"Ты мово не видел?"
- Николай Иванович, вы помните войну?
— Хорошо помню самый первый день. Была жара, мы были на моей малой родине, на реке Киржач во Владимирской области. Пошли с дедом купаться. В деревне, где мы находились, не было ни электричества, ни радио. Но в одном доме, стоявшем на окраине, был примитивный детекторный приемник. И когда мы шли мимо, кто-то крикнул деду: "Иван Иванович, война! Молотов выступил, Германия на нас напала".
Дед подкрутил усы и сказал: "Доиграется, подлец! Через три месяца будем в Берлине". И мы пошли купаться. Но чем дальше шли, тем грустнее становился дед. Купаться не стал и, когда мы вернулись, тут же собрался и уехал в Москву.
- Какое у вас самое сильное воспоминание о годах войны?
— В сорок втором году кто-то прибежал в деревню и прокричал, что на станции стоит санитарный поезд. Мы с ребятами только что вернулись из леса с земляникой. Мама сказала: "Беги туда и всю землянику неси!". Мы побежали – пять километров было до станции. Вокруг санитарного поезда столпилась уйма женщин. В открытые окна были видны люди в бинтах. Потом вышел забинтованный мужчина на одной ноге. И тут – женский крик: "Ты мово не видел?". До сих пор он звучит у меня в ушах.
Война для меня – прежде всего этот крик. Деревушка наша маленькая была, в Первую мировую погиб один – мой двоюродный дед. Со Второй не вернулись семеро – это только тех, кто уходил через наш райвоенкомат. А если считать сыновей, которые призывались из райцентра, из Владимира, из Орехова-Зуева, из Москвы, то, конечно, намного больше.
Война – это похоронки…
"В начале войны в стране не было растерянности"
- А сводки Совинформбюро помните?
— Конечно! В январе 1943-го отец привез меня в Москву. И все радионовости начинались именно с этих сводок. Когда через 13 лет я пришел работать в агентство, то думал, что вся деятельность Совинформбюро – именно эти сводки. Представления не имел о другой работе агентства. А она была огромной.
Сводки Совинформбюро в войну готовил Генштаб. Потом над ними работала специальная группа в ЦК ВКП(б), придавала им международное политическое звучание. А уж потом они поступали в агентство, где их тоже правили, но главным образом переводили на иностранные языки – английский, испанский.
Совинформбюро было создано на третий день войны. Знаете, когда я читаю о том, что тогда, в начале войны царила растерянность, чуть ли не паника в верхах – чепуха. Как часы работали. Перед агентством поставили четкие задачи: сообщать советской и зарубежной аудитории о том, как идут дела на фронтах, какая обстановка в тылу и какие настроения в советском обществе.
- На какой базе создавалось Совинформбюро?
— На нулевой. Не было штата. Совсем никого и ничего не было за рубежом – ни людей, ни контактов с зарубежной прессой, с радиостанциями. К счастью, первым уполномоченным агентства на Британских островах оказался Эрнст Генри – личность легендарная, деятель Коминтерна, в 30-е годы член подпольной компартии Германии. Когда началась война, он был сотрудником советского посольства в Лондоне и звали его Семеном Николаевичем Ростовским, хотя и это было не его настоящее имя…
Иван Михайлович Майский, который был советским послом в Великобритании с 1932 года по 1943-й, в своих дневниках писал о том, как трудно ему было разубеждать британских политиков – они все считали, что СССР вот-вот падет. Нужна была правдивая информация о действиях Красной Армии. Эта задача как раз и была поставлена перед Эрнстом Генри. Очень сложная задача еще и потому, что наши войска отступали. Уже в самом начале он начал выпускать ежедневные бюллетени. В самом скором времени тираж вырос с двух до десяти тысяч экземпляров.
