Аурелия Тьере, внучка Чарли Чаплина, накануне гастрольного тура по России, где будет представлена ее новая совместная работа с мамой Викторией Тьере-Чаплин и партнером Джеймсом Мартинесом "Колокольчики и заклинания", рассказала в интервью РИА Новости о своей жизни, увлечениях, новом спектакле, ближайших планах. Беседовала Наталия Курова.
— Аурелия , можно сказать, что вы родились и выросли в цирке, где работали ваши родители — Виктория Тьере-Чаплин и Жан-Батист Тьере. И вы с братом с самого детства уже выступали вместе с ними.
— Да, мой дебют состоялся в три года. Это был такой маленький перформанс – мне надо было в определенный момент выскочить из какой-то коробки. Я думаю, что родители ухищрялись и придумывали для нас с братом такие выходы для того, чтобы следить за нами, занять нас, чтобы мы не болтались где-то, а были перед глазами. Так начиналась моя цирковая жизнь.
— Говорят, что тот, кто окунулся в загадочный мир цирка, верен ему до конца. Цирковые артисты, как правило, не уходят на заслуженный отдых, они остаются служить в цирке.
— Да, все так, а я ушла. В 14 лет мне захотелось отойти от путешествий, бесконечных вояжей. Я захотела сесть за парту и поучиться, немного успокоиться. Мне захотелось испытать что-то совсем другое, попробовать начать самостоятельную жизнь. За это время я увлекалась самыми разными жанрами и видами искусства, интереснейшими проектами, которые захватывали меня своей энергетикой. Меня привлекали потрясающие люди, страстно увлеченные своей работой. Я занималась современным балетом и выступала в кабаре в Берлине, гастролировала с лондонской группой Tiger Lillies, работала в кино с такими большими мастерами, как Милош Форман, Жак Баратье, Колин Серро…
Но потом все-таки вернулась на круги своя, в лоно семьи и занялась интереснейшими проектами с Викторией. И все то новое, что я узнала и постаралась освоить, я привнесла в то, что уже умела. Все это очень пригодилось сейчас.
— Искусство цирка – это существование на грани возможного и невозможного, на грани реальности и мечты, искусство, которое заставляет замирать сердца зрителей. И ваши волшебные представления вызывают у нас такие же ощущения. Как вы сами определяете жанр вашего спектакля?
— Трудно сказать, трудно найти одно какое-то слово, термин, определение. Для меня очень важна магическая составляющая спектакля, независимо от того, что мы знаем, как создавали его, какими способами. Конечно, все выстроено до мелочей, понятно, что за чем. Но в момент игры возникает какая-то магия. Я все время стараюсь ее нащупать, а она все время ускользает от меня. И подтверждение тому – на каждом спектакле, где вроде бы все проверено, вся схема выверена, но что-то обязательно происходит: где-то порвется, что-то разобьется, что-то не сработает. Надо постоянно быть начеку. Чутко прислушиваться к этому магическому пространству, которое существует вокруг нас. Это то, что меня особенно волнует и интересует.
— А вы сами верите в чудеса?
— И да и нет. Какое чудо вы имеете в виду? Например, то, что я здесь, в Москве, это уже чудо. Так мечталось об этом, и вот оно произошло. Так что да, верю. Но наша работа состоит в том, чтобы в чудо поверили наши зрители.
— Как рождаются ваши идеи – они приходят к вам во сне или в мечтах, наяву?
— Мама все придумывает – ее идея, ее постановка, ее декорации. Она берет что-то из жизни, из каких-то событий, которые привлекли ее внимание, из своих мечтаний тоже. А я вхожу в ее рисунок и стараюсь его приладить на себя, придумываю свое понимание ее рисунка, приношу свои какие-то предложения. И в этом смысле это, конечно, наше сотрудничество, наше совместное творчество.
Мне все время кажется, что у меня никак не получается до конца идеально все осуществить, поэтому я каждый раз нахожу новые и новые нюансы, постоянно над этим работаю, совершенствуюсь.
Последний спектакль "Колокольчики и заклинания" — третья наша совместная с мамой работа — был довольно сложен для вхождения. Это что-то было для меня абсолютно неизвестное, непонятное, какое-то чудо чудное, диво дивное.
— А работать с мамой-режиссером легче?
