Завершившаяся на прошлой неделе в Берлине встреча "нормандской четверки" на уровне глав МИД продемонстрировала продвижение в обсуждении вопросов перемирия и налаживания политического процесса на Украине. Однако многие проблемы, связанные в первую очередь с предоставлением гуманитарной помощи нуждающимся, до сих пор не решены.
О том, почему стало сложно доставлять гуманитарную помощь в восточные регионы Украины, как изменится работа Международного комитета Красного Креста в стране в связи с наступлением холодов, а также о критике со стороны мирных жителей деятельности МККК в интервью руководителю представительства "Россия сегодня" в Швейцарии рассказал глава управления оперативной деятельности МККК в Европе и Центральной Азии Лоран Корба.
— Господин Корба, расскажите, какова сейчас гуманитарная ситуация на Украине, в особенности в восточных районах страны?
— У меня сложные чувства по отношению к нынешней ситуации, потому что с 1 сентября стороны договорились о некоем прекращении огня на востоке Украине, на Донбассе. Это было связано с возобновлением работы школ. И, очевидно, этот режим держится. Мы очень надеемся, что то, что мы наблюдаем в последние дни, продолжится, потому что значительно сократились взаимные обстрелы и боевые действия. С другой стороны, мы немного озабочены, так как в целом наша работа там оказалась заблокирована по административным причинам. И это создает дополнительные проблемы.
Сейчас стало возможно работать со стороной, которую представляет правительство. Но теперь у нас нет доступа к территориям, находящимся под контролем руководства самопровозглашенных республик Луганска и Донецка.
— Да, о наличии этой проблемы было указано и в недавнем докладе мониторинговой миссии ООН по правам человека на Украине.
— Я думаю, есть три типа проблем, которые могут создать дополнительные осложнения при осуществлении гуманитарной деятельности в этих районах. Первая касается безопасности. Но я только что сказал, что сейчас ситуация улучшается, и не должно быть излишних ограничений, так как бои сокращаются.
Второй тип — и это тема, которую мы обсуждаем последние недели и месяцы, — это административные проблемы, связанные с доставкой гуманитарной помощи с территорий, находящихся под контролем государства, на территории, находящиеся под контролем оппозиции. Здесь я не знаю, улучшилась или ухудшилась ситуация. Просто потому, что начиная с конца июля мы не можем отправить туда (на восток Украины — ред.) конвои.
И третья проблема — это административные процедуры, введенные руководством самопровозглашенных республик Луганска и Донецка для всех иностранных и неправительственных организаций, которые намерены осуществлять там гуманитарную деятельность.
Мы приняли решение выполнить данное требование и отправить им свои документы, но мы даже представить себе не могли, что спустя больше чем месяц у нас до сих пор не будет информации о том, можем ли мы продолжать свою работу или нет. Это означает, что наша деятельность практически заблокирована, а мы находимся в состоянии ожидания и не можем осуществлять миссию или продолжать программу, которую мы согласовали для местного населения.
Именно поэтому, вероятно, вас раскритиковали местные жители, когда заявили на митинге в конце августа, что Международный комитет Красного Креста не помогает нуждающимся. Всегда тяжело помогать нуждающимся, когда тебе не дают этого делать.
— Безусловно. Но во время того митинга Красный Крест критиковали и за то, что вы не интересуетесь состоянием задержанных повстанцев, а также не сообщаете о своей деятельности.
— Если людям в Донецке и Луганске есть что нам сказать, они прекрасно знают, где нас найти. И мы всегда можем это обсудить. Я думаю, что, напротив, в том, что касается задержанных, мы пытались во многих случаях обратиться к местным властям и сообщить о потенциальной роли, которую МККК мог бы сыграть в этом процессе. Это были не запросы, а скорее советы, к которым можно прислушаться. Так что мы этот вопрос обсуждали, но это тот вид дискуссий, который сейчас уже не идет. И появились противоречия в оценке нашей деятельности. Но мы готовы продолжать поднимать это вопрос при общении с заинтересованными сторонами. Мы хотим получить доступ к заключенным, а также участвовать в обмене пленными. Если заинтересованные стороны будут полагать, что это полезно, то мы к их услугам.
— То есть вы ждете приглашения от обеих сторон?