В начале 1942 года в Лондоне стала выходить и первая советская газета – Soviet War News Weekly ("Еженедельные советские военные новости"). Помещение, типография, штат – все эти вопросы были решены буквально за неделю. Тираж газеты достиг ста тысяч экземпляров.
Такими же темпами создавалось и все Совинформбюро. Была огромная проблема с кадрами – с фронта никого брать было нельзя. Но тут на помощь сами пришли деятели культуры, писатели. И в их числе такой непревзойденный мастер публицистики, как Илья Эренбург. Он прекрасно умел писать для западного читателя.
Важнейшей задачей была и контрпропаганда – противостояние пропаганде Геббельса. А это был очень сильный противник. Но также приходилось и оказывать информационное давление на своих западных союзников, торопя их с открытием второго фронта.
Когда война закончилась Победой, эти задачи отошли в прошлое, но появились новые…
"В Совинформбюро все работали на полную катушку"
- Вы пришли в агентство со студенческой скамьи и сразу попали в британскую редакцию. Почему?
— В МГУ я изучал английский. А в британской редакции как раз освободилось место. Меня и взяли, младшим редактором. Тогда в Совинформбюро были две ведущие главные редакции – американская и британская. При этом они были совсем небольшими.
Пройдет около четверти века, и американские сенаторы на встрече с председателем правления АПН Львом Толкуновым спросят его – сколько человек работает у вас в агентстве? Цифра эта тогда была закрытая, и он ответит шуткой: работает примерно половина. Так вот, о Совинформбюро он не смог бы так сказать – там все работали. И на полную катушку.
Я был самым молодым в английском отделе. И застал поразительных людей военного и послевоенного призыва. Это целая кампания была – перспективных командиров на фронте, руководителей предприятий в тылу отзывали и посылали на учебу в Высшую дипломатическую академию. Сталин понимал, что после войны Советский Союз будет признан всем миром, и потребуются послы с опытом управления большими коллективами, с государственным мышлением, талантливые, умные люди. Мне рассказал об этом Анатолий Федорович Добрынин, который 26 лет был послом СССР в США.
Таким был руководитель отдела Николай Васильевич Дьяконов. Он окончил Ленинградский университет, в 1944 году – заместитель командира авиакорпуса, откуда и был отозван в распоряжение ЦК и направлен к нам. Это был человек поразительного ума и исключительных организаторских способностей.
Рядом с ним сидел Юрий Иванович Иванов — тоже фронт, потом МГИМО. Он вел колонку международных отношений в еженедельнике Soviet Weekly, который мы издавали в Лондоне. Николай Иванович Забелкин — Герой Советского Союза, фронтовой разведчик, войну закончил в Венгрии командиром батареи "Катюш". Александр Львович Макаров – воевал на Северном флоте, разведчик, в 45-м присутствовал на крейсере "Миссури", где Япония подписывала акт о капитуляции. Дальше сидел я, салага, и лицом к лицу со мной – Нана Васильевна Игнатьева, в прошлом сотрудница советского посольства в Лондоне, она вела вопросы культуры.
Скажу одно: эти люди никогда не бравировали, не кичились своим патриотизмом, но они были настоящими патриотами. И работали так, как воевали на фронте – не считаясь ни со временем, ни с чем.
Работая, я усиленно совершенствовал свой английский, и меньше чем через два года меня командировали в лондонское бюро.
"Нас уважали уже за то, что мы были советскими людьми"
Совинформбюро в Великобритании тогда представлял Спартак Иванович Беглов – талантливейший журналист-международник, прекрасный знаток западной печати. Он был из поколения "завтра была война" – в ночь на 22 июня танцевал на выпускном в школе. На следующий день пошел в военкомат – не взяли, годами не вышел. Но потом все же как-то скрыл свой возраст и записался в комсомольский батальон. Война для него закончилась после Курской дуги, когда его ранило.
