Ростислав Ищенко, президент Центра системного анализа и прогнозирования
8-10 июля в Уфе состоится встреча глав государств Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), а также саммит БРИКС. Президент Владимир Путин будет представлять страну. Дмитрий Мезенцев до 31 декабря текущего года является генеральным секретарем ШОС. Понятно, что именно Россия во многом не только готовит, но и определяет повестку дня встречи.
ШОС как организация занимается как вопросами сотрудничества в области безопасности, так и экономического сотрудничества. При том, что ни военным блоком, ни экономическим союзом в полном смысле этого слова организацию назвать нельзя. Скорее, это структура, позволяющая в мягком режиме координировать внешнюю, экономическую политику и политику в сфере безопасности группе государств, занимающих ключевое положение в Евразии, контролирующих полуторамиллиардный рынок ШОС, а также минимум две (не считая Индии) экономики, входящие в первую мировую десятку (Китая и России).
Сближение неизбежно
Впрочем, если конфликт на Украине затянется, то маршрут может пролечь еще севернее – через Белоруссию, имеющую в ШОС статус партнера по диалогу. Равным образом маршрут южной ветки Великого Шелкового пути пролегает через территории вышеупомянутых государств-наблюдателей и Турции, также являющейся партнером по диалогу ШОС. Кроме того, через Турцию может пройти газопровод "Южный поток".
Таким образом, мы видим, что, несмотря на разные уровни интеграции в ШОС разных государств, экономические и военно-политические интересы диктуют им дальнейшее сближение.
Страны ШОС обладают всем необходимым для опережающего экономического роста – сырьевой базой, квалифицированной рабочей силой, развитыми технологиями, кроме того, они занимают стратегическое положение в отношении существующих и перспективных путей мировой торговли.
Однако критически важным для того, чтобы все эти потенциальные возможности превратились в реальные достижения, является сохранение ЕС в качестве рынка сбыта товаров китайской промышленности. То есть население Европы не должно слишком резко потерять свою покупательную способность, а транзитные пути должны быть свободны и безопасны. А вот с этим-то и проблема.
США, пытаясь сохранить свою мировую гегемонию, не только активно атакуют Россию и пытаются раз и навсегда разорвать возможность наращивания экономического сотрудничества между ЕАЭС и ЕС – они также разжигают войны на транзитных путях, связывающих Китай с Европой. По сути, сегодня территория России и узкий коридор через Белоруссию и Польшу – последняя надежная сухопутная магистраль в рамках проекта Великого Шелкового пути.
На Украине гражданская война, Иран пока не выведен из-под режима санкций. Кроме того, боевые действия, которые ИГ ведет в Ираке и Сирии, ставят под угрозу слишком близко к ним расположенные пути сообщения в иранском Азербайджане и северной Турции. Весь остальной Ближний Восток пылает. Афганистан настолько нестабилен, что центральное правительство не контролирует ничего, кроме самого себя, а ядерный Пакистан может быть дестабилизирован в любую минуту.
Отсюда понятно, что перспективы развития экономического сотрудничества на встрече в Уфе могут обсуждаться лишь сквозь призму стабилизации и взятия под контроль ситуации на Ближнем и Среднем Востоке, в Восточной Европе и в Северной Африке.
Причем, с учетом неспособности Европейского союза к проведению самостоятельной (независимой от США) политики и незаинтересованности США в стабилизации указанных регионов, практически именно ШОС необходимо будет принять на себя ответственность за контроль над всей Евразией – вплоть до восточной границы ЕС.
Кто сможет защитить Великий Шелковый Путь
При этом необходимо учитывать, что для отвлечения внимания крупнейших военных держав ШОС (России и Китая) США будут активно разжигать очаги гражданских конфликтов в Средней Азии (через которую лежит самый короткий путь из Москвы в Пекин) и Закавказье (откуда можно одновременно действовать в тыл России, Турции и Ирану).
Теоретически в качестве инструмента для купирования данной проблемы могли бы быть использованы возможности ОДКБ, которая, согласно своим учредительным документам, является полноценным военным блоком, однако данная структура пока так и не вышла за пределы бюрократического аппарата и довольно аморфных Коллективных сил оперативного реагирования.
КСОР ни разу в истории ОДКБ не были задействованы и по своему составу пригодны скорее для полицейских операций, и способны оказать ограниченную помощь правительству, ведущему борьбу с мятежниками, но не спасти правительство, которое не способно устоять перед мятежом.
Таким образом, единственным действенным механизмом военной защиты интересов ШОС являются армии России и Китая. Они, впрочем, также не могут быть задействованы в полной мере – в виду опасений более слабых в военном отношении членов организации, что Москва и Пекин, раз использовав военную мощь, могут не остановиться и, войдя во вкус, пренебречь суверенитетом своих более слабых партнеров. А также в виду отсутствия доктрины использования ШОС военной силы для поддержания стабильности внутри организации и защиты ее интересов в жизненно важных регионах.
Думаю, что, какой бы ни была официальная повестка встречи в Уфе, вопросам создания механизмов обеспечения коллективной безопасности, а также военной защиты экономических интересов стран ШОС, в том числе путем обеспечения стабильности в прилегающих регионах, должно быть уделено первостепенное внимание.
Впрочем, сообщения об этой части переговоров вряд ли попадут в материалы брифингов и пресс-конференций. Поэтому судить о результатах переговоров мы сможем, лишь наблюдая в дальнейшем уровень координации и последовательности политики стран ШОС в кризисных регионах Евразии.