— Вообще, если есть конфликт, мы не можем действовать и работать исключительно с одной стороной. Необходимо учитывать мнение обеих сторон.
— То есть МККК необходимо получить разрешение от обеих сторон, чтобы увидеть пленных или присутствовать при их обмене?
— Нет, если мы хотим увидеть людей, заключенных правительством, мы спрашиваем правительство. Если мы хотим посмотреть на заключенных оппозиционными группами, мы спрашиваем у них.
Мы посещали повстанцев, заключенных правительственными силами, но мы запрашивали доступ к заключенным на территории оппозиции, и нам ни разу его не предоставляли.
— Когда мы с вами встречались в последний раз, вы сказали, что увеличите количество людей в офисах на востоке Украины. Удалось ли осуществить задуманное?
— Да, мы наращиваем наши возможности там. Но сейчас об этом речь больше не идет, так как наша работа там фактически парализована.
Так что у нас на точке нет максимального количества людей, мы ничего не можем делать. Но мы готовы вновь влиться в систему, как только получим авторизацию на продолжение работы.
— А как обстоят дела с финансированием? У МККК достаточно средств для продолжения деятельности на Украине?
— Проблема сейчас не в этом. У нас есть план, у нас есть определенные цели, у нас есть бюджет. Очевидно, что наши цели не могли быть достигнуты в последние месяцы, так как нам мешали это делать. Но они остаются прежними. Мы готовы помогать до 120 тысячам человек в месяц, предоставляя еду, средства гигиены и тому подобное. Это мы будем продолжать осуществлять, для этого у нас есть ресурсы и запасы. Единственное, чего нам не хватает, это разрешения продолжать деятельность в Донецке и Луганске. Как только мы ее получим, мы продолжим. Так что вопрос не в том, увеличим мы или уменьшим бюджет. У нас есть план, мы его объяснили и готовы его выполнять, но на данном этапе мы пока не получили зеленый свет.
— Но я слышала, что МККК намерен увеличить свой бюджет на гуманитарные операции.
— По всему миру да. Но на данном этапе у нас в планах нет увеличения бюджета на операции на Украине.
— Вы также недавно начали программу по определению местонахождения порядка 400 человек, пропавших в ходе конфликта на Украине. Как продвигается эта работа?
— Я боюсь, это только начало очень долгой работы. Я говорю это не из-за особенности Украины, а из-за специфики этой темы — пропавшие люди. Это одна из традиционных сфер деятельности МККК. И мы знаем, что как только она у нас возникает, она будет длиться многие годы. Мы до сих пор выполняем эту работу на Балканах, даже спустя 20 лет после завершения конфликта.
Да, на данном этапе мы получили информацию от людей, которые ищут более 300 своих пропавших родственников. Живы ли они, мертвы или иммигрировали в другие места — никто не знает. И наша задача найти ответы на эти вопросы для семей, у которых кто-то пропал в данных обстоятельствах.
Мы начали эту работу, мы обсудили ее с представителями различных сторон в Минске и указали, что готовы выполнить эту работу. Но это не значит, что мы дадим ответы семьям со дня на день. Это может занять месяцы и годы. Но мы, по крайней мере, начали эту работу. На данном этапе у нас более 300 запросов от семей. Порядка 380. Но итоговые общие цифры будут гораздо выше. Речь идет о тысячах пропавших без вести человек.
— Собирается ли МККК увеличивать гуманитарную помощь в восточных регионах Украины в связи с наступлением зимы?
— Нет, мы намерены не увеличивать, а диверсифицировать помощь. Зима приближается, и у нас есть программы, которые мы продолжим осуществлять. К примеру, те, по которым мы предоставляли семьям средства для починки домов. Такая программа продолжится, потому что очевидно, что к зиме им нужно иметь хотя бы одну сухую и теплую комнату.
— А новые программы будут?
— То, к чему мы сейчас стремимся, это различные пути помощи людям. До сегодняшнего момента большинство такой помощи была экстренная помощь. Еда, средства гигиены — все, что помогает людям выживать. Сейчас, когда нынешняя ситуация продолжается и уже сложно сказать, когда она завершится, мы ищем возможности для удовлетворения реальных нужд людей на более длительные сроки. Это могут быть какие-то экономические инициативы, это может быть какая-то помощь наличными деньгами. Мы еще точно не определились. Мы, конечно же, хотим уточнить это уже сейчас, и мы это сделаем, как только получим разрешение (со стороны ЛНР И ДНР на продолжение работы — ред.).
