В этом году в Нью-Йорке пройдут выборы мэра. За место градоначальника борется в числе прочих и гражданин России Виталий Филипченко. О дураках и дорогах в США, о главных, на его взгляд, проблемах города, о планах в случае избрания и биотуалетах, о преимуществах и недостатках образования в России и в "Большом яблоке", а также о том, чья матерщина крепче, в интервью корреспонденту РИА Новости Алану Булкаты рассказал первый в истории кандидат в мэры Нью-Йорка, родившийся Томске.
– У вас был свой бизнес в Томске. Почему вы решили поехать в США?
– В 1988-м году еще я увлекался музыкой. Одним из моих любимых поэтов был Джим Моррисон, группа The Doors. Когда ты хочешь знать своего кумира, ты изучаешь историю, биографию его. Америка мне показалась очень благоприятной страной для артистов, бизнесменов, простых людей. Закончил техникум, пошел в институт. Потом семья, ребенок. Открыл бизнес – летнее кафе. Подписал контракт на год. В итоге на следующий год "отжали". Потом была фирма по продаже металлопроката. Потом работал в организациях, но понимал, что без связей ты никто.
Потом развелся. Сказал себе, что теперь у меня больше шансов, и надо решать что-то оперативно. И я решил полететь по туристической визе в Америку. Прилетел, убедился, остался.
– То есть, вы ехали не просто отдыхать, а уже с целью присмотреться?
– Посмотреть. Планы были. Когда планы совпали с действительностью, решил – надо оставаться, надо добиваться результатов. Туристическая виза дается на полгода. Когда виза закончилась, я пытался поменять статус на рабочую визу, на все возможные варианты, чтобы оставаться официально. Потому что я не хотел нарушать закон. По счастливой случайности, где-то через полтора года я встретил свою нынешнюю жену. Поженились. Процесс оформления документов прошел гораздо быстрее. И мы уже 12 лет живем счастливо с супругой. После женитьбы, как только получил документы, я сразу же открыл свою фирму. Фирма уже существует больше 10 лет. Средний бизнес. Доволен. Могу позволить себе съездить в отпуск в Лондон, во Флориду, оплачивать аренду квартиры на Манхэттене. Я иду в мэры и не пытаюсь получить с этого прибыль. Многие идут в мэры, просто чтобы сделать себе рекламу, заработать денег. Я другой человек. Я поступаю, скажем так, как Робин Гуд. То есть, хочу помочь людям. Потому что большинство кандидатов, которые идут с оппозиционной стороны, – обеспеченные люди, все работали в мэрии, зарплата высокая, имеют свои дома. Когда такой человек пытается сказать, дескать, я решу твои проблемы (с которыми он, по сути, никогда не сталкивался), это просто фальсификация информации, мягко выражаясь.
Я рассчитываю на эмигрантов. Не только русских – всех эмигрантов, прошедших тяжелый рабочий путь. Они понимают проблемы – содержание семьи, уплата налогов, оплата жилья, еды, надо помогать детям. Соответственно, они видят во мне кандидата, который действительно живет в этой реальности, а не на каком-то розовом облаке, пытаясь всем пообещать больших денег, как Эндрю Янг (один из кандидатов в мэры Нью-Йорка, бизнесмен – ред.). Он миллиардер. У тебя уже есть возможности помогать людям! Зачем тебе официальная позиция мэра, если у тебя есть уровень, деньги, связи? Делай!
– А где вы берете средства на вашу кампанию?
– Я вкладываю свои деньги. Люди еще помогают – волонтеры, которые делают добровольно работу. У меня есть команда. Мне удобно, что сейчас люди работают на расстоянии. Помогают люди не только в Нью-Йорке, есть друзья в других штатах, в Теннеси, во Флориде. Девяносто процентов волонтеров у меня американцы, не русские. Они ведут документы, высылают информацию, отвечают на вопросы.
– Каким бизнесом вы занимаетесь?
– Это коммерческие перевозки – офисы, склады. Перевозим квартиры.
– Одна из позиций в вашей программе – расчистка улиц… Что не так с улицами в Нью-Йорке?
– Ремонт дорог, планирование, использование денег. К примеру, на дорогу кладется асфальт. В следующий раз его должны заменить через 10 лет. Срок годности – минимум 10 лет. В Нью-Йорке кладут асфальт, а через два года сдирают и кладут новый.
– О чем это говорит?
