Брюссель считает успешным реализацию действующего соглашения с Россией об упрощении порядка выдачи виз, однако прогресс в вопросе безвизовых поездок зависит от выполнения Минских соглашений по Украине, заявил посол Европейского союза в России Маркус Эдерер. В интервью специальному корреспонденту РИА Новости Полине Чернице он рассказал, почему пока не стоит испытывать эйфорию в оценке двусторонних отношений Москвы и Брюсселя, а также поделился прогнозом, какие вызовы будут определять их будущее. Также глава представительства ЕС выразил надежду, что Россия пригласит наблюдателей БДИПЧ/ОБСЕ для мониторинга предстоящих в 2018 году президентских выборов, а сами они пройдут в соответствии с международными стандартами.
— Как вы оцениваете прошедший год с точки зрения развития отношений Москвы и Брюсселя? Можно ли рассчитывать на какой-то прогресс в 2018 году?
Однако для изменения парадигмы отношений Россия — ЕС нам будет необходим прогресс в отношении Минских соглашений и их выполнении. Думаю, это достаточно ясно. Помимо этого, наши отношения будут зависеть от неустойчивой, а зачастую и опасной международной обстановки. Я уже упомянул Украину, остаются вопросы касательно того, сможем ли мы продвинуться вперед в процессе политического перехода в Сирии и как в предстоящем году будет решаться вопрос договора о РСМД. Существуют также вызовы на Корейском полуострове, которые нам надо попытаться разрешить политическими средствами. То, как мы будем взаимодействовать для решения этих вопросов, в некоторой степени определит и качество наших отношений в следующем году.
— Россия является крупнейшим поставщиком энергоресурсов в Европу — и это признается всеми. Что касается санкций, здесь необходимо пояснить следующее: между странами "Большой семерки" существует координация по вопросу санкций в отношении Москвы, которые касаются выполнения Минских соглашений. Именно в соответствии с этим ЕС ввел собственные ограничительные меры в отношении России. Но следует различать этот процесс и недавний закон, принятый в США для противодействия противникам Америки посредством санкций.
— Как тогда вы можете прокомментировать последнюю дискуссию вокруг готовящейся в Еврокомиссии директивы по газу? В России существует как множество спекуляций на эту тему, так и официальная точка зрения, что эта законодательное нововведение не нужно, так как достаточно уже имеющихся норм.
— Я не буду комментировать различные догадки. Но по существу скажу следующее. Во-первых, предложение Европейской комиссии касается внесения изменений в действующую газовую директиву. Во-вторых, оно никак не связано с санкциями США. В-третьих, цель законодательного предложения — дополнить и уточнить действующую директиву в том, что касается установления юрисдикции ЕС над всеми трубопроводами, которые идут в Евросоюз и из него. Таким образом, это не направлено против какого-то одного трубопровода, а касается всех.
В настоящее время предложенный Комиссией законопроект обсуждается — и решение по нему должно приниматься Советом ЕС и Европейским парламентом. Только после его принятия мы сможем сказать, как это повлияет или не повлияет на тот или иной проект.
— В ЕС все согласны с тем, что необходимо добиться подлинного прекращения огня по всей линии соприкосновения (в Донбассе. — Прим. ред.). Это включает в себя отвод вооружений, процесс деконфликтации, складирование вооружения. Я уже говорил, что договоренность о размещении миротворцев ООН может способствовать достижению подобного режима прекращения огня. И я также считаю, что достижение соглашения по данному вопросу может стать важным вкладом в выполнение Минских соглашений.
Что касается конкретных условий (размещения миротворцев. — Прим. ред.): они обсуждаются в форматах, в которых институты Евросоюза не принимают участие. Этот вопрос обсуждается на переговорах между Владиславом Сурковым и Куртом Волкером, а также внутри СБ ООН. Именно Совет Безопасности ООН является единственным органом, который может принять решение о размещении миротворцев. Кстати, в настоящий момент наряду с Россией в СБ ООН (в качестве непостоянного члена. — Прим. ред.) входит и Украина.