— Думаю, да. Ведь это человек, которого я знаю лучше всех. Я ее понимаю, и я вхожу в ее мир, может быть, легче, он мне понятен и интересен. И я быстрее могу проникнуть в ее замыслы, в ее задумки. Мы вместе работаем, и нам интересно. Но, конечно, главный вдохновитель всего – Виктория.
— Я знаю, что рассказывать обычными словами про совершенно волшебное, что всегда происходит в ваших спектаклях, трудно, да и просто невозможно. Но если попробовать хотя бы намекнуть зрителям, что там будет происходить?
— В этом спектакле я клептоманка, которой кажется, что вещи сами идут к ней в руки. Она слышит, как они просятся: "Возьми меня, возьми меня!" Знаете, после этого спектакля, когда я заходила в магазин, у меня возникала иногда мысль взять незаметно какую-то вещь и уйти. Я, конечно, никогда не сделаю этого, но я говорю о том, что вхождение в такой образ накладывает какие-то отпечатки.
В нашем спектакле оживают предметы, которые нас окружают, у них, оказывается, в их каком-то ином мире есть своя жизнь. Платье начинает танцевать, стол и стулья ходить, и много других чудес, которые мы приготовили для зрителей.
— У вас огромный опыт выступлений, подумать только, с трех лет на сцене. И все же, вы волнуетесь перед выходом на сцену?
— И да и нет. Я стараюсь быть спокойной. Но если я спокойна, то начинаю беспокоиться, почему я спокойна. Но перед самим выходом я абсолютно освобождаю голову и вступаю в другой мой мир…
— Аурелия, а вы никогда не думали о том, чтобы самой поставить спектакль или снять фильм?
— Сейчас мне надо справиться с тем, над чем я работаю. Но в будущем все может быть, я ничего не исключаю.
— Вы много путешествуете по миру, встречаетесь с новой публикой, с новой реакцией на ваши спектакли. Как вы чувствуете себя в России, как вы оцениваете российского зрителя?
— Мне кажется, что в России самая лучшая в мире публика – очень искренняя, благодарная. Я два раза уже была в России со спектаклями, и это самые прекрасные туры, какие у меня были в жизни. Публика просто потрясающая! И сейчас перед новой встречей с российским зрителем я скрещиваю пальцы…
— Вы были уже в Москве и, может быть, что-то уже успели посмотреть, побывать в музеях, театрах. Может быть, у вас есть даже какие-то любимые уголки в нашей столице?
— Я приехала в субботу вечером. Но пока шла от отеля до театра видела Пушкинскую площадь, театр имени Пушкина, где мы работали в прошлый приезд. Некоторые места я узнаю, и мне хочется вспоминать, что с ними связано и как это было. Конечно, хочется еще пройтись по вашему городу, погулять. Но, может быть, еще успею.
— Позволю себе спросить вас, каково это быть внучкой великого Чаплина? Это как-то облегчает вашу жизнь, может быть, открывает двери, которые для других закрыты. Или все не так?
— Наверное, в каком-то смысле мне легче. Но я всегда чувствовала себя, может, это покажется странным, отстраненно от того великого чаплинского, я его на себя никогда не примеряла. Это такой грандиозный масштаб, искусство, которое принадлежит всему миру, всей публике, всем, всем, всем.
— А фильмы Чарли Чаплина смотрите? У вас есть какой-то самый любимый?
— Смотрю, конечно. И любимый есть, и, наверное, не только у меня, — "Огни большого города".
— Дети и внуки Чарли Чаплина живут по всему миру. И у вас, наверное, больше, чем у кого-либо, родственников – братьев, сестер? Вы видитесь с ними, встречаетесь вместе?
— Да, нас много, могла бы быть целая большая деревня. Мы видимся, не так часто это случается, но иногда встречаемся.
— И традиционный вопрос о ваших планах и ближайших гастрольных маршрутах. Куда отправитесь после выступления в Москве?
— Мы продолжим путешествовать по России. После Москвы отправимся в Екатеринбург, а затем в Санкт-Петербург. Потом нам предстоит выступать в Греции, после чего наступят долгожданные каникулы. А потом нас ждут во Франции, Италии, Грузии.
— Аурелия, а у вас вообще есть ваш дом, где вы живете?
— Мой дом там, где я сейчас. Сегодня это Москва, театр им. Моссовета.