– Это разбазаривание денег, бюджета. Это вызывает вопросы. Или ты воруешь деньги из бюджета, или ты идиот, который не знает, чем занимается. Это говорит о том, что система полностью развалена в Нью-Йорке, в мэрии. У де Блазио (действующий мэр Нью-Йорка Билл де Блазио – ред.) есть деньги покрасить велосипедную дорожку, организовать велосипедное движение, покрасить дорожки для автобусов. Это все стоит больших денег. Но при том количестве бездомных, которые живут на улице в Нью-Йорке (это более 20 000 человек) он не может поставить биотуалеты. Что, чтобы справить свою человеческую нужду, они должны прятаться по углам, как животные?! Ему не пришла идея поставить биотуалеты на каждом углу. Ведь будут создаваться рабочие места – фирма, которая доставит биотуалеты, которая будет обслуживать их, которая будет расставлять. Можно сделать красивый дизайн, привлечь дизайнеров. Это уже инфраструктура. Ты можешь помочь организовать бизнес. А ты начинаешь красить велосипедные и автобусные дорожки. Это, по-моему, идиотизм.
– А дороги здесь в Нью-Йорке чем-то отличаются от российских, от московских, от томских?
– В Нью-Йорке, как в России – дураки и дороги. Скрывать не буду. Если посмотреть другие штаты, к примеру, Флориду – там дороги намного лучше. Там бюджет штата – четыре миллиарда, а бюджет Нью-Йорка – 90 миллиардов. Качество дорог в Флориде намного лучше. А здесь хуже делают.
– Почему?
– Неправильное распределение бюджета. Дороги – одна из первых проблем. Опять же самый большой бюджет где? В строительстве дорог. Факт есть факт. Цифры есть цифры. Если человек не признает, что у него воруют деньги из бюджета, значит, ему стоит признать, что он дурак. Получается, в мэрии денежный интерес, а не интерес помогать людям. И когда ты понимаешь, что в таком громадном городе с таким потенциалом, где все можно сделать справедливо и честно, все перетягивается в один карман, хочется сказать: "достаточно". Кто-то должен вступиться.
– Когда вы решили пойти в мэры?
– Два года назад.
Такси на Таймс-сквер в Нью-Йорке
– Подозреваю, что это связано не только с дорогами…
– Черта характера. Я не люблю несправедливость. Еще в школе я был маленький, худенький. Но я не любил задир, которые лезли к другим ребятам. Я всегда вступался, лез в драку. Конечно, получал. Но в итоге все знали – с этим лучше не связываться, он не будет молчать, не будет плакать, он будет давать сдачи. У меня даже остались школьные дневники – третий, четвертый класс. Чуть ли не каждый день – запись учителя: "Подрался". Я не был хулиганом. Я всегда хотел помогать слабым. Я всегда считал, что должна быть какая-то справедливость. Будучи бизнесменом и видя проблемы, я хочу решить их не только для себя, но и для всех людей.
– То есть, у вас обостренное чувство справедливости?
– Совершенно верно.
– В вашей программе говорится, что вы планируете бороться с дискриминацией – расовой, возрастной, по половому признаку, по размеру оплаты труда. Тут с этим проблемы?
– Да. Во-первых, женщины зарабатывают меньше, чем мужчины. Допустим, вы – репортер, получаете определенную сумму. Если женщина придет на эту же позицию, она будет получать меньше.
– То есть, такое встречается в Нью-Йорке?
– Есть. Вдобавок есть такое явление age-discrimination – ограничение по возрасту. Как правило, если человек старше 50 лет просится на работу, они берут людей помоложе. Потому что молодые просят поменьше денег. Эту проблему надо решать. Много людей потеряли работу только из-за возраста, из-за пандемии, из-за проблем с бизнесом.
Я хочу запустить программу переквалификации людей, заняться строительством не только дорог, но и домов. Мы живем в Америке. Это капитализм. Почему мы отдаем жирный кусок компаниям, которые строят дома, продают квартиры и получают за это бешеную прибыль миллиардами? Город может тем же самым заниматься. Город может строить, создавать рабочие места. Я хочу создать больше рабочих мест. Я планирую построить больницу, которая будет принадлежать Нью-Йорку. Я смотрю с точки зрения эмигранта, чтобы улучшить условия жизни.
– Основной ваш электорат – это эмигранты?