В любом случае это означает, что мы будем больше контактировать с людьми и оценивать их реальные нужды. Будет несколько категорий помощи. Мы продолжим оказывать экстренную гуманитарную помощь, потому что будут те, кто в ней нуждается. Но также будут альтернативы, которые мы сможем обсудить с людьми. Мы хотим быть открытыми, чтобы иметь возможность предлагать решения, основываясь на реальных нуждах. Но для этого мы должны иметь возможность передвигаться.
— То есть у вас будут различные категории людей, которым будет оказываться помощь?
— Очевидно, что это будут люди в домах престарелых, детских домах. Мы продолжим работать с этими учреждениями, поставляя все, что им необходимо, в том числе еду. Что касается отдельных граждан, то есть категория бедных, многодетных семей, одиноких или престарелых людей. Все они нуждаются в разной помощи. Это как раз то, что мы сейчас пытаемся спроектировать, чтобы предоставить им целевую гуманитарную помощь.
Если люди живут в Донецке, или в лагере для временно перемещенных лиц на территориях под контролем правительства, или в деревне, то их нужды не одинаковые. И мы пытаемся найти баланс и лучший подход.
— Предоставляет ли МККК специализированную медицинскую помощь жителям Украины? Я имею в виду прежде всего спецлекарства для ВИЧ-инфицированных, больных туберкулезом и так далее.
— Да, мы предоставляем специализированную медицинскую помощь. Существует, если я не ошибаюсь, более 80 медицинских учреждений, которым МККК оказывает помощь в настоящее время. Ряд из них находится на территориях под контролем правительства, остальные — на территориях под контролем оппозиции. Конечно, сейчас наша работа в Луганске и Донецке осложнена тем, что у нас там нет полного доступа.
У нашей гуманитарной деятельности на этом направлении сейчас две основные проблемы. Первая — поддерживать больницы, обеспечивая их необходимыми лекарствами и оборудованием, чтобы они могли функционировать. Вторая проблема заключается в том, что в районе Донбасса есть очень много людей с хроническими заболеваниями, которые нуждаются в помощи. Но опять же линия снабжения прервана. Мы пытаемся предоставить все дополнительные лекарства для таких хронических больных. Это могут быть диабетики, люди, которым необходимо продолжительное лечение после хирургических операций на сердце, а также в некоторых случаях больные ВИЧ.
— Сколько времени еще есть до тех пор, пока запасы полностью не закончатся?
— Я бы сказал, что мы можем еще продержаться пару месяцев в Луганске, но не более недели-двух в Донецке. Необходимо пополнить склады, и мы к этому готовы. У нас есть все оборудование, грузовики, однако они пока находятся на территориях, подконтрольных правительству. Но как только мы урегулируем административные вопросы, мы сразу же все отправим в восточные регионы Украины.
— В минском соглашении от 12 февраля 2015 года есть пункт о необходимости обеспечения безопасного доступа, доставки, хранения и распределения гуманитарной помощи нуждающимся на основе международного механизма. В свое время МККК предлагал сторонам свою помощь в осуществлении этого пункта и выражал готовность участвовать в рабочей группе, если это потребуется. Как выполняется эта работа?
— Мы находимся в контакте со всеми участниками подгруппы по гуманитарным вопросам. Мы знаем, какие вопросы поднимаются во время их встреч. До сегодняшнего момента они в основном касались обмена пленными и их освобождения, а также доступа гуманитарных конвоев. Но опять же мы готовы предоставить свои соображения и свои советы участникам группы, если это понадобится. Нас уже просили провести ряд брифингов и рассказать о позиции МККК по поводу освобождения заключенных. На данном этапе нас не просили о дополнительных брифингах для всех участников подгруппы, но у нас были отдельные дискуссии с каждым из них.
Мы также готовы помочь и принять участие при обмене пленными, если нас об этом попросят. Пока нас об этом не просили.
Кроме этого, мы озабочены вопросом доступа конвоев в Луганскую и Донецкую области. И мы готовы участвовать в дискуссиях по этой теме, но пока никакой конкретной даты такой встречи не определено.
