Максим Соколов, для МИА "Россия сегодня"
Начали с расстрела редакции "Шарли Эбдо", затем была ноябрьская бойня в Париже с более чем ста расстрелянными, теперь отметили годовщину взятия Бастилии на Английской набережной в Ницце. Народное гулянье вечером 14 июля закончилось поездкой взбесившегося грузовика, целенаправленно давившего людей. 84 погибших, много тяжелораненых.
Французская история знала много крови со времен Хлодвига и далее. Терроризм бушевал во Франции и в 30-е годы (движение кагуляров, носителей балаклавы), и в начале 60-х при де Голле, когда ОАС — террористическая организация офицерства — раскладывала бомбы из пластида направо и налево.
Если же что случилось нехорошее, то способ борьбы с этим нехорошим был известен властям королевства, а затем республики с незапамятных времен. "Согните им шею под железное ярмо закона". Различные Бастилии, Новые Каледонии, Кайенны etc.
Если первый массакр с "Шарли Эбдо" (карикатуристы вполне омерзительны, но закон на их стороне, ибо никому не позволено заниматься убийством из автоматического стрелкового оружия) не вызвал жестоких мер, это еще можно было с грехом пополам объяснить растерянностью. Хотя государство на то и государство, что растерянность — это не по его части.
Ведь первичная функция любого государства, от самого примитивного княжества до современной державы, — это функция военная. Если не наступление, то уж точно оборона. Государство, пребывающее в состоянии растерянности и не могущее обороняться, не может ничего. Все его прочие дарования и способности ничтожны, если нет этого главного.
Соответственно, это относится не только к государству, как институту, но и к первому лицу государства. Правитель может быть более или менее способным в тех или иных областях, но возглавить вооруженный отпор в случае нападения на страну (республику, королевство, княжество, графство, город-государство, etc.) есть не оптатив ("О, хорошо бы!"), а чистейший императив. Правитель обязан противостоять нападению. Как это у него получится — другой вопрос, но свою военную миссию он должен исполнить.
Но взглянем на нынешнего сына Франции, президента Франсуа Олланда. В какой степени этот сын способен исполнить эту обязанность?
Представить себе такого сына Франции во главе жестокой антитеррористической борьбы, представить себе такого сына Франции, возглашающим "Отечество в опасности!", никак невозможно.
Свирепый Евгений Сатановский поименовал президента Олланда бараном в бараньей шкуре, и при всей своей свирепости он прав. Что тут еще скажешь. Но именно Франция, возглавляемая самым бездарным президентом за всю свою историю, стала целью самого свирепого натиска нечестивых агарян за много веков.
Тут нужен муж дарований Карла Мартелла, сумевшего остановить в 732 г. под Пуатье нашествие нечестивых на Францию прекрасную, но в распоряжении Франции только Франсуа Олланд.
Разве что для спасения страны явится генерал, который, как страшным летом 1940 года, снова обратится к французам: "La France a perdu une bataille! Mais la France n'a pas perdu la guerre!" ("Франция проиграла сражение, но она не проиграла войну!").
На власти же республики надежда плоха.
