В Евразийской экономической комиссии не питают иллюзий по поводу улучшения экономических показателей стран ЕАЭС в 2016 году. Однако это не помешает интеграционным процессам в рамках союза, считает министр по экономике и финансовой политике ЕЭК Тимур Сулейменов. О целесообразности введения единой валюты в рамках ЕАЭС, перспективах его развития, а также о том, какие меры позволят учитывать экономические интересы участников союза при принятии политических решений в условиях санкций, Сулейменов рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости Юлии Кислицыной.
— В 2015 году ЕАЭС столкнулся с многочисленными вызовами, которые, как вы сами говорили в одном из интервью, негативно сказывались на реализации интеграционных проектов в рамках союза. Какие тенденции наблюдаются в первые месяцы 2016 года?
— Я думаю, что трудности остаются примерно теми же самыми. Говорить о том, что ситуация кардинальным образом улучшилась, очень сложно, не стоит себя утешать. В первую очередь это связано, к сожалению, с тем, что наши две крупнейшие экономики (казахстанская и российская) полагаются на нефть, на цены на газ, на металлы, а ситуация с ними на рынке кардинально не поменялась.
Экономические трудности продолжаются. Вы знаете, какие прогнозы даются на этот год, небольшой рост для казахстанской экономики, в районе нуля или небольшой минус — для российской. Этот год будет сложным с макроэкономической точки зрения. В то же время с точки зрения интеграционных аспектов можно констатировать, что мы движемся, углубляем интеграцию, закрашиваем те серые пятна, которые у нас были.
Мы недавно докладывали на Евразийском межправительственном совете, что было исполнено в рамках белорусского председательства в органах союза в 2015 году. Так вот, необходимо отметить, что все пункты в сфере промышленности, экономики и финансовой политики мы, как наднациональный орган, выполнили. В частности, в финансовом секторе было подготовлено соглашение о требованиях к осуществлению деятельности на финансовых рынках. Это касается и пенсионных вопросов — мы подготовили пенсионный договор и отправили его на внутригосударственное согласование (ВГС) валютной политики. Мы как наднациональный орган одобрили соглашение о согласованных подходах к регулированию валютных правоотношений и принятии мер либерализации, отправили его на ВГС. Сейчас осталось одно разногласие в части определенных переходных сроков для Беларуси, но в целом по валютной политике у нас будет очень большой прогресс. С принятием этого соглашения мы отменим все валютные ограничения во взаимной торговле. С интеграционной точки зрения 2015 год получился такой же насыщенный, как 2014 год, когда писался договор о ЕАЭС, даже не просто насыщенным, а положительно насыщенным.
— Когда ожидаете принятие соглашения, касающегося валютной политики?
— Осталось всего одно замечание, которое касается переходных периодов для Беларуси, само соглашение согласовано полностью всеми пятью государствами. Есть определенные трудности в белорусской системе валютного регулирования и контроля, наши коллеги хотят некоторые вещи сохранить на некоторое время. У других стран-партнеров есть понимание, но сроки переходных периодов предлагают сократить. Думаю, что это не является нерешаемым вопросом, мы найдем консенсус. Собираемся обсуждать это на совете комиссии в первой половине года, после этого останется пройти внутригосударственные процедуры, и думаю, что в конце года мы его подпишем.
— Вы отмечали, что в сложных экономических условиях важное значение приобретает координация курсовой политики наших стран. Как проходит работа в этом направлении и дала ли она те результаты, на которые рассчитывали страны? Смогла ли такая координация существенно поправить ситуацию?
— Курсовая политика сейчас находится целиком и полностью в национальной компетенции, в ведении центральных банков. У них есть отдельный договор о согласованной валютной политике, который подписан в 2011 году, отдельный орган — Консультационный совет по валютной политике. Они встречаются регулярно, друг друга информируют. Координация курсовой политики обязательно нужна. Думаю, что любой гражданин, я уже не говорю о бизнесе, на сегодня может сказать, насколько важны валютные курсы во взаимной торговле, когда у тебя есть единое экономическое пространство, единый товарный рынок, но происходит разбалансировка курса.
