Заметив на дороге курицу, водитель такси бьет по тормозам. Затем вытаскивает из кармана телефон и начинает снимать.

— Мне под колеса в Москве много кто бросался, но несушки — никогда, — комментирует он, параллельно проверяя, туда ли заехал. По всему выходит, что туда.

До ближайшей станции метро «Бунинская аллея» отсюда всего четыре с половиной километра, до Красной площади — почти сорок. Навигатор упорно твердит, что мы находимся в Москве, но поверить в это сложно. По обе стороны дороги — деревянные дома. Из-за заборов свисают ветки яблонь. На столбах — объявления о продаже щебня и дров. Сейчас в бывшей деревне Новокурьяново проживают около 500 человек. И у каждого свое отношение к этому месту.

Разводит их местный фермер Владимир Гранков. Помимо птиц, в хозяйстве у него кролики, вьетнамские вислобрюхие свиньи и под сотню мадагаскарских тараканов — Гранков завел их из спортивного интереса.

— Что значит — зачем? Да таких ласковых и неприхотливых животных еще поискать надо! — с напускной обидой в голосе вступается он за подопечных. — Даже кошка и та не всегда урчит, когда ей за ухом чешешь. А эти шипят от удовольствия всякий раз, стоит только к брюшку прикоснуться. В остальное же время сидят себе смирно в коробке в ожидании своего апельсина. Одним словом, мечта, а не скотина!

Но настоящая страсть инженера на пенсии Гранкова — разведение саженцев.

Особенно он гордится чудом селекции с непривычным нашему слуху названием «гуми». Ягоды этот кустарник дает размером с вишню, при этом косточка у него, как у облепихи. Правда, в нынешнем году за чудо-саженцами в теплицы Гранкова не заехал ни один покупатель. Владимир во всем винит крупные супермаркеты, демпингующие цены на рассаду.

Он из местных. Родился здесь в 1956 году. Правда, тогда это был не район Москвы, а село Новокурьяново. А еще раньше — колхоз имени Жданова, куда бабушка Гранкова приезжала собирать огурцы и капусту. При расселении района Курьяново ей предложили квартиру в пятиэтажке или дом рядом с колхозом.

— И она, привыкшая к земле, огороду, выбрала второй вариант, — рассказывает Гранков.

Кто из тех новоселов мог предположить, что через несколько десятилетий их деревня, где люди до последнего разводили коз и бегали на окрестные поля воровать кукурузу, войдет в состав столицы. Произошло это в 1984-м. Старожилы вспоминают, как их собрали у сельсовета, объяснили, что теперь они москвичи. Впрочем, еще долго со статусом этого населенного пункта не могли определиться. Гранков вспоминает, что первое время в паспортах стоял штемпель: «Город Москва, деревня Новокурьяново».

— Вообще, присоединению к Москве у нас многие радовались: думали, что после этого к нам придет водопровод, канализация. Но все так и осталось на бумаге, — сетует Владимир.

На колени Саиде Константиновне Руновой прыгает рыжий кот Шархан. Ластится. «Это он мороженое выпрашивает. Очень уж он его любит», — объясняет пенсионерка. Правда, за лакомством для Шархана приходится ходить далеко. Ближайший магазин — в Щербинке, в четырех километрах от Новокурьяново.

Хотя это район Москвы, общественный транспорт сюда не ходит. Как объясняют местные, дорога, ведущая к ним, по сути, — самострой, проложена не по нормативам. Следовательно, пустить по ней автобусы нельзя.

— В прошлом году в конце ноября маршрутки у нас отняли. В департаменте сказали, что общественный транспорт нам не положен, потому что нет нормальных трасс. Эта дорога, она нелегальная, раньше называлась «пьяная». В советское время ее проложили, чтобы колхозная техника проезжала, да так нигде и не зарегистрировали, — жалуются старожилы.

Теперь у местных два варианта: вызывать такси до магазина или ходить пешком. Поскольку наши люди в булочную на такси ездить не приучены, многие выбирают второй вариант. Говорят, что минут за сорок доходят.

Однако это не главная проблема Новокурьяново. Газ сюда так и не провели, поэтому отапливаются москвичи по старинке — дровами или углем.
Саида Константиновна берет несколько поленьев, кидает в печку. Говорит, что уголь еще не завезли, а ночи уже очень холодные.

— Вообще, его нам поставляют по льготным ценам. Но в прошлом году, например, дали очень плохого качества: шлакуется, а не горит. Приходилось по коммерческой цене покупать — по двенадцать тысяч рублей за тонну. Чтобы получить льготное топливо, нужно вызвать из БТИ замерщика. Стоит такая услуга пятнадцать тысяч рублей. Еще за машину заплатить пять тысяч. Вот и скажите: есть у пенсионеров такие деньги?

