Русская печка как повод забрать ребенка из семьи

МОСКВА, 11 дек — РИА Новости, Мариам Кочарян. По закону органам опеки запрещено вмешиваться в дела семьи. Семейный кодекс предусматривает такое право, только когда есть реальная угроза жизни и здоровью детей. Изъятие ребенка — крайняя мера. Однако зачастую камнем преткновения в детских судьбах становятся жилищно-бытовые условия. В подобных случаях разлука с родителями неминуема. За что сегодня несовершеннолетних забирают из семей — разбиралось РИА Новости.

Дело Лапшиных

Этой осенью громко прозвучала история многодетной семьи Лапшиных. Под угрозой изъятия детей ввиду непригодных для проживания условий Лапшины сбежали из Вологодской области в глухой поселок Калевальского района Карелии. У Елены и Геннадия шестеро детей. Претензий к исполнению обязанностей по воспитанию у органов опеки не было. Однако чиновников не устроили бытовые условия в доме, где проживала малоимущая семья. По решению суда мать и отца ограничили в родительских правах. Тогда они и решились на срочный переезд. В Карелии семью приняли радушно, предоставили небольшую квартиру, обеспечили товарами первой необходимости. Когда рассказ о Лапшиных облетел СМИ, дело получило широкую огласку. К их дальнейшему жизнеустройству подключились специалисты из аппарата детского омбудсмена Анны Кузнецовой.

Подобное случается нередко. Родители прячут детей, передают их в приюты по собственному заявлению, скрываются от представителей соцслужб. В свою очередь, органы опеки беспокоятся о дальнейшей судьбе изъятых детей. Но при этом выдвигают одинаковые требования как к благополучным, так и к малообеспеченным семьям.

Анечка

Дмитрий (все имена героев изменены по их просьбе) — из поселка Сонково Тверской области. После выпуска из сиротского учреждения он ждал положенного ему социального жилья семь лет. Сейчас ему 31 год. Отец-одиночка. Работает ремонтником искусственных сооружений на железной дороге. Проще говоря, строит каменные мосты. У него самая маленькая зарплата в штате и низкий разряд.

© Фото : из личного архива Дмитрия

Дмитрий с дочерью

"Я не жалуюсь, работа есть. Только вот жены нет. Она бросила нас, пить начала. А я девочку не отдал, — рассказывает Дмитрий. — Потом жил с другой женщиной, но та постоянно огрызалась на дочку. Тогда мы с Анечкой решили жить вдвоем. Не нужны нам мамы".

Когда Дмитрию выдали долгожданное жилье, счастью не было предела. Он не глядя подписал договор и переехал из съемной квартиры, которую арендовал в том же поселке, уже в собственный "новый" дом.

«

"С виду он красивый, а зайдешь — ни газа, ни воды. Все валится, рушится на глазах. Холодно очень, сыро, старая проводка. Как в таком жить с ребенком?" — сетует он.

Отец-одиночка пытался самостоятельно провести газ, утеплить полы, поменять окна. Делал все, что мог, зная, что органы опеки будут проверять. За полгода до их приезда начал писать жалобы в местную администрацию по социальным вопросам, требуя замены жилья. По закону Дмитрий имеет право встать на учет по предоставлению компенсации за несоответствующие норме условия. Однако все усилия были тщетны. Администрация отвечала: "На что хватило финансов, то и построили. Стройтесь сами!"

"Я пытался накопить денег на печное отопление. Мы скитались по поселку, боялись, что нас рано или поздно разлучат. Ведь я понимал: жить в таком бараке просто невозможно", — признается Дмитрий.

© Фото : из личного архива Дмитрия

Ремонт в доме у Дмитрия

Опасения были не напрасными. Долгие переговоры с местной соцзащитой закончились тем, что в конце октября девочку все же забрали и по добровольно-принудительному согласию родителя поместили в реабилитационный центр. Сейчас Аня находится в детском учреждении для неблагополучных семей Тверской области. Дмитрий навещает ее каждую неделю. Мать не лишена родительских прав, но не принимает участия в судьбе дочери.