– Да. Потому что 50% Нью-Йорка – это эмигранты. Когда они видят во мне своих родителей, бабушек, дедушек, которые приехали, добивались, работали с утра до вечера, пытались экономить деньги, пытались обеспечить семью, пытались поставить детей на ноги, они понимают: этот парень знает наши проблемы, он действительно наш парень. Не только русские эмигранты – все они видят во мне самих себя.
– Вы здесь котировались как специалист, когда приехали?
– Здесь сразу же понимают, что русское образование – очень сильное, и с удовольствием пытаются брать на работу. Вплоть до водителей автобусов, грузовиков. Потому что у нас знают принцип работы трансмиссии, двигателя. Они знают, что при любой поломке на дороге такие водители могут практически сразу ее починить.
– А местные не могут?
– Местные не могут. У них все проще – сел, нажал педаль, поехал. Что-то сломалось – меня не волнует, вызываем службу сервиса. Поэтому наши водители – номер один в любых компаниях, занимающихся грузоперевозками между штатами. Там, где дальнобойщики нужны – разбирают, как горячие пирожки. Если ты приходишь, и видят, что ты из России – в 99% ты будешь принят на работу.
– Вы начали говорить, что собираетесь бороться с растратой, коррупцией во властях Нью-Йорка. Я понял, что речь идет о дорогах, о строительстве недвижимости. С какой еще коррупцией вы планируете бороться. Что не так?
– Любой бизнес требует проверки. Но я не вижу отчетов проверки деятельности мэрии – распределения ее бюджета. Они просто дают сухие цифры. А кто сделал проверку? Как они были потрачены? Сколько?
– То есть, не хватает прозрачности в расходовании средств мэрии?
– Совершенно верно. Вдобавок если кто-то как-то провинился, то он должен быть наказан.
– Ну, может, их наказывают. Мы же не знаем этого.
– Вот, поэтому надо давать больше информации. Как в кино говорили: "В чем сила, брат?". В правде.
– То есть, вы за большую открытость?
– За большую открытость. Информация есть, но надо выходить на сайт, задавать поиск, находить, где эта информация. Но я считаю, что для ведения хозяйственного учета, ты должен знать, с кем сотрудники мэрии подписывают контракты, на каких условиях.
– Какими будут ваши первые шаги на посту мэра в случае победы?
– Первое – это ремонт, строительство дорог. Если дороги будут правильно сделаны, будет меньше пробок, меньше загазованности. Строительство домов для среднего класса, для богатых людей. Строительство больниц. Решение вопросов образования. На Манхэттене чем богаче район, тем лучше бюджетное обеспечение школы. Чем беднее район, тем меньше обеспечение. Это надо искоренять.
Автомобили на Бруклинском мосту в Нью-Йорке
– Сюда приезжает много людей из бывшего Советского Союза. Какой вы дадите совет тем, кто приехал без знания английского?
– Во-первых, детям намного проще. Когда они начинают ходить в школу, они начинают общаться со сверстниками. Для детей процесс обучения очень быстрый. Они в течение года подтягивают язык, и на второй год практически у них нет акцента. Но проблема есть для взрослых. Когда я приехал, мне было 30 с лишним лет. Я после работы ехал в колледж, оплачивал курсы английского языка. Представьте, отработать на работе, потом бежать в вечернюю школу, потом дома с женой общаться, дела домашние делать – это очень тяжело.
Первый совет – dream big (мечтай по-крупному – ред.).
– Как вам дался английский? Что было сложнее всего?
– В принципе тут ничего сложного нет. У меня остается российский акцент. Когда люди слышат мою речь, они понимают, откуда я. Я этого не стесняюсь. Многие люди начинают комплексовать, стесняются куда-то пойти, что-то сделать. Сами себя ограничивают. Я со своим акцентом иду в мэры Нью-Йорка, и для меня это не ограничение. Я считаю это, наоборот, плюсом. Люди увидят: у него акцент, и он еще пытается что-то изменить, он круче остальных, потому что не боится, не стесняется. Если во время дебатов кто-то что-то недопонимает из моих слов, я не стесняюсь, я просто второй раз повторяю.
Всегда ставьте максимальные цели. Избавляйтесь от нытиков, негодяев, которые говорят "не получится", "это сложно". Другого шанса не будет. Нам жизнь дается один раз. Поэтому надо идти к своей цели. Всегда ставьте себе цели как можно выше. Читайте книги больших политических деятелей, больших бизнесменов.
