Анна Михайлова, МИА "Россия сегодня"
Санкт-Петербург укрепляет позиции в авангарде ценителей современного искусства. Не успели отшуметь страсти по выставке Яна Фабра в Эрмитаже, как Русский музей сообщил о необычном пополнении своей коллекции.
Экспонат художника Владимира Козина из серии "Вечные ценности" представляет собой скульптуру в виде резинового унитаза. Мы подробнее узнали о новом экспонате, а также вспомнили другие предметы из музейных собраний, которые вызывали недоумение у посетителей.
"Вечные ценности", Владимир Козин
Совсем недавно Русский музей отказался принять в дар триптих фигурантки дела "Оборонсервиса" Евгении Васильевой из-за его "несоответствия собирательной практике". Теперь же выбор специалистов музея удивил и самого создателя резинового унитаза.
На своей странице в Facebook Владимир Козин признался в том, что ему трудно поверить в приобретение этого предмета одним из крупнейших музеев страны. Из комментариев к посту самого художника в соцсети также следует, что за свои труды он получил хорошее вознаграждение, после которого "за музей не стыдно".
В собрании Русского находится уже 11 работ Козина – участника художественного объединения "Товарищество "Новые тупые" и основателя передвижного музея "Мышеловка современного искусства".
Золотой унитаз, Маурицио Каттелан
В сентябре 2016 еще более экстравагантное приобретение совершил Музей Гуггенхайма в Нью-Йорке. Посетителям галереи предлагается уникальная возможность использовать по прямому назначения унитаз из 18-каратного золота, созданный известным итальянским художником Маурицио Каттеланом.
По задумке автора, экспонат разметили в отдельной ванной комнате, где можно уединиться. Каттелан заявляет, что инсталляция посвящена проблеме экономического неравенства. При этом цена золотого унитаза держится в секрете, известно лишь, что работа была создана на пожертвования частных лиц.
Впрочем, ничего революционно нового в произведении Каттелана нет. Первопроходцем в области "сантехнического" искусства был француз Марсель Дюшан. Его работа "Фонтан", представляющая собой обычный писсуар. Она была представлена на выставке Общества независимых художников еще в 1917 году и стала одним из самых известных произведений искусства ХХ века.
Концлагерь из Lego, Збигнев Либера
Пока одни музейные экспонаты вызывают лишь недоуменные улыбки, другие провоцируют куда более неприятные эмоции. В 2012 году Музей современного искусства в Варшаве заявил о приобретении скандальной работы польского художника Збигнева Либера "Концентрационный лагерь из конструктора Lego".
Игрушечный лагерь смерти был создан еще в 1996 году и с тех пор неоднократно выставлялся в галереях по всему миру, вызывая возмущение посетителей, обществ памяти жертв Холокоста и даже производителей конструктора.
Тем не менее, варшавский музей не пожалел 55 тысяч евро на то, чтобы выкупить экспонат у норвежского коллекционера, назвав работу Либеры "одним из наиболее значительных произведений современного польского искусства".
"Физическая невозможность смерти в сознании кого-нибудь живого", Дэмиен Хёрст
Экспонат с длинным витиеватым названием в народе известен просто как "стухшая акула". Тушу пятиметрового хищника английский художник Демиен Хёрст купил в 1991 году за 6 тысяч фунтов и превратил ее в арт-объект.
Известный галерист Чарльз Саатчи приобрел заспиртованную в формальдегиде акулу уже за 50 тысяч. А через несколько лет успешно перепродал её американскому коллекционеру Стивену Коэну за 8 миллионов долларов.
Впрочем, вскоре выяснилось, что знаменитое произведение искусства самого богатого современного художника протухло. Сгнившую тушу пришлось заменить новой, что, однако, не отразилось на её ценности – ни материальной, ни культурной.
В 2007 году 22-тонный аквариум украсил экспозицию музей музея Метрополитен в Нью-Йорке.
"Мечтатель", Арсений Жиляев
Еще один конфуз произошел в 2013 году в Третьяковской галерее. Из экспозиции отдела новейших течений музея пришлось убрать работу молодого российского художника Арсения Жиляева "Мечтатель".
Муляж спящего на полу рабочего оказался настолько реалистичен, что посетители принимали его за бездыханное тело. После нескольких обмороков и жалоб на причинение морального ущерба, руководству галереи пришлось признать: к такому современному искусству их аудитория пока не готова.
Иронии этой истории добавляет тот факт, что инсталляция, по словам Жиляева, как раз иллюстрировала случай, когда художник упал в обморок после 15-часового рабочего дня. Так что в некотором роде можно считать, что произведение достигло желаемого эффекта.