Суд одобрил совместное проживание ребенка с отцом. Однако дочь ему вернут, если он найдет деньги на ремонт. Дмитрий продолжает копить на отопление, вспоминая, как несколько лет назад глава поселкового совета торжественно передал ему ключи от "нового" помещения, поздравил и с гордостью перерезал красную ленточку у порога. Но, видимо, забыл предупредить новосела о том, что дом — "картонный" и жить в нем невозможно даже при большом желании.

© Фото : из личного архива Дмитрия

Дмитрий с дочерью на новогоднем утреннике

"Папочка! Давай я помогу тебе сделать ремонт!" — так говорит мне дочь по телефону", — с болью произносит Дмитрий.

По его подсчетам, на ремонт нужно порядка 120 тысяч рублей. Это для самого необходимого. "Анечка — единственный смысл моей жизни. Сам-то я сиротский. Знаю, как хлеб черствый зубами грызть, а девочке моей готов отдать все самое лучшее, но пока денег на это нет", — вздыхает отец.

Специалист органов опеки и попечительства по Сонковскому району Тверской области Людмила Мельник подтверждает, что жилье Дмитрия действительно ветхое. Однако для помощи отцу в приобретении нового дома или смены жилплощади нет никаких законных оснований. "Мы можем только оформить ему пособие как малоимущей семье. Ежегодно — не более 6000 рублей, но сомневаюсь, что это изменит ситуацию. Жилье старой постройки — надо делать ремонт. Отопление — печное. Воду носят с колонок. Такие условия".

В соцслужбе сообщили, что Дмитрий действительно хочет вернуть дочь обратно, усердно работает. Но принять окончательно решение о месте проживания Ани можно только через суд, которому отец должен доказать пригодность бытовых условий для ребенка.

"Нужна консолидация"

Благотворительный фонд "Константа" в Твери почти десять лет занимается поддержкой семей, нуждающихся в улучшении жилищных условий. Директор фонда Анастасия Кульпетова уверена, что к решению таких проблем следует подключать представителей социально-ориентированных некоммерческих организаций:

«

"Комплексная работа госслужб и общественников — то, к чему мы должны стремиться. Ни одно государство в мире не может покрыть все нужды населения. Тем более детей без родителей".

Также Кульпетова отметила, что оперативное межведомственное взаимодействие — ключ к решению бытовых вопросов в неблагополучных или асоциальных семьях. "Изъятие ребенка — стресс для всех. Поэтому не только органы опеки должны быть включены в процесс, но и администрация города или поселка, детский сад, школа, поликлиника. На всех лежит большая ответственность за детские судьбы. Родителям тоже следует понимать, что государство не может за них решить все проблемы", — подытожила собеседница.

Катюша

Конфликтные ситуации с органами опеки случаются повсеместно. История 42-летней Ларисы из Смоленской области — еще один пример. В 2015-м она попала в тюрьму за скупку и сбыт краденого. Когда освободилась, ее ребенок находился в детском доме. Однако органам опеки не удалось лишить мать родительских прав. Лариса — единственный кровный опекун четырнадцатилетней Кати. Сейчас женщина работает уборщицей в том самом учреждении, где уже несколько лет провела ее дочь. Матери Катю не отдают: вовсе не из-за судимости, а по причине плохих жилищных условий.

«

"Мой дом — аварийный. Печное отопление, тусклый свет, старая мебель. Я делаю ремонт, чтобы вернуть дочку", — рассказывает Лариса.

Она могла бы пойти на другую работу, но для нее важно быть рядом с Катей, наблюдать, как девочка растет.

"У меня небольшой доход, но я коплю с зарплаты для Катюши. То платье ей куплю, то сумочку, то заколки разноцветные — все, как она любит", — продолжает Лариса. В доме, в центре комнаты, стоит газовая плита, подключенная к баллону, который при банальном несоблюдении правил безопасности может рвануть. Ларисе пока удалось сделать лишь небольшой косметический ремонт своими руками. На профессиональную бригаду просто нет денег.

