Анна Попова: предполагать, что коронавирус совсем исчезнет, оснований нет

Глава Роспотребнадзора Анна Попова в интервью РИА Новости на полях ВЭФ рассказала о ситуации с коронавирусом, его новых вариантах и о том, как избежать еще одного подъема заболеваемости, а также о совместной работе с ДНР и ЛНР, санитарной службе Донбасса и о появлении новых инфекций. Беседовала Людмила Белоножко.

– Анна Юрьевна, в мае-июне все расслабились, забыли о коронавирусе, были отменены практически все ограничения, но в августе ковид вновь напомнил о себе. Как долго мы еще будем жить с ним? Останется ли он с нами навсегда, как грипп, например? Или есть вероятность, что он исчезнет совсем?

– Пока предполагать, что он совсем исчезнет, оснований нет. История эпидемиологии знает примеры, когда различные патогены приходили, "шумели" и потом уходили, а некоторые оставались. Поэтому коронавирус сейчас ищет себе место, место в сезоне, меняя некоторые свои свойства.

Мы видим, что каждые полгода появляется какой-то новый геновариант с новыми свойствами, который по-иному воздействует на человеческий организм – или тяжелее, или легче, то он менее заразный, то более заразный. Вирус ищет форму своего существования в человеческой популяции. Это совершенно очевидно. А мы делаем все для того, чтобы даже в этой ситуации сохранить здоровье населения. Для этого и вырабатываем определенные правила.

Я хочу сказать, что сегодняшняя ситуация полностью наш прогноз реализовала. Пять недель подъема, платформа и дальнейшее снижение. На прошедшей неделе снижение заболеваемости в Москве значимое уже – на 16%, в Московской области – на 19%, в Санкт-Петербурге – на 26%.

– То есть в целом пик заболеваемости в России преодолен?

– Можно сказать, что пандемия уходит из столичного региона. Сегодня снижается заболеваемость там, куда вирус пришел первым. Если мы в сентябре все будем делать правильно, то второго подъема мы можем избежать, по крайней мере COVID-19, будет только ОРВИ.

Есть риски дальнейшего развития эпидпроцесса в связи с тем, что формируются коллективы – школьные, студенческие и производственные. Здесь главное соблюдать все необходимые правила, чтобы не допустить роста заболеваемости, потому что формирование коллективов всегда связано и с подъемом всех других острых респираторных вирусных инфекций.

Отмечу, что ситуация с коронавирусом уникальна, потому что человечество как никогда вооружено для того, чтобы изучать вирус, изучать течение эпидпроцесса, считать, анализировать, складывать, смотреть внутрь вируса, видеть различные изменения. Это, конечно, совершенно новый уровень, и я очень надеюсь, что по итогам такой системной плотной работы ученых и практиков мы найдем единый общий алгоритм реагирования на подобные случаи в будущем.

– Не выявлено ли каких-то новых опасных вариантов коронавируса?

– Пока каких-то новых опасных вариантов нет, но что вирус дальше себе "планирует", никто не может сказать определенно. Например, первая находка ВА.4 в России была еще в феврале, а развитие эпидситуации с этим вариантом началось уже после апреля.

– В России началась прививочная кампания против гриппа. А первые случаи уже есть?

– Нет, в Российской Федерации в этом году, в отличие от прошлого, когда мы уже в августе видели вспышечную заболеваемость, случаев гриппа пока нет. Это, правда, никак не обнадеживает. Бывают разные периоды, разные ситуации, например, когда грипп приходил в ноябре и был очень "злым". Уже два года у нас мониторинг заболеваемости круглогодичный. Мы не прекращаем его с окончанием сезона в мае, а ведем его круглый год. У нас есть данные лета, данные начала осени, на сегодняшний день в нашем мониторинге превалируют риновирусы, вирусы парагриппа и аденовирусы. Вирусов гриппа пока нет.

– В последнее время достаточно часто появляются сообщения о каких-то новых инфекциях или о тех, которые раньше не вызывали беспокойства. С чем это связано? К таким сообщениям стали больше внимания привлекать после пандемии? Или на самом деле инфекций стало больше?

