…И украинизация всей Европы!

На парижском кладбище Пер-Лашез на нескольких десятках могил и даже семейных склепов обнаружились наклеечки — на светлом фоне, обрамленном желто-синим рантом, красовались слова: "Если бы я был жив/была жива, я бы поддержал/поддержала Зеленского". В число мертвых (и давно), составивших "команду болельщиков" украинского президента, вошли, к примеру, Эдит Пиаф, маршал Наполеона Мишель Ней, Фредерик Шопен, Жан-Батист Мольер, Элоиза (та, которую любил Абеляр) и даже Джим Моррисон (фронтмен Doors).

Ответственность за проведение политического митинга на некрополе среди усопших взяла на себя, как было сказано в их же собственном заявлении, "группа украинцев разных гендеров и различных религиозных убеждений, которых объединяет политический активизм".

В мире постмодерна, озабоченном разрушением всех или почти всех культурных и исторических табу, практически единственная территория, еще сопротивляющаяся нашествию прогрессистов (или неоварваров, все зависит от точки зрения и наличия или отсутствия соответствующей оптики), — это кладбище. И вообще, отношение к усопшим. И чем культурные корни глубже, чем более раскидиста крона, которую эти корни питают, тем сложнее разрушить существующие запреты. В их числе, разумеется, и осквернение могил.

В действующем во Франции Уголовном кодексе, согласно статье 225-17, подобное действие (неважно как, кем и с какой целью совершенное, об этом говорится прямо) наказывается тюремным заключением сроком на один год и 15 тысячами евро штрафа.

Кроме как возмущения (и то не сказать, что особо сильного) в твиттере, никакой официальной реакции поведение тех, кто в сторонники Украины записывает мертвых, не вызвало. А государство, столь показательно суровое, если речь идет, например, об обеспеченных белых гетеросексуальных мужчинах или о не менее обеспеченных белых гетеросексуальных женщинах, если и когда представители этих социальных групп нет-нет да сказанут нечто неполиткорректное, в этом отдельном случае пока предпочло промолчать.

Почему была избрана подобная позиция, рассуждать можно и долго, и упорно, но суть одна: в табели о рангах нынешних нравоучителей Украина всегда права. Она находится над любыми законами. Как писаными, так и подразумевающимися.

Россия, как и те государства, что ей предшествовали (как империя, так и республиканский Советский Союз), разумеется, всегда и во всем виноваты.

И тут осквернение праха и максимальное желание "дерусификации" из течения становятся уже бурным потоком.

Тема осквернения праха, как и желание заделаться этими новыми осквернителями, чтобы наконец-то почувствовать себя над законом (такая вот смердяковщина нового тысячелетия), на самом деле, вовсю уже не просто звучит. Она лезет во все дыры и напевает во все уши.

И не только на аллеях знаменитого парижского некрополя, но и, например, в биографиях разнообразных известных личностей.

Из политики, культуры, литературы — неважно. Это не имеет сейчас уже никакого значения.

Главное — избавиться от самого упоминания России, пусть и самым мелким шрифтом.

И поэтому, как только стало известно имя нового премьер-министра Франции Элизабет Борн, так немедленно, в течение двух суток, ее отец — человек биографии героической, один из тех, кто был в Сопротивлении весь период оккупации и прошел концлагерь, — из "еврея, имеющего российские корни", стал "евреем с польскими корнями".

Хотя все довольно многочисленные публикации, которые касались родителей нынешней главы французского правительства, указывали местом рождения ее отца Российскую империю, эти факты сегодня, в период массовой ревизии, навязанной политическими украинцами и касающейся даже собственного родового древа, перечеркнуты.

Страница в Википедии, посвященная Элизабет Борн, за 48 часов была обновлена более 530 раз. Исправления касались исключительно места рождения ее отца, поскольку сетевым активистам требовалось, во-первых, "дерусифицировать" премьер-министра, а во-вторых — не написать уж совсем откровенную лажу, то, что в Сети сегодня называется "гоневом" (от глагола "гнать").

В ситуации, когда европейская политическая жизнь стремительно кроится так, чтобы угодить официальному Киеву и, не дай бог, не вызвать там гнев, глава кабинета министров страны, государства, временно председательствующего в Евросоюзе, не может иметь настолько компрометирующие (с точки зрения прогрессистов) корни. То есть евреем быть можно, а вот родиться на территории "жандарма Европы" — да ни за что и никогда.

Творческие люди тоже почувствовали этот обновленческий зуд.

Шарлотта Генсбур, эта принцесса парижской богемы — что со стороны матери, Джейн Биркин, что со стороны отца, знаменитого шансонье и композитора Сержа Генсбура, — заявила в интервью: "Мои русские еврейские корни на самом деле украинские".

Редакция издания была в таком восторге (еще бы, такая поддержка новому вектору украинизации культуры), что ничтоже сумняшеся вынесла это яркое заявление в заголовок.

Шарлотта, без сомнения, отлично знает, что к Украине ни ее бабушка, ни ее дедушка никакого отношения не имеют. Вообще.

Дед родился в тогдашнем Константинополе, а учился в Петербурге и Москве.

Бабушка родилась в Феодосии и тоже училась в Москве, где, собственно, и познакомилась со своим мужем.

Во всех биографиях Сержа Генсбура его родителей везде называют "евреями, родившимися в России" (а до страницы в Википедии шаловливые ручки сетевых украинствующих активистов еще не добрались), и тут выходит любимая дочь, наследница и папиной славы, и держательница (наравне с другими потомками) авторских прав отца, и заявляет, что ее предки — украинцы.

Отличие Шарлотты от тех, кто расклеивает бумажки на могилах Пер-Лашез, в том, что те оскверняют чужой прах.

Актриса же оскверняет прах близкого, точнее — самого близкого после матери человека, которому, кстати, она в колоссальной мере обязана и своей профессией, и даже тем, что можно громко назвать славой.

Где бы она была, если бы имела ровно те же способности, но не носила фамилию Генсбур? Фамилию, как сегодня мы узнали, украинскую.

По поводу России ее отец в свое время сказал, что хоть и не знал слов, поскольку не владел русским, но заинтересовался мелодией Матвея Блантера. Мама Сержа, та самая, что "украинкой" стала с подачи внучки, написала ему фонетически текст знаменитого вальса "В лесу прифронтовом". В версии Генсбура композиция получила новое название "Офицерский вальс", и, несмотря на очевидный акцент, исполнил он песню по-русски. Гениально. И нежно.

Наверное, эта проникновенность, трагичность, осознание судьбы, драма самопожертвования в момент, когда от нашей страны пытаются отодрать, не считаясь ни с чем, ее корневую систему, объявив войну нашим ценностям и нашим принципам, — и есть наше наследие, от которого мы точно никогда не отречемся.

Что касается той самой, столь модной сегодня украинизации, ради которой в буквальном смысле можно не пожалеть в том числе и собственного отца, то ее смоет. И очень скоро. Как смоет дождь дешевые стикеры на могилах великих.

А жалкие осквернители праха, вербующие в свои сторонники даже мертвых, отправятся на помойку. Либо в суд.