Саида Константиновна не из местных, до замужества жила в квартире в Щербинке. Дом был хоть и не самый новый, но с водопроводом и канализацией. Теперь, сидя на завалинке около деревянного строения, чуть не плачет: ну разве о такой столичной жизни она мечтала?

— В квартире я печку не топила, дрова не пилила. А здесь иногда приходится по два раза за ночь вставать — уголь в топку подбрасывать.

Первое время, вспоминает собеседница, чтобы не замерзнуть, ставила будильник. Теперь сама поднимается — за годы уже привыкла.

Всю жизнь она проработала на железной дороге — мыла вагоны. Не потому, что ничего больше не умела, просто при такой работе была возможность пристроить детей в ведомственный детский сад. От тяжелого труда к старости начали отказывать ноги. В прошлом году добил инсульт — еле выкарабкалась.

— Ты лучше расскажи, как в корыте моешься, — вступает в разговор соседка Руновых Екатерина Чижова. — Вода ведь у нас тоже проведена не у всех. На нашей улице, к примеру, ее нет. Поэтому каждое утро ходим с ведрами на колонку. А моемся в тазу на кухне.

В Новокурьяново нет кирпичных особняков — на участках только скромные двухэтажные дома, обшитые вагонкой или, что совсем уж редкость, сайдингом. Учитывая, что отсюда всего сорок километров до Кремля, выглядит это довольно странно. Однако объяснение данному феномену есть.

— Согласно постановлению правительства, строительство здесь долгое время было запрещено. Нам все время говорили, что деревню готовят под снос, — говорит Владимир Гранков. — Люди ничего и не строили — боялись. А сейчас вроде бы разрешили. Но земля, на которой стоят наши дома, все равно считается недооформленной. Мы не можем ее ни в наследство передать, ни продать. Поэтому никто и не отстраивается.

Новокурьяново действительно одно время хотели расселить. Никто из местных уже и не скажет, в каком году это было: то ли в 1990-х, то ли в начале нулевых.

Впрочем, переезжать в новостройки местные не спешили.

— У меня дочка с зятем в течение месяца квартиру в Северном Бутово получили. Нам с мужем тоже предлагали. Но мы только дом этот отделали, вот и отказались от переезда. Поедем мы в эту коробку! А теперь жалеем, — признается Екатерина Чижова.

Еще одну жительницу ловим у самой ее калитки — она вернулась из Щербинки, ходила встречать внука, который там учится в школе. Начальная есть и в самой бывшей деревне, однако из местных детей туда почти никто не ходит. Родители говорят, что из-за малокомплектности в учебном заведении не было ни учителя физкультуры, ни педагога по английскому языку.

— Сейчас вроде бы есть, но мы уже привыкли к Щербинке. У нас путь полчаса занимает. Правда, надо пересечь поле. В прошлом году декабрь был сырой, так чуть ли не по щиколотку в воде ходили, — поясняет собеседница РИА Новости. — Кроме того, на окраине стоит бесхозный дом, где обитают огромные псы. Страшно детей отпускать.

Несмотря на почти деревенский быт, переезжать из Новокурьяново хотят не все.

К примеру, у Владимира Гранкова есть трехкомнатная квартира в Щербинке, доставшаяся ему от родителей. Однако же из одноэтажной Москвы он ни ногой:

— Когда я учился в пятом классе, родители получили квартиру и на радостях тут же туда переехали. А через несколько месяцев вернулись обратно. Они всю жизнь прожили на земле — что им делать в этом каменном мешке? Вот и я в городе чувствую себя не в своей тарелке. Душно мне там.

Еще одна жительница Новокурьяново представляться отказывается, но свою позицию высказывает довольно резко.

— Да что вы всех слушаете! Нормально здесь люди живут, переезжать не планируют, — отвечает за всех женщина, которая, к слову, приехала домой на автомобиле. — Кто все профукал, тот и остался у разбитого корыта, в разрушенных домах, без воды. А у остальных есть и водопровод — провели от скважины, и дома нормальные. Многие квартиры в городе сдают, а сами живут здесь — как на даче.

Начальник отдела строительства, имущественно-земельных отношений и транспорта Управы района Южное Бутово Владимир Владимиров не скрывает: условия у жителей бывшей деревни Новокурьяново действительно не из лучших.

— На сегодняшний день единственный коммунальный ресурс этого микрорайона — электричество. Чтобы была вода, люди самостоятельно бурят скважины, газ не проведен, о канализации тоже говорить не приходится. Однако уже есть рабочий проект планировки этой территории. В перспективе там будут проложены все коммуникации, транспорт, дорожно-тропиночная сеть, — успокаивает чиновник.

А без этого, уверяет представитель управы, даже автобус пустить нельзя.

— Городской транспорт там не может передвигаться, потому что имеющаяся дорога не соответствует ГОСТ. Если два автобуса встретятся, они просто не разъедутся. А расширить дорогу можно только после согласования проекта планировки.