Работать с ним было трудно чисто физически, потому что он был уверен, что мы должны сделать максимум возможного, несмотря ни на какие трудности. Иногда мне казалось, что он снова чувствовал себя комбатом, а меня ординарцем…
- Каким было отношение британцев к вам, советским журналистам?
— Это было удивительное время. С одной стороны, шла холодная война. С другой – было много людей, помнивших настоящую войну, помнивших о том, какой огромный вклад в Победу внес Советский Союз. К нам часто подходили, приходили просто со словами благодарности.
- В Лондоне Совинформбюро издавало еженедельную газету Soviet Weekly. Это было основной задачей?
— Нет, не только это. Много сил и времени отнимал ежедневный бюллетень, издававшийся для дипломатических представительств, правительственных организаций и учреждений на 8-16 страницах формата А4. Там печатались официальные заявления, дипломатические ноты, заявления членов советского правительства, статистические отчеты ЦСУ. Работа над ним шла в диком темпе.
Еще мы выпускали брошюры. Одну из них особенно запомнил — в 1956 году к гастролям Большого театра Нана Васильевна с Борисом Покровским подготовили подробную брошюру о нем, там было много материала про Галину Уланову. Мы напечатали тогда 10 тысяч экземпляров – допечатывать пришлось. И гастроли прошли с блеском, произвели настоящий фурор. Это было открытие для англичан.
Наконец, мы вели лекционную деятельность. Нас приглашали студенты, профсоюзные организации, даже телевидение.
"Войну на Западе пытались замалчивать"
- Как складывались отношения с британскими властями?
— Когда я приехал, то ощутил, что те добрые чувства к нам, которые питали многие британцы, власти старались как-то вытравить. Роль СССР в достижении Победы пытались всячески принизить. В лучшем случае упомянут Сталинград, а больше рассказывали и чаще вспоминали о собственных победах, которые по масштабам, конечно же, были несопоставимы с главными битвами и сражениями Второй Мировой.
И нашей задачей тогда было напоминать историческую правду, рассказывать о роли СССР в той войне. В нескольких номерах мы опубликовали отрывки из мемуаров маршала Василия Чуйкова. Это вызвало ворох писем, многие из которых потом опубликовал журнал "Огонек".
- Вы замечали, как на ваших глазах менялась советская журналистика?
— Конечно. До появления Алексея Аджубея, в 1956 году возглавившего "Комсомольскую правду", а в 1959-м — "Известия", она была несколько тяжеловесной. С его приходом она стала живее, динамичнее. Это повлияло на все издания.
И мы в Совинформбюро пытались меняться со всеми, искали авторов поинтереснее. И, например, к наступлению нового, 1960-го года выпустили очень нетрадиционное приложение к номеру, посвященное главным делам года уходящего.
- Каковы, по-вашему, вызовы, стоящие перед МИА "Россия сегодня"?
— Очень хорошо, что агентство возвращается к тем целям и задачам, которые стояли перед ним изначально. Сейчас есть такие возможности, каких не было ни у Совинформбюро, ни у АПН. Но не стоит обольщаться и думать, что можно положить на лопатки всю западную пропагандистскую машину – в конечном итоге она все равно добивается своего. Как мы ни призывали открыть второй фронт – они открыли его тогда, когда сами посчитали нужным. Как мы ни боролись с искажением и замалчиванием истории Второй Мировой – выросли поколения, ничего о ней не знающие. Как победить тотальную пропаганду, когда и школа, и пресса, и наука – все работает на нее?
Надо четко представлять, на какую именно аудиторию мы работаем. Наша аудитория – отнюдь не все население. Это та часть общества, которая сопротивляется пропаганде, которая умеет думать, анализировать, сопоставлять. Вот на нее и надо работать. Но ей нужна серьезная информация.
А тем, кто сейчас приходит в международную журналистику, я скажу одно: верьте в свою родину. Всегда и во всем. У англичан есть золотое правило: my country – right or wrong. Я со своей страной – права она или нет. Страна всегда права в конечном итоге.