– Инфекций стало больше. Мы это видели и до кононавируса – и старых, забытых, и новых, которые раньше были неизвестны. Здесь, конечно, есть несколько аспектов. Во-первых, это изменившийся уклад жизни человечества на планете, то есть большее количество контактов, активная миграция. Все больше происходит внедрений, вторжений на те территории, где раньше человека никогда не было. Были животные, были микроорганизмы, был какой-то свой симбиоз. Все как-то уживались, но пришел человек, начал внедряться, и, естественно, контакты с какими-то неизвестными человечеству инфекциями произошли.

Второе – это изменение климата. Появление различных животных, насекомых и микроорганизмов там, где раньше они просто не могли существовать из-за климатических условий. Сегодня они появляются в новых местах, а все живое, что есть на этой территории, пока не защищено и не готово к такому соседству.

И конечно же у нас появились технологии, методы изучения, которых не было раньше. Если раньше была небольшая вспышка неизвестно чего, то теперь сразу становится известно, что ее вызывает. У нас есть невероятные возможности информационного обмена, поэтому неизвестное, ставшее вдруг известным, становится достоянием общественности очень быстро и часто вызывает испуг. Такова новая реальность.

Главное, обнаружив новый патоген, оценить его пандемический потенциал, то есть способность заразить большое количество людей, и быстро включить "находку" в систему распознавания и защиты, которая у нас есть.

– В связи с происходящим на Украине и в Донбассе люди вынуждены переезжать, российские регионы принимают беженцев. Несет ли это какие-то риски вспышек инфекционных заболеваний? Не планируется ли принимать дополнительные меры по вакцинации населения в приграничных территориях?

– На сегодняшний день хочу абсолютно четко сказать – не несет. Все, что вызывало риски, уже купировано в части мероприятий по профилактике. У нас есть большой опыт. Вспомним 2014 год, когда в Российскую Федерацию приехали около одного миллиона тоже непривитых людей, в том числе детей, которые искали у нас убежище. И тоже были ПВР, и тоже мы всех прививали, и никаких осложнений ни на тот момент, ни на сегодняшний не было и нет.

В этом году, когда стало очевидно, что люди приезжают, мы приняли всех и всех привили в Российской Федерации. Детей привили в соответствии с прививочным календарем. Все меры приняли и обследовали всех, кто переходил границу. За весь этот период у нас не было эпидемических осложнений. Я абсолютно уверена, что у нас все сделано для того, чтобы их не было и впредь.

А весной, учитывая особенности постковидного периода, когда многие страны, к сожалению, снизили охват иммунизацией против вакциноуправляемых инфекций, было выпущено постановление главного государственного санитарного врача о подчищающий иммунизации против полиомиелита.

Было также проведено специальное мероприятие – подчищающая иммунизация против кори, как для тех, кто к нам приезжал, так и для населения Российской Федерации, чтобы поправить иммунную прослойку, если в каком-то субъекте она была недостаточна. Мы сделали все, что требовалось, и делаем все, что требуется, чтобы никаких эпидемических осложнений не происходило. У нас впереди период гриппа, мы начинаем вакцинацию в Российской Федерации и должны привить не менее 60% совокупного населения и 75% из групп риска.

– А вакцинировать население ДНР и ЛНР планируется?

– Конечно же, мы будем помогать прививать тех, кто в этом нуждается на территориях, которые находятся в зоне особого риска, в том числе эпидемиологического. Там работают наши коллеги. Они делают все необходимое для обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия людей.

В Донецке и Луганске за этот период сохранили весь календарь охвата прививками. Отмечу, что образование Донецкого медицинского института и других вузов Донбасса всегда было очень высокого уровня. Коллеги, которые там сейчас работают, – высокие профессионалы, и мы продолжаем работать вместе. Мы работаем, как одна команда.

– То есть санитарная служба в Донбассе сохранилась?

– В Донбассе да, а на Украине – нет. Абсолютное уничтожение санитарной службы в 2016 году – это большая проблема. Мы сегодня видим ее, но у нас есть инструменты, чтобы компенсировать этот дефицит. Люди, которые когда-то уходили из санитарной службы Украины, сейчас возвращаются. Мы это очень ценим, потому что опыт и знания очень важны. В нашем деле важно знать территорию, понимать ее особенности, и поэтому мы очень ценим тех, кто решил вернуться.