© Фото : из личного архива Ларисы

Кухня Ларисы

"Готовлю на плите. И греюсь тут же. Да только вот крыша подтекает. Стены разъедает влага, а пол замерзает — разруха", — говорит Лариса.

Чтобы дочь вернулась домой, ей нужно накопить хотя бы на замену кровли и полов. Помимо этого, у нее должен быть запас дров на зиму — для поддержания температурной нормы в помещении.

Матери-одиночке помогает московский фонд профилактики социального сиротства "Дети наши". Сотрудники регулярно доставляют ей продуктовую и вещевую помощь. Однако органы опеки ждут капитального ремонта дома, после чего можно будет рассмотреть вопрос о возвращении Кати.

© Фото : из личного архива Ларисы

Комната Ларисы

"Сама я не справлюсь. Только если работать на двух или трех работах. А Катюша постоянно просится домой. Каждый день говорит мне тихонько в коридоре детдома: "Забери меня, мама, скорее", — с горечью произносит Лариса.

Корреспондент агентства попыталась получить комментарий у сотрудников органов опеки по Смоленской области, но по указанным телефонам бросали трубку. В аппарате уполномоченного по правам ребенка в регионе не смогли предоставить оперативный комментарий, сославшись на то, что омбудсмен находится в командировке и занята.

Разруха — в головах

Руководитель Центра юридической помощи детям-сиротам Павел Денисов, комментируя эти проблемы для РИА Новости, высказал мнение, что предотвратить изъятие детей из неблагополучных семей помог бы законопроект о распределенной опеке.

"С родителей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, в том числе по бытовым условиям, соответствующий закон мог бы временно снять нагрузку и дать им возможность привести жилье в порядок при содействии НКО. Но это получится только тогда, когда семьи действительно заинтересованы в улучшении условий, стремятся к этому, однако по каким-либо причинам не могут добиться желаемого. Из-за нехватки средств, бюрократических препон, технических особенностей жилья или иных факторов", — объясняет юрист.

Надо сказать, что общественники не первый год говорят об актуальности законопроекта о распределенной опеке, который позволит социально-ориентированным некоммерческим организациям принимать активное участие в жизни подопечных госучреждений: посещать их в интернатах, кризисных центрах, при необходимости представлять интересы опекаемых в суде. Проект закона был единогласно принят Госдумой в первом чтении в июне 2016-го. Однако второе чтение откладывается с лета 2018-го, причем следующая дата до сих пор не назначена. Все ждут поправок от Минюста.

"Ребенок — дважды жертва"

Елена Альшанская, руководитель фонда "Волонтеры в помощь детям-сиротам", соглашается: необходимо менять законодательство, чтобы не принимать решения наспех, лишний раз травмируя ребенка. "Органы опеки имеют право входа в семью. Но на сегодняшний день закон не предусматривает для процедуры лишения обратного пути домой. И, главное, в рамках разбора случаев не дает специалистам четкого инструмента, чтобы не на глазок определить экстренность ситуации и масштаб угрозы. Даже тут всегда могут быть варианты. Может, ребенка к бабушке пока отвезти. Или вместе с мамой разместить в кризисный центр на время. Почему несовершеннолетний зачастую дважды становится жертвой неблагополучия семьи?" — задается вопросом эксперт.

Кроме того Альшанская отмечает, что поведение сотрудников опеки в семье никак не регламентировано. По ее словам, нигде не прописано, имеет ли сотрудник право, войдя в чужой дом, к примеру, лезть в холодильник и проверять, какие там продукты. "Но при этом представители соцслужб поставлены в ситуацию, когда они так или иначе должны принять судьбоносное решение в отсутствие процедур, закрепленных экспертиз и узкопрофильных специалистов", — заключает она.

Семейный кодекс

Согласно законодательству, единственное основание для немедленного изъятия ребенка из семьи — непосредственная угроза жизни или здоровью. Об этом говорится в статье 77 Семейного кодекса. Однако, по словам экспертов, закон не раскрывает полностью содержание этого понятия, из-за чего в каждом отдельном случае сотрудники опеки принимают решения, опираясь на собственные ощущения и региональный опыт.