистским обеспечением. Из каждого утюга раздавались умильные речи о небывалых успехах интеграции и о том, что весь немецкий народ, как один человек, поддерживает эти успехи и одобряет. "Ласкаво просимо до Неметчины".

Полицейским не нужно было быть очень тонкими политиками, чтобы понимать: на фоне такого паточного безумия примерный разгон хулиганящих беженцев означал бы немедленную отставку полицейского начальника и конец его карьеры. А чиновники за место держатся.

Идеологическая ложь, которой в Германии было очень много в последние месяцы (это достояние, как выяснилось, не только нашей родной страны), привела, в частности, и к бессилию полиции.

Зато с движением ПЕГИДА, т. е. с суровыми мерами против антиисламизаторов, все обстояло самым лучшим образом.

Патриотические правые стигматизированы в Германии с 1945 г. — по понятным причинам. А значит — с ними можно церемониться в значительно меньшей степени и проявлять по отношению к ним нулевую толерантность. Всегда можно заметить, что толерантность к правым, проявленная Веймарской республикой, привела к таким скорбным последствиям, что никакая суровость к нынешним правым не будет чрезмерной.

К тому же здесь идеологическая догма поддерживается соображениями политической прагматики. От самого основания, т. е. уже 70 лет, партия ХДС исповедовала принцип "правее нас только стенка". То есть претендовала, и много десятков лет вполне успешно претендовала, на то, чтобы в германском политическом спектре не существовало значимых партий, более правых, чем христианские демократы. Кто правее, должен либо подвергнуть себя переработке, чтобы быть в состоянии примкнуть к ХДС, либо должен быть задвинут в сугубую маргиналию, где с ним и обращаются соответственно. Взлома партийной системы справа быть не должно ни при каких обстоятельствах.

При таких четких установках церемониться с движением ПЕГИДА — с какой, собственно, радости? В Кельне и обошлись без церемоний.

Другое дело, что сохранять далее принцип "правее нас только стенка" становится все труднее. Проблема переселения народов становится все более значимой в Европе вообще и в особенности — в Германии, принимающей на себя основной поток переселенцев. Тогда как правящая ХДС заняла позицию не то что нисколько не правую, но даже ультратолерантную и мультикультурную. Как выразился один отечественный журналист по другому поводу, "Это не правые, это переодетый "Гринпис".

Причина такой имеющей место травестии не вполне ясна. Может быть, долго правящая Меркель утратила политическое чутье, поставив и свое, и партийное будущее в зависимость от благопристойного поведения выходцев с Ближнего Востока? Шаг не самый дальновидный. Может быть, перестройка политической системы от прежней 2 1/2 партийной в сторону 1 1/2 партийной, очевидно наблюдаемой последнее десятилетие, привела к тому, что последняя и единственная становая партия Германии, т. е. ХДС, оказалась принужденной корректировать и расширять свою политическую базу, ощутимо сдвигаясь к центру. И, соответственно, освобождая место правым.

В этом случае принцип "бей своих, чтобы чужие боялись", столь наглядно продемонстрированный в Кельне, пусть в длительной перспективе совсем не хорош, но при том цугцванге, куда угодила Меркель с беженцами, ничего другого тоже не придумаешь. Не формировать же из местных ячеек ХДС отряды самообороны от переселяющихся народов. То есть, может быть, и придется, но пока христианские демократы к этому еще явно не готовы.