— Считаете ли вы возможным прогресс по этому вопросу в следующем году?
— Я могу только надеяться на прогресс. И если бы у меня было одно желание, я бы загадал, чтобы в 2018 году был достигнут прогресс в выполнении Минских соглашений.
— Я считаю, что обе стороны должны проявить необходимую политическую волю для выполнения Минских соглашений — в частности, Минский протокол от февраля 2015 года. В протоколе прописана четкая последовательность шагов, среди которых первым значится прекращение огня. Без прекращения огня будет очень сложно реализовать все другие шаги Минского протокола от февраля 2015 года.
— Как тогда в ЕС оценивают последние события — отзыв Москвой российских военных наблюдателей из СЦКК в Донбассе?
— Совместный центр по контролю и координации, хотя и не упомянут в Минском протоколе от февраля 2015 года, играет полезную роль в мониторинге и предотвращении случаев нарушения режима прекращения огня. И если мы признаем полезность этого механизма, то недавняя эскалация ситуации вокруг Центра должна стать поводом для серьезной обеспокоенности. В последние дни мы наблюдаем многочисленные случаи несоблюдения режима прекращения огня в ответ на ситуацию вокруг СЦКК. И это должно рассматриваться как тревожный сигнал. Я считаю, что оптимальным форматом для обсуждения вопроса о СЦКК является трехсторонняя контактная группа.
— Возможно ли с учетом нынешнего политического контекста возобновление переговоров об облегчении визового режима?
Нужно отметить, что упрощенный режим выдачи виз является успешным: в 2016-м почти 3,2 миллиона россиян получили шенгенские визы. И это самый высокий показатель, если говорить в глобальном масштабе. Восемьдесят процентов выданных виз — многократные. Эта цифра выглядит много лучше, если сравнивать с тем, сколько многократных виз получают европейцы, желающие посетить Россию. Мы будем обсуждать все эти вопросы в ходе предстоящей апрельской встречи.
Что касается переговоров о дальнейшем упрощении или о безвизовом режиме с Россией, то хочу напомнить, что эти переговоры были приостановлены в связи с событиями 2014 года. И, как я уже говорил в начале интервью, изменение парадигмы возможно, только если будут прогресс в отношении Минских соглашений и их выполнение.
— Будет ли Евросоюз направлять наблюдателей на предстоящие выборы президента России весной 2018 года?
— Но если будут направлены приглашения, то в том числе и для мониторинга выборов в Крыму?
— Позиция Евросоюза по Крыму очень ясная: мы не признаем и в будущем не признаем аннексию Крыма.
— Как в ЕС оценивают заявления различных российских официальных лиц по поводу взносов в Совет Европы?
— Мы с удовлетворением отметили недавние заявления российской стороны, что у России нет намерения покинуть Совет Европы. И я надеюсь, что в 2018 году нынешние противоречия удастся разрешить способом, который удовлетворит все стороны.
— В первую очередь хотел бы хотел напомнить, чем является Восточное партнерство: оно направлено на установление добрососедских отношений между Евросоюзом и странами региона (Белоруссия, Украина, Молдавия, Грузия, Армения, Азербайджан. — Прим. ред.). Эти отношения учитывают амбиции и устремления упомянутых государств. Мы не просим эти страны делать выбор между Евросоюзом и каким-то другим государством. И думаю, мы дали ясно понять, что Восточное партнерство не направлено против какой-либо третьей страны. Что касается российского подхода к этому вопросу и российских озабоченностей, то я был рад увидеть высказывание моего многоуважаемого коллеги Владимира Чижова, который в день проведения саммита заявил следующее: "Мы не имеем ничего против, если какая-либо из этих стран устанавливает и развивает хорошие отношения с Евросоюзом. Мы не имеем ничего против расширения ЕС, в отличие, конечно, от расширения НАТО".