– Читал где-то что ваша супруга-американка заставляла вас поначалу смотреть только американские шоу, чтобы вы быстрее адаптировались...
– Да, я пытался влиться полностью в процесс. Никакого телевизора, никакой информации на русском языке. Если информация о России, то только на английском языке.
Одна из проблем эмигрантов в том, что они продолжают жить прежним миром, родители продолжают смотреть новости той страны, из которой они приехали, дети продолжают с ними общаться на русском языке. Но дети быстрее начинают терять свой акцент, если с ними общаться на английском языке. К окончанию школы у моей дочки уже не было акцента.
– То есть, супруга так ни одного слова по-русски и не узнала?
– Нет, ну знает там "хорошо", "молодец".
– Она готовит вам блюда российской кухни?
– Ну, может борщ сварить. Это же элементарно сейчас. Открываешь Youtube – там все есть.
– Вижу, что вы очень интеллигентный человек…
– Это неправда!
– Ну, значит, хорошо делаете вид. Как вы обходитесь без русского мата? Или не обходитесь?
– Пытаюсь не материться, но в процессе общения с русскими приходится материться. С американцами тоже приходится использовать матерщину. Стараюсь избавляться. Понимаю, что это некрасиво.
– Чья матерщина мощнее – томская или нью-йоркская?
– Конечно, российская. В Америке у них 100-300 слов. А в России поэмы писать можно.
– Было ли что-то полезное в работе томских властей, что вы могли бы использовать, будучи мэром Нью-Йорка?
– Есть. Допустим, в Томске, если ты планировал строить дом, ты должен был согласовать это с мэрией. Они должны были оценить, насколько этот дом вписывается в архитектурный облик города. В Америке у них есть определенный план – если проект одобрен в Бруклине, то автоматически ты можешь его построить и на Манхэттене. В этом смысле я бы сделал получше. Эти однообразные стеклянные дома – по-моему, надо решать эту проблему. Многие птицы сталкиваются с небоскребами и погибают. Они ведь не видят стекла. Сейчас в Нью-Йорке, в некоторых штатах начали решать эту проблему. В некоторых штатах если ты строишь небоскреб, окна следует покрывать специальной пленкой, чтобы птицы видели объект.
Я за солнечные батареи, "зеленые крыши", электрокары. Я бы хотел в центре города сделать парковки для электромашин. Я бы хотел дышать чистым воздухом.
Помню, в Томске ты на пробежке и проезжает мимо КамАЗ или МАЗ – дышать невозможно, можешь просто умереть. В 2000-х годах я не мог там на велике проехать, потому что не мог дышать. Воздух был очень плохой. России пора переходить на альтернативные источники энергии.
Здание Центрального вокзала в Нью-Йорке
– Вы в программе говорите о необходимости реформы полиции. Предлагаете "демилитаризацию" и хотите ее переучить. Можете объяснить, о чем идет речь?
– Первая проблема в Нью-Йорке – ограничение по возрасту. Если тебе 36 лет, ты уже не имеешь права поступить в полицию. Надо убирать это ограничение. Потому что в этом возрасте еще есть физические сильные люди. Но ментально к этому возрасту у людей уже есть жизненный опыт. Они знают, как разрулить ситуацию. Ты не будешь стремиться просто взять и завалить кого-то из пистолета. Ты уже можешь решить проблему мирным путем.
Я ездил в Вашингтон поступать в полицейскую академию. Не сдал экзамен, потому что был чересчур мягкий. Там был психологический тест – что делать в определенной ситуации: стрелять, применить электрошокер или позвонить. Я выбрал шокер, чтобы не убивать этого человека, а, выяснилось, что надо было стрелять.
Надо провести переобучение полицейских. Все перед поступлением в полицию должны пройти тест на детекторе лжи. В других штатах это уже делается.
Но полиция – это необходимая защита, отказываться от нее нельзя. Что мне нравится, допустим, в демократии в Америке – при любом протесте тебе даже вышлют полицейский наряд, чтобы он защищал вас, чтобы не было скандала. Тебя никто не будет хватать и арестовывать, как, допустим, в России. Я могу сейчас встать напротив Белого дома, материться, высказать все, что я хочу в сторону президента, губернатора, и меня никто за это арестовывать не будет.
– Вы знаете, я освещал протесты, которые проходили летом в Нью-Йорке. И очень странная система… Я шел вместе с ними по дороге. Никто их не трогал. А потом внезапно, непонятно почему, полиция начинала всех вытеснять на тротуар. И если кто-то не успевал, то его задерживали. С чем это связано?
