Владимир Лепехин, директор Института ЕврАзЭС, член Зиновьевского клуба МИА "Россия сегодня"
Понятно, что у многих на языке давно вертится вопрос: "А почему президент не озвучит основы новой национальной идеи?" Некоторые так просто впадают в истерику, предлагая незамедлительно идеологизировать Конституцию РФ. Ответ прост: всему свое время. Очевидно ведь, что подлинно национальная идея не может быть навязана народу, который в XX веке уже дважды обжегся, пойдя за вождями-популистами: в 1917-м и в годы "либеральных реформ". Владимир Путин, очевидно, не популист и хорошо понимает, что такая идея должна вызреть в самом народе — и только после этого власть вправе объявить о её наличии.
Так вот: подлинно национальная идея рождается сегодня в Новороссии. Рождается не в кабинетах разного рода "образованцев", а в муках, крови и жестком, вооруженном противостоянии русских людей новой нацистской своре, снова спущенной с поводка сильными мира сего и снова — против России.
Свора эта, согласно заветам Гитлера ("Drang nach Osten" — "Натиск на Восток"), вот уже два десятилетия вновь движется к российским границам вовсе не для того, чтобы формировать вместе с Россией "Большую Европу от Лиссабона до Владивостока", но совсем с другими целями. С какими? Это хорошо видно на примере Украины, где "цивилизованный" Запад — в лице НАТО, Евросоюза, Госдепа США и других своих "передовых" отрядов — склонен поддерживать всё, что направлено против России, Русского мира и евразийства.
В самом начале кровавых событий на юго-востоке Украины жители Донецкой и Луганской областей, ощущая нарастающую угрозу привычному и дорогому им миру — с русским языком, постсоветской интернациональной культурой и православными ценностями, первоначально не могли объяснить причины этих "внезапно" возникших угроз и, тем более, облечь объяснение происходящего в понятные тексты и мыслеформы. Однако же противостоять нацистским рефлексам без какой-либо сильной идеологии за спиной невозможно, особенно когда на тебя прут военная мощь целого государства и частные армии олигархов, поддержанные самой мощной державой мира.
Разумеется, либеральная идея тут не поможет, как не помогла она политкорректной Европе в борьбе против нацистов в годы Второй мировой войны. К сожалению, никто и никакой новой и внятной идеи Сопротивлению юго-востока не предложил. И люди в Новороссии стали искать идейную опору сами. Они хватались за все, что, как им казалось, могло бы противостоять идее "единой Украины без русских": пытались найти альтернативу в советской и имперской идеях, в православной вере и антифашистской солидарности, в псевдоаналитике КОБ и ДОТУ и видеороликах с гэгами лидеров ЛДПР и КПРФ, становясь объектом стеба со стороны рафинированных ведущих известной столичной радиостанции… Но постепенно, шаг за шагом, в среде Сопротивления стало вызревать понимание сути происходящих в мире пертурбаций. Здесь стали избавляться от псевдоидеологической шелухи, и сегодня мы видим, как на юго-востоке Украины формируется идея суверенности Русского мира, вновь вынужденно противостоящего Западу. Западу как глобальному рынку и "Миру денег, технологий и развлечений", трансформирующемуся в "Мир хаоса, насилия и извращений".
Впрочем, правильнее было бы сказать: не рождается, а возрождается, как бы всплывает из глубин народной памяти, из национального подсознания — архивов, библиотек и прочих закрытых до сего дня на семь замков сундуков как некое мощное интеллектуально-ценностное наследие, которое необходимо открыть и осознать заново.
Наследие, о котором идет речь, — это десятки выдающихся, мирового уровня, российских и советских мыслителей. Это тысячи трудов, преданных в XX веке забвению, но сегодня возвращающихся к благодарной аудитории.
Вряд ли стоит погружаться в российскую историю столь глубоко, чтобы напомнить читателю о старце Филофее, Сергие Радонежском или первом Московском митрополите Алексии. Начнем отсчет известных фамилий с золотого для российской мысли XIX века.
Одним из первых российских мыслителей, работы которого заложили основы цивилизационной идеологии, стал выдающийся историк Николай Данилевский, который еще полтора века назад все объяснил и про Запад, и про славян, и про русскую идею. Более того, труд Данилевского "Россия и Европа", который, по утверждению Ф.М.Достоевского, должен стать "настольной книгой каждого русского", фактически лег в основу цивилизационных концептов таких "тяжеловесов" мировой социологии, как Освальд Шпенглер, Питирим Сорокин и Арнольд Тойнби.
Говоря о работах, посвященных анализу корней российской цивилизационности, нельзя не вспомнить книгу "Византизм и славянство" известного русского философа Константина Леонтьева, а также труды таких мыслителей, как Павел Флоренский, Владимир Соловьев и Николай Бердяев, заложивших основы цивилизационной аксиологии. Из этого же ряда — изыскания русских евразийцев в лице Николая Трубецкого, Петра Савицкого, Георгия Флоровского, Льва Карсавина, Владимира и Георгия Вернадских, Николая Алексеева и иных представителей данного направления русской общественно-политической мысли. К примеру, Николай Трубецкой сформулировал идею "цивилизационного вызова-ответа" значительно раньше, чем это сделал классик мировой цивилизациологии Арнольд Тойнби, а Владимир Вернадский первым стал использовать в исследованиях проблем мировой цивилизации ноосферный, то есть системный и надпарадигмальный подход.
Нельзя не отметить чрезвычайную важность для развития цивилизационной теории и идеологии трудов таких российских и советских мыслителей, как Лев Мечников, Лев Гумилев, Борис Рыбаков, Никита Моисеев. Так, Лев Мечников исследовал русскую цивилизационность с позиций физической географии и социальной антропологии, закрыв таким образом пробелы в мировой цивилизационной науке, ориентирующейся в период творчества названного автора в основном на факторы кросс-культурного и политэкономического характера. Ну а труды такого "человечища", как Лев Гумилев, будучи не связанными напрямую с "теориями цивилизаций", на самом деле представляют собой не что иное, как непревзойденный анализ исторических процессов, происходивших в течение тысячелетий в пределах русской и евразийской самобытностей.
Чрезвычайную актуальность сохраняют цивилизационные работы академика РАН Никиты Моисеева, в которых автор предвосхитил взгляды известного американского социолога Сэмюэля Хантингтона. Наконец, ещё один выдающийся отечественный мыслитель, рассуждавший не по-имперски, но по-цивилизационному — это Александр Зиновьев, работы которого вторгаются в современную жизнь в качестве если не фундамента, то по меньшей мере "технического задания" к новой национальной идее.
Разумеется, текстов на цивилизационную тему не встретить сегодня в большинстве российских независимых и государственных СМИ: отечественные медиа в принципе не заточены на подобную проблематику. Так что новая идеология пробивает дорогу к умам и сердцам россиян иным путем.
Во-вторых, она формируется суждениями тех российских лидеров, которые — в силу лежащей на них ответственности — не могут позволить себе быть банальными чиновниками, но обязаны думать о будущем страны. (Речь идет прежде всего о президенте России, о патриархе Кирилле или, к примеру, о председателе Конституционного суда РФ Валерии Зорькине, который не так давно опубликовал блестящую статью "Цивилизация права").
Наконец, в-третьих, цивилизационная идея приходит к нам через яркие, трассирующие тексты и образы, рождающиеся сегодня в Новороссии и по поводу Новороссии.
Словом, автором идеи России как "страны-цивилизации" становится многонациональный российско-новороссийский народ. А вот что такое новая национальная идея по существу, мы расскажем в следующих наших публикациях.