Нам хотелось бы, чтобы к этому вопросу в большей степени была подключена Евразийская экономическая комиссия и, может быть, ведомства правительств. В Консультационный совет по валютной политике входят только главы национальных банков. По договору о согласованной валютной политике в их обязанности на сегодняшний день не входит информирование ЕЭК или правительств.
— Среди факторов, которые повлияли на снижение взаимной торговли в том числе и санкции в отношении России. Остается ли этот фактор одним из ключевых? Или страны адаптировались к новым реалиям?
— Здесь необходимо различать: санкции были применены только к одной стране союза — России, контрсанкции применяются также только Россией в отношении европейских, американских товаров. Непосредственно санкции, допустим, Казахстан, Беларусь, а также других членов союза, не затрагивают.
Проблемы возникают, скорее, в нашем пока еще неумении учитывать экономические интересы всех государств при принятии политических решений. При этом нет сомнений, что любое государство имеет право на свою политическую точку зрения. Но, на мой взгляд, нужно делать таким образом, чтобы это не сказывалось на интеграционных процессах. Я говорю сейчас о транзите европейских товаров через территорию России в Казахстан, Кыргызстан и так далее.
— Не секрет, что казахстанские предприниматели часто жалуются на сложности с транзитом товаров через территорию Российской Федерации. Эти сложности связаны как раз с напряженными отношениями России с некоторыми зарубежными странами?
— Да, но это эффект не санкций, это эффект контрсанкций, нам необходимо научиться этим управлять. Эксперты говорят, что возможна заморозка этой ситуации на какой-то длительный период и, соответственно, нам необходимо изобрести инструменты, которые позволят России отстаивать свои политические интересы, но в то же время экономические интересы других стран-партнеров не будут затронуты. Над этим комиссия работает, вопрос идет очень сложно, очень много чувствительных тем, но наш таможенный блок работает. Думаю, что мы сможем к концу года какую-то концепцию о том, как это будет реализовываться, положить на стол.
— Как известно, проводились консультации о подготовке соглашений о создании зон свободной торговли ЕАЭС с Ираном, Египтом и Израилем. На какой стадии находится эта работа? Речь даже шла о создании ЗСТ с Камбоджей и какие результаты вы видите от создания ЗСТ с Вьетнамом?
— Соглашение с Вьетнамом пока не вступило в силу, оно проходит ратификацию, пока мы торгуем с этой страной на тех же условиях, что и раньше. Это огромное соглашение, парламенты должны еще его посмотреть. Да, заинтересованность есть со стороны таких стран, как Индия, Иран, Израиль, Египет, есть определенный интерес со стороны стран Латинской Америки. Мы, как комиссия, взаимодействуем с этими странами. У нас есть соответствующий меморандум с Чили, Перу. Это крупные страны, имеющие большой потенциал. Говорить о стадиях готовности соглашений еще рано.
— Не утихают разговоры в отношении введения единой валюты на территории Союза, президент России недавно комментировал данный вопрос, не исключая, что единая валюта может быть введена, когда экономики стран будут на одном уровне. Между тем Казахстан и Белоруссия не раз заявляли о том, что речь о единой валюте никогда не шла. Складывается впечатление, что Россия настроена в этом вопросе более лояльно, какие консультации сейчас проводятся? По-вашему, почему эта тема не теряет актуальности из года в год?
— Интеграция — это инструмент, это способ достижения целей каждого из государств, среди которых благосостояние граждан, рост экономики и увеличение численности рабочих мест. Реализации некоторых из этих аспектов мы достигаем с помощью внутренних инструментов, внутренних экономических политик, других аспектов — через внешние связи, торговые отношения с третьими государствами. Часть этих целей может быть достигнута через интеграцию своих потенциалов со странами-партнерами.
Инструмент должен быть в первую очередь прагматичным, удобным и нужным. То есть если это нужно делать для достижения роста экономики, значит, нужно это делать, если роста экономики невозможно этим добиться, тогда делать не надо, потому что это трата ресурсов, времени, растрата политических ресурсов на какие-то непросчитанные экономические вещи.
По единой валюте у меня подход такой: в первую очередь надо доказать, что это нужно, что все эффекты от интеграции сыграли свою роль, по всем вопросам мы достигли стопроцентного выполнения и, чтобы достичь большего, необходимо подумать о едином платежном средстве. Если все это будет достигнуто, можно начать разговор на эту тему, но пока мы даже близко этого не достигли. К сожалению, разница в экономиках не позволит, скорее всего, говорить об этом более предметно, потому что не будет у нас никогда такого значительного объема взаимной торговли, как в торговле с третьими странами.
