Марьям аль-Махди: Судан заинтересован в военной помощи России

Правительство Судана надеется, что все процедуры, связанные с соглашением о создании технического пункта ВМФ России в стране будут скоро завершены, заявила глава МИД республики Марьям аль-Махди по итогам визита в Россию. В интервью специальному корреспонденту РИА Новости Дмитрию Виноградову она рассказала, к чему приведет урегулирование этого вопроса, какие новые сферы сотрудничества обсуждают Москва и Хартум, и будет ли Судан обращаться в международный суд в связи с ситуацией вокруг ГЭС "Возрождение".

– Дискуссии вокруг судьбы пункта материально-технического обеспечения ВМФ России в Судане не утихают с момента появления новостей о том, что власти Судана якобы решили пересмотреть соглашение. Какова судьба этих договоренностей?

– Сейчас соглашение передано на рассмотрение правительства Судана. Для правительства имеет значение, чтобы это соглашение отвечало интересам Судана и его народа в целом, как гражданским лицам, так и военным. Поэтому мы очень приветствуем сотрудничество между Суданом и Россией. И надеемся, что это соглашение откроет стратегическое сотрудничество между Суданом и Россией.

– А в чем интерес Судана в этом проекте? Заинтересованы ли вы в военной помощи, например?

– Мы заинтересованы в военной помощи. Также, как в гражданской. И в работе над инфраструктурой.

– Но когда стоит все же ожидать ратификации соглашения?

– Я не могу дать точное время. Мы надеемся, что это случится так быстро, насколько возможно. Мы следуем нашим процедурам для законодательства. Это все согласно нашему законодательству, и это требует своего времени.

– В Судане ощущают в связи с этим вопросом какое-то давление или внешнее влияние?

– Нет. Мы – народное правительство, мы – правительство революции, которая была оплачена кровью нашей молодежи, наших людей (имеются ввиду волнения 2018 года, в которых погибли 30 человек, и военный переворот 2019 года – ред.). И то, что у нас есть сейчас отношения с международным сообществом, это лишь идет на пользу народу Судана.

– Знаете, в России отдельные наблюдатели заявляли, что на решение этого вопроса могли оказать влияние США…

– Я знаю, я знаю. Но это неправда. Мы полностью независимы, и мы исходим только из интересов суданцев, военных и гражданских.

– В ходе визита в Москву с кем еще, помимо коллеги Сергея Лаврова, вам удалось провести переговоры?

– Я встречалась с министром природных ресурсов Александром Козловым, который возглавляет с российской стороны межправительственную комиссию. Также у меня прошла встреча с бизнес-форумом частных компаний, где мы обсуждали партнерство в частном секторе между Россией и Суданом.

– Что касается министерства природных ресурсов: рассматривает ли Судан возможность приглашения россиян для участия в каких-то новых проектах?

– Отношения между Суданом и Россией в сфере бизнеса развиваются уже на протяжении многих лет. И новый импульс они получили в 2013 году, когда была основана компания, работающая в сфере добычи полезных ископаемых, особенно золота. Сейчас мы с партнерами тщательно обсуждаем, как далее развивать эти взаимоотношения, чтобы расширить номенклатуру ископаемых металлов.

Также мы обсуждаем сотрудничество в сфере инфраструктуры Судана, например, транспортной, железнодорожной. Еще один важный сектор – производство энергии, у России очень хороший опыт в этом.

Сейчас Судан готов быстро развиваться, у нас установился мир, нас исключили из списка стран, спонсирующих терроризм. Мы открыты для контактов со всеми и верим, что сотрудничество с Россией в этих важных для Судана сферах развития будет выгодно для обеих стран.

– Вы упомянули важность энергетики для вашего региона. Здесь трудно не вспомнить строительство Эфиопией гидроэлектростанции "Возрождение" (GERD – Grand Ethiopian Renaissance Dam). У Египта и Судана есть возражения против этого проекта. Возможен ли тут какой-то компромисс?

– Идея GERD появилась в 2011 году. В 2015 году мы в Хартуме провели переговоры Судана, Эфиопии и Египта. Была совместно разработана и подписана тогдашними президентами основополагающая декларация, которая показывала путь, как строительство этой дамбы приведет к сотрудничеству трех стран.

Это самая большая гидростанция Африки, и мы надеялись, что она принесет пользу и Эфиопии, и Судану, и Египту. Мы в Судане все время поддерживали Эфиопию в том, чтобы развивать эту территорию Голубого Нила.

Но проблема не в сотрудничестве, а в отходе от сотрудничества. Потому что в прошлом году Эфиопия решила, без какого-либо соглашения с нами, Суданом и Египтом, начать одностороннее наполнение водохранилища.

Но это очень вредно для Судана. Это негативным образом сказалось на экономике страны, на безопасности людей, имело политические последствия. И еще одна серьезная проблема – проблема доверия между Суданом и Эфиопией.

Поэтому сейчас мы обращаемся в ООН не по теме водных ресурсов, но обращаемся в ООН как в высший мировой орган в сфере безопасности с вопросом, как мирно разрешить споры.

– Какого решения вы ждете от ООН? Может ли организация как-то повлиять на Эфиопию?

– Конечно, особенно Совет Безопасности, как орган, ответственный за мир и безопасность. Мы объясняем, как односторонние действия Эфиопии угрожают миру и безопасности в Судане. Это уже повредило суданцам в прошлом году, повредило два месяца назад и вредит сейчас. Потому что эфиопцы настойчиво идут против международного права. Оно предусматривает, что транснациональной рекой могут пользоваться все страны-участники. И они не должны предпринимать действий, которые вредят другой стороне, делиться водой. Кроме того, действия Эфиопии нарушают права человека – права суданцев. И не только право на стабильное получение воды.

Эфиопия нарушает принципы хорошего добрососедства. Мы ждем, что СБ ООН выпустит четкие указания трем странам возобновить добросовестные переговоры, и что соглашение будет заключено очень быстро. Потому что сейчас непродуктивные переговоры идут уже не первый год.

Так что мы ждем, что ООН проявит ответственность и поспособствует тому, чтобы легитимное соглашение удалось достичь за короткий период времени. Шесть месяцев – это более, чем достаточно.

– Возможно ли, что Судан обратится по этому поводу в Международный суд ООН?

– Судан прибегает ко всем легитимным способам и инструментам, в том числе, к судебным искам. У нас есть целая команда, которая работает над этим. Для нас есть возможность обратиться в Совет по правам человека при ООН. Сейчас эти возможности прорабатываются экспертами, они решат и объявят, что именно мы можем сделать.

Мы соседи, мы не можем отказаться друг от друга. Мы должны работать вместе, мы должны сотрудничать для лучшего использования водных ресурсов Нила. Мы хотим, чтобы Эфиопия развивалась и процветала. Но без причинения вреда Судану, без того, чтобы экзистенциально угрожать Египту. Для этого мы и достигли основополагающего соглашения, и мы верим, что если Эфиопия будет выполнять его добросовестно, мы сможем достичь указанных целей – сделаем GERD примером хорошего сотрудничества для всей Африки.

К примеру: на западе Африки течет река Нигер. Восемь стран делят реку на протяжении уже более сорока лет. Другая группа стран делит реку Сенегал. Так что это возможно, и мы тоже можем сделать это.