Система раннего вмешательства, которая уже более 20 лет развивается в России, по своей сути очень проста: чем раньше ребенку начато оказание помощи в развитии, тем проще в будущем ему будет адаптироваться в социуме. "Санкт-Петербургский Институт раннего вмешательства" — первооткрыватель этой системы в нашей стране. Чем модель раннего вмешательства, которую развивает Институт, отличается от медицинской помощи? Почему так важно начинать оказывать помощь детям не старше 3,5 лет? На эти и другие вопросы корреспонденту РИА Новости ответила директор "Института раннего вмешательства", психолог Лариса Самарина.
- Лариса Витальевна, на что опирались создатели российской модели раннего вмешательства?
— До внедрения этой модели, детьми раннего возраста с различными особенностями развития, занимались лишь медицинские учреждения. В 1992 году был создан Институт, который разработал технологию раннего вмешательства, основанную на концепции функциональной реабилитации. Это не противопоставление медицинской модели, но ее обязательное дополнение. Со временем, ориентируясь на опыт западных стран, команда специалистов доказала, что успешная реабилитация детей, это одновременное сочетание двух моделей помощи: медицинской и функциональной.
- В чем особенность функционального вмешательства?
— Мы все понимаем, что представляет собой медицинская модель помощи и реабилитации – это возможность максимально рано оказать медикаментозную, хирургическую или другую медицинскую помощь ребенку. Смысл функциональной реабилитации заключается в том, чтобы максимально рано выявить у ребенка нарушение развития, даже если ему не поставлен медицинский диагноз, и помочь ему развить разнообразные способности. Приведу пример. Известно, что если ребенок, у которого есть проблемы со слухом, в возрасте до года начнет носить слуховой аппарат, то в дальнейшем он не будет испытывать проблем с пониманием речи и общением. Но если озаботиться этим после трех лет – то потребуются огромные усилия, чтобы научить его говорить. Та же система применима и к детям с ослабленным зрением, церебральным параличом и другими заболеваниями. Чем раньше мы начнем учить ребенка навыкам, нужным в повседневной жизни, тем больше у него шансов адаптироваться в социуме.
- Модель помощи, разработанная в Институте, имела успех?
— Я считаю, Институт сыграл большую роль в становлении этой модели в нашей стране. В 1992 году совместно с городскими властями была разработана программа "Абилитация младенцев", направленная на создание в Санкт-Петербурге системы Служб раннего вмешательства. Специалисты новых служб учились раннему вмешательству в Институте. И в результате в 22 поликлиниках заработали службы абилитации. Сейчас в Санкт-Петербурге система продолжает развиваться, службы раннего вмешательства уже есть и в медицинских, и в образовательных учреждениях, и в центрах реабилитации. Cлужбы раннего вмешательства открываются и по всей России.
- Специалисты Института консультируют семьи с "особенными" детьми?
— Да, клиническая работа – это неотъемлемая часть работы Института. Любая семья может обратиться на первичную консультацию, в ходе которой специалисты выяснят, нуждается ли ребенок в программе вмешательства и насколько интенсивной она должна быть.
- Как строится работа с детьми?
— Еще раз подчеркну: мы не занимаемся излечением детей, мы помогаем развить их способности, учитывая особенности здоровья и окружающей среды. В процессе знакомства с семьей и ребенком, команда специалистов определяет, как ребенок проявляет себя в различных сферах жизнедеятельности. Согласно "Международной классификации функционирования" их девять: это познание окружающего мира, управление поведением, общение с другими людьми, движение и т.д. Специалисты выявляют, в каких сферах у ребенка есть трудности и с чем они связаны. Дальнейшая программа вмешательства выстроена так, что она помогает ребенку уменьшить эти трудности и развить способности. Программа включает в себя три этапа: оценка того, что уже умеет делать ребенок и в чем есть трудности, по какой причине они возникли; развитие функциональных способностей у ребенка; подготовка и сопровождение семьи во время перехода в образовательное учреждение. И для каждой семьи программа помощи выстраивается индивидуально.
- Продолжает ли Институт исследовательскую работу?
— В Институте всегда велась исследовательская работа. Сейчас одним из направлений, над которым активно работает команда Института, является изучение технологии помощи детям, имеющим подозрение на аутистическое расстройство. Эта проблема в настоящее время актуальна во всем мире. Мы налаживаем контакты с международными центрами, занимающимися вопросами аутизма, изучаем их опыт, приглашаем экспертов в Институт и сами ездим к ним на семинары, внедряем новые методики в клиническую работу, анализируем и обобщаем полученный опыт. Итогом этой работы станет новый образовательный курс, который поможет специалистам более эффективно помогать детям с аутизмом. Кроме того, сейчас мы занимаемся разработкой технологии домашнего визитирования. Это очень перспективное направление. Нынешняя система реабилитации построена так, что семьи приходят на консультации и занятия в службу раннего вмешательства. Мы же считаем, что учить "особенного" ребенка нужно не только в кабинете специалиста, но и дома, в привычной для него обстановке.