– Зависит от ситуации. Допустим, если толпа приближается к определенной территории или там большое количество людей или они видят, что ситуация выходит из-под контроля, у них есть своя тактика. Это Нью-Йорк – тут были теракты.
Сейчас все полицейские начинают носить видеокамеры. Если кто-то из полицейских сделал что-то плохое, можно проверить его слова, сходятся ли они с действительностью.
– Что думаете по поводу протестов, которые захлестнули Нью-Йорк летом? Справился ли город с ними?
– Не справился. В Нью-Йорке также, как и во время протестов в Вашингтоне (когда люди вышли за Трампа), все перешло в грубое хулиганство. Принцип простой – если ты хочешь правды, демократии, то пожалуйста, высказывайся. Но если ты делаешь какие-то ошибки, нарушающие закон, ты должен отвечать за них. Более четко нужно было организовать работу с полицией. В определенный момент надо было просто пресекать на корню все эти грабежи, воровство, поджоги. Протестующим надо помогать, но не доводить до эскалации, не доводить до точки кипения. Водой обливают ведь не только, чтобы разогнать, но и для того, чтобы остудить пыл. Поэтому надо использовать более тактические методы. А если где доводить до стрельбы, то тогда уж резиновыми пулями, которые являются чисто травматическими.
– Ну в Нью-Йорке, слава Богу, не стреляли. В Миннеаполисе стреляли.
– Но был же случай в Стэйтен-Айленде – одного черного при задержании задушили насмерть. Человек, конечно, сделал что-то неправильное, но не стоило его убивать из-за этого. Можно было закончить арестом. Удержание было неправильно сделано.
– Насколько я понял, вы не являетесь ни сторонником Республиканской, ни сторонником Демократической партии. Вы не выдвигаетесь от этих партий. Почему?
– Во-первых, сейчас очень сильное разделение между демократами и республиканцами. Если бы я шел от одной партии, я бы получил 100% поддержки от одной партии, а от другой 100% бы потерял. Мне удобнее идти независимым кандидатом. Я могу получить голоса как от республиканцев, так и от демократов.
– По России не скучаете?
– Конечно, скучаю. Планирую приехать, когда будет возможность. С удовольствием бы приехал. Если бы меня спросил простой человек о том, как было в Нью-Йорке, я бы с удовольствием рассказал. Я уже добился каких-то результатов и хотел бы, чтобы россияне не только ехали в Нью-Йорк, в Лондон, а пытались добиться и в России чего-то.
Нам нужна более позитивная энергия. В Нью-Йорке люди, когда идут по улице, если вы встречаетесь глазами, они всегда здороваются. Всегда тебе улыбнутся.
– У нас в деревнях тоже все здороваются.
– Потому что в деревне они живут маленьким миром. Все друг друга знают. А тут в Америке принято здороваться с незнакомыми людьми, спрашивать, как дела. Я как-то раз приехал в Россию, шел по Москве и при встрече автоматически спрашивал: "Как дела?". У людей сразу возникала реакция: "Кто ты такой?". Чуть ли не до грубости доходило. Мол, с чего это ты со мной здороваешься. А между тем здороваться – это очень хорошая манера. Люди ведь видят, что ты расположен, что ты рад. Позитивная энергия передается. Я когда был волонтером в полиции, нас учили: если к тебе подошел любой человек и спросил, как добраться туда-то, ты должен объяснить, а если ты не знаешь, ты должен честно ответить: "Извините, я не могу помочь". Они дают понять, что ты должен уважать любого жителя города. Неважно, местный он или турист.
И я столкнулся с ситуацией, когда прилетел в Москву лет пять назад. Я по привычке спросил у полицейского в аэропорту, как мне перейти на аэроэкспресс. Он мне просто сказал: "Я что тебе указатель что ли? Иди там узнавай дальше". Я был в шоке. Здесь это считается грубостью. Подойди к любому полицейскому, попроси сфотографироваться на Манхэттене – они без проблем встанут с тобой, даже улыбнутся. Попробуй, подойди сфотографироваться с российскими полицейскими.
– Если у вас не получится стать мэром Нью-Йорка, планируете ли далее идти в политику?
– Пока никаких ответов нет. Когда закончится эта кампания, будем думать. Может, придет предложение баллотироваться в мэры Москвы. Как говорят американцы, you never know.