В прошлом году торговля с третьими странами у нас была 300 миллиардов долларов, а взаимная торговля 60 миллиардов долларов, при том что у нас она упала очень сильно.
Еще два года назад у нас торговля с третьими странами была 1 триллион долларов, а взаимная торговля так и была 65 миллиардов долларов. Через некоторое время ситуация выровняется и мы опять с третьими странами — Америкой, Европой и Китаем — будем торговать на 1 триллион долларов, а друг с другом, может, дойдем до 100 миллиардов, до 150 миллиардов долларов.
Валюта — это не просто бумажки, которые напечатают в эмиссионном центре, а мы начнем думать о названии. Это гораздо сложнее. У любого государства есть набор политик, которыми оно достигает своих целей: налогово-бюджетная, денежно-кредитная, промышленная, торговая, социальная. В части торговой политики у нас союзные компетенции, в части промышленной политики — смешанные, в союзной компетенции находится и техническая политика. Сейчас у стран две ярко выраженные политики: денежно-кредитная и налогово-бюджетная. Готовы ли государства два оставшихся четких инструмента отдавать в наднациональное ведение? Я думаю, что нет. Если им покажут большие плюсы, тогда разговор можно начать, но сейчас я этого не вижу.
— Предполагалось, что планы по либерализации определенных услуг (рекламных, исследовательских и так далее) будут разработаны правительствами сторон совместно с Евразийской экономической комиссией до 1 апреля 2016 года. Расскажите подробнее, закончена ли эта работа и какие сроки заложены в этих дорожных картах?
— В настоящее время единый рынок услуг уже действует в 43 секторах услуг. Это такие сектора, как услуги строительства, архитектуры, сельского, лесного и охотничьего хозяйства, аренды машин и оборудования, проката, программистов и IT-услуги, трудоустройства, клининга, перевода, организации переговоров, развлечений, спорта и досуга, торговли, франчайзинга, отелей и общепита.
Вместе с тем Евразийской экономической комиссией совместно с регуляторами и бизнес-сообществом сторон в рамках секторальных рабочих групп подготовлены планы либерализации с переходными периодами формирования единого рынка услуг.
Планы разработаны по 19 секторам услуг в таких сферах, как строительство, туризм, научные исследования, реклама, геология, оценка имущества и другие.
В зависимости от сложности и различности регулирования секторов услуг, а также объема законодательного регулирования планов предусматриваются разные сроки либерализации в отношении конкретных секторов услуг. Мы стараемся закладывать сжатые сроки для первого этапа работ. Так, анализ национального законодательства комиссия намерена провести в течение 2016-2017 годов.
В целом гармонизацию национального законодательства (при отсутствии содержательной эквивалентности, то есть сходства регулирования) предполагается осуществить в течение 2017-2019 годов.
После гармонизации необходимо будет внести изменения в национальное законодательство и при необходимости разработать и заключить международные договоры или принять акты союза. Все это планируется осуществить в течение 2018-2021 годов. Также необходимо будет наладить административное сотрудничество между регуляторами сторон, в том числе путем заключения отдельных соглашений межведомственного характера.
Предварительные даты завершения работ по планам и начала функционирования единого рынка услуг также достаточно амбициозны. Так, в сфере строительства особо опасных и сложных объектов перевод данного сектора услуг в единый рынок намечается осуществить не позднее 2021 года. В свою очередь геологические работы будут в едином рынке в 2019 году. Услуги, связанные с недвижимым имуществом, прогнозируется отнести к единому рынку уже в 2017 году.
Подчеркну, что в работу по формированию планов вовлечен широкий круг лиц, в том числе и сами участники рынка. Планы предварительно согласованы с членами рабочих групп и направлены в правительства.
В ближайшее время планы будут внесены на рассмотрение коллегии комиссии и после их одобрения будут рассмотрены на очередном заседании совета комиссии (июнь 2016 года). После одобрения советом комиссии планы будут незамедлительно внесены на рассмотрение Высшего Евразийского экономического совета.
