Неожиданное прозрение снизошло на украинского министра экономики Игоря Петрашко, который заявил на этой неделе буквально следующее: "Наша банковская система не работает. С момента банкопада прошло уже почти пять полных лет — достаточно времени для восстановления. Но система пока в худшем состоянии, чем в 2014-м. Если бы у нас была правильная регуляция, думаю, пяти лет вполне бы хватило для оздоровления сектора".
Оценив таким образом состояние украинской банковской системы и работу Нацбанка Украины, министр указал на "отсутствие кредитования, которое является основной функцией банковской системы".
Особенно прекрасен этот спич на фоне постоянных хвалебных од представителей МВФ в адрес руководства НБУ, которые звучали практически беспрерывно с 2014 года. "Западные партнеры" хвалили НБУ за благоразумную макроэкономическую и денежно-кредитную политику, борьбу с инфляцией и, конечно же, за оздоровление банковского сектора.
На самом же деле Игорь Петрашко поставил правильный диагноз нынешней банковской системе Украины. А вот оценивая действия НБУ, высказался очень мягко: дело не столько в отсутствии правильной регуляции, сколько в целенаправленных действиях, ориентированных на уничтожение банковского сектора и его поддержание в недееспособном состоянии, что, с одной стороны, соответствует чаяниям западных кураторов, а с другой — коррупционным мотивам самих руководителей регулятора и государства.
Хотя истина о том, что кредитование является основной функцией банковской системы, и считается прописной, НБУ под руководством МВФ сумел построить паразитарную банковскую систему, которая вместо функции кровеносной системы экономики выполняет функцию кровососущего паразита на ее теле.
А вот как произошедшие за это время изменения выглядят в цифрах.
Между 1 января 2014-го и 1 января 2020 года количество действующих на Украине банков сократилось со 180 до 75. Само по себе это ни о чем не говорит. Если не принимать во внимание, за счет чего произошло такое сокращение. Под вывеской "оздоровление банковского сектора" выводились с рынка далеко не только банки-"мойки" и банки-"пузыри". Уничтожались десятки вполне жизнеспособных банков — по коррупционным или политическим мотивам (в частности и большинство банков с российским капиталом). Впрочем, за политическими мотивами все равно маячили мотивы коррупционные.
Схема работала как часы. Вопросами отнесения банка к категории неплатежеспособных, отзыва у него лицензии и ликвидации ведал НБУ, который возглавляла Валерия Гонтарева, ранее работавшая на Петра Порошенко. А временную администрацию, процедуру ликвидации и реализации активов курировал Фонд гарантирования вкладов физических лиц, которым руководил Константин Ворушилин, также "по случайному стечению обстоятельств" ранее трудившийся на господина Порошенко. Прикрываемые сверху президентом, эти двое лишили вкладчиков сотен миллиардов гривен: если физические лица могли рассчитывать на получение хотя бы 200 тысяч гривен, гарантированных законом, то юридические становились в очередь кредиторов. А поскольку активы банков при этом нещадно потрошились посредством продажи нужным людям — нередко под один процент от реальной стоимости, — то рассчитывать очередникам было особо не на что.
Но только ограблением вкладчиков дело не ограничилось.
Произошло обнищание банковской системы. Если сравнить общие активы банковской системы на 1 января 2014-го и 1 января 2020 года, то выяснится, что выросли они с 1,4 до неполных двух триллионов гривен. При более чем трехкратной девальвации гривны это означает более чем двукратное их падение. Но можно обойтись и без долларового эквивалента: согласно официальному индексу инфляции цены за тот же срок выросли в 2,6 раза. Так что и при таком сравнении активы банковской системы сократились почти вдвое.
Произошло перераспределение собственности. Структура собственности активов очень наглядно демонстрирует, кого именно пощипали после переворота в 2014 году. Доля банков с частным украинским капиталом сократилась за эти годы с 56 до 13 процентов. Доля банков с иностранным капиталом почти не изменилась: была 26 процентов, стала 27, но вот российская доля при этом усохла с 11 процентов до трех. А доля госбанков выросла с 18 процентов до 60 процентов.
Наконец, банковская система перестала выполнять свою основную функцию: кредитовать экономику. Если активы банковской системы в целом выросли хотя бы в 1,4 раза, то объем кредитования субъектов хозяйствования за тот же срок увеличился с 727 до 822 миллиардов гривен, то есть всего на 13 процентов! К этому стоит добавить, что по итогам 2013 года доля неработающих кредитов оценивалась на уровне 14 процентов, а по итогам 2019 года — на уровне 48 процентов. То есть объем "живых" кредитов за этот период даже уменьшился — с 625 до 425 миллиардов гривен.
Но даже если сравнивать долю всех кредитов, выданных субъектам хозяйствования, по отношению к ВВП, то результат получается мрачноватый. По итогам 2013 года объем таких кредитов составлял 48 процентов ВВП, а с учетом кредитов физическим лицам — 60 процентов. Это, по мировым меркам, совсем немного и недостаточно для стабильного развития. По итогам 2019 года доля кредитов субъектов хозяйствования в ВВП сократилась до 20 процентов, а с учетом кредитов физическим лицам — до 25 процентов. А это уже уровень Руанды и Свазиленда. То есть кредитование экономики практически свернуто.
Почему так получилось? Потому что внешние управляющие в лице МВФ все это время ставили для НБУ единственную цель: таргетирование инфляции, то есть достижение ценовой стабильности любыми путями, в том числе и путем схлопывания экономики и сокращения рабочих мест. Разумеется, ни в Америке, ни в Европе, ни в любом другом государстве, которое не находится в полной колониальной зависимости, инфляционное таргетирование не может быть единственной целью. Как правило, центробанки проводят политику, которая балансирует ценовую стабильность с ростом экономики и созданием рабочих мест.
Одновременно указанные требования МВФ стимулируют паразитарное функционирование банковской системы. Не имея возможности кредитовать экономику и зарабатывать на этой нормальной функции, банки начинают зарабатывать на кредитовании государства (скупают государственные ценные бумаги или выступают в этом процессе посредниками) либо же вообще передают деньги на хранение НБУ, покупая его депозитные сертификаты. За период с начала 2014-го по начало 2020 года вложения банков в государственные облигации и депозитные сертификаты НБУ выросли с 81 до почти 500 миллиардов гривен, то есть в шесть раз! На сегодня такие вложения уже превышают "живые" кредиты в экономику, хотя шесть лет назад были меньше почти в восемь раз.
В итоге МВФ доволен кладбищенской стабильностью в экономике Украины, банки удовлетворены возможностью зарабатывать на безрисковых бумагах, правительство радуется возможности получить от банков деньги на покрытие дефицита.
Только на этом фоне промышленность падает, рабочие места сокращаются, а экономика не может демонстрировать сколько-нибудь стабильный и долгосрочный рост. После каждого нового обвала она показывает небольшой рост, основанный на неестественных факторах (типа притока спекулятивного капитала или денег от гастарбайтеров), но потом неизбежно падает на еще более низкий уровень.