Первую мировую войну на пропагандистском фронте Германия тоже проиграла. Солдаты союзных армий откровенно смеялись над агитпропом немецкого Генштаба. Вместо четких и понятных лозунгов рейх пытался навязать противникам чуть ли не философские дискуссии. РИА Новости рассказывает, на каких ошибках учился Третий рейх.
Страх и ужас повсюду: на Западном фронте британцы пьют кровь немецких солдат, а на Восточном «земля пропитана страданиями женщин и детей, убитых русскими ордами». Такими сюжетами немецкая пресса потчевала публику с самого начала войны. Уже в сентябре 1914-го газеты раструбили о том, что в госпитале в Аахене якобы набралась целая палата немецких солдат, которым в Бельгии выкололи глаза. А в Берлине кто-то уверял, что видел ведро выдранных глазных яблок.
«В Первую мировую в Германии еще не осознавали роли пропаганды. У них получалось очень нелепо. В особенности по отношению к нам — русского солдата держали за дурака.
Предлагали: сдавайтесь — дадим семь рублей за винтовку, приходите к нам в окопы чай пить — пленным у нас хорошо живется.
И прочее: царские генералы вас обманывают, сами у вас за спиной водку дуют и водят табуны девок», — рассказывает кандидат исторических наук, доцент Российского государственного гуманитарного университета Александр Асташов.
Но даже такого в царской армии побаивались — за распространение вражеских листовок полагался расстрел.
«Командование предположило, что германская агитация сделала свое дело, когда после поражений 1915-го участились случаи сдачи в плен. Но, на мой взгляд, сдавались скорее по психологическим причинам, вызванным военной обстановкой», — полагает Асташов.
Русские солдаты в окопах не поверили немецким сообщениям о том, что в Петрограде произошла революция. «Германцы столько раз вбрасывали, говоря современным языком, фейки о каких-то склоках в верхах, восстаниях в тылу, что в марте 1917-го над ними просто смеялись. Только получив новые приказы, поняли, что на этот раз немцы говорили правду», — добавляет историк.
«Германская и австрийская военная пропаганда в юмористических листках все время пыталась представлять противника в смешном виде», — критиковал коллег ответственный за пропаганду начальник германской военной разведки полковник Вальтер Николаи.
Но при первой же встрече с реальным противником солдат получал о нем совершенно иное представление.
«Это приносило громадный вред. Солдат чувствовал себя обманутым, он уже не верил прессе и во всем остальном», — делал вывод военный разведчик.
Немецкая философия — одно из важнейших достижений человечества. Но склонность к философии — совсем не то, что требуется пропагандистам. Вместо того чтобы «бомбить» противника яркими лозунгами, германские военные предлагали порассуждать о причинах мировой бойни.
«Огромной принципиальной ошибкой было ставить вопрос о виновниках войны так, что виновата-де не одна Германия, но и другие страны.
Нет, мы должны были неустанно пропагандировать ту мысль, что вина лежит всецело и исключительно только на противниках», — сокрушался уже после войны Николаи.
«Немцы как будто с университетской кафедры вещали: война — это ужасное бедствие, в котором виноваты все.
Немецкая политическая философия в лице, скажем, Зомбарта или Шпенглера представляла Великую войну как схватку идеи культуры с идеей наживы.
И германские Gelehrter’ы (ученые) аргументированно отстаивали свою позицию. Но эта «философия» не доходила до бессознательного, не доходила ни до воюющей армии, ни до голодающего в тылу народа», — объясняет публицист Владимир Можегов.
Пропагандистский термин Heimatfront —«внутренний, домашний фронт» — в Германии имел не только агитационное значение. Рейх сильно зависел от импорта продовольствия, и во время войны случались перебои с продуктами.
Уже в 1915-м хлеб отпускали по карточкам. Затем — масло, яйца, заменитель кофе, чай, сахар. Разгневанные горожане били витрины магазинов. И это было лишь начало.
Зиму 1916-1917 годов немцы назвали брюквенной — других овощей не было.
Рацион снизился до тысячи калорий в сутки. В день взрослому полагалось 270 граммов хлеба, 35 граммов мяса с костями, 25 граммов сахара, четвертинка яйца. От недоедания и его последствий в годы Первой мировой погибли около 700 тысяч немцев.
Практически все мужчины страны были мобилизованы.
Женщины заменили мужей, отцов и братьев на производстве и в сельском хозяйстве. Немецкая пропаганда обращалась и к бойцам «домашнего фронта» — женщинам и детям. Агитационные листки призывали малышей собирать ценное сырье, например крапиву, которая шла на пряжу.
«Собирайте плодовые косточки! Пусть дети отнесут их в школу или на ближайший пункт приема», — обращались листовки к родителям.
Несмотря на катастрофу с продовольствием внутри страны, население и армия империи продолжали верить в победу. Солдат на фронте мотивировали сражаться, показывая стойкость их близких в тылу.
Женщина на плакате вкладывала в руки солдату гранату. «Она — на внутреннем фронте», — объясняла надпись. И даже борцы за женские права поддерживали это: то, что прекрасный пол заменил мужчин на заводах в тылу, преподносилось как достижение.
«В Германии патриотически настроены были и социал-демократы, депутаты рейхстага. Они твердо встали на сторону своего правительства, а не интернационального пролетариата», — отмечает Асташов. Лишь ярая социал-демократка Клара Цеткин занимала активную антивоенную позицию.
Вера немцев в победу сыграла с ними злую шутку. Да, возникали проблемы с продовольствием и массовые волнения, но обстановка на фронтах складывалась для Германии не так уж плохо. Из войны выбыла Российская империя, рейх получил возможность перебросить силы на Западный фронт.
В 1918-м германская армия воевала на территории других государств. Перемирие, Ноябрьская революция в Германии и подписание унизительного Версальского договора были восприняты крайне болезненно. Отсюда и представления о том, что «непобежденной Германии» в тылу воткнули нож в спину.
Ответственность за поражение возложили на вражескую, в основном британскую агитацию.
«В начале войны казалось, что пропаганда эта просто безумна по своей наглости, затем она лишь производила несколько неприятное впечатление, и в конце концов все ей поверили», — сокрушался Николаи.
Разразившаяся в Германии революция почти все свои лозунги позаимствовала у военной пропаганды противников. Третий рейх, учившийся на ошибках Второго, огромное внимание уделял именно воздействию на массы.
Печальные результаты этих усилий известны всем.
