Ополчившись на Россию и не желая считаться с ее интересами на постсоветском пространстве, западные страны, по сути, толкают ее на Восток. На протяжении всей российской истории азиатское направление внешней политики было второстепенным. И Российская империя, и даже Советский Союз чаще действовали с оглядкой на "цивилизованную" Европу. Теперь, похоже, ситуация меняется. Поворот на Восток — это уже не показательное выступление, рассчитанное на то, чтобы поднять ставки в игре с Западом. Это — продуманная, взвешенная, давно назревшая политика.
Яркой тому иллюстрацией является визит Владимира Путина в Китай, во время которого было подписано рекордное количество соглашений между двумя странами. Российский президент отметил, что за всю многовековую историю сотрудничества Москва и Пекин еще никогда не были так близки к созданию стратегического альянса. РФ заинтересована в китайских инвестициях, КНР — в российских ресурсах.
Бывший китайский посол в России Лю Гучан в эксклюзивном интервью агентству Xinhua заявил, что обострение отношений России с США и странами Запада, "позволит наладить, наконец, полномасштабное торгово-экономическое сотрудничество между Москвой и Пекином". Но неужели дело только в разногласиях с западными "партнерами"?
Внешнеполитическая революция
Следует признать, что западные санкции сыграли в данном случае роль катализатора. Когда-нибудь, возможно, мы еще поблагодарим американских и европейских политиков за то, что они вынудили Россию мобилизоваться и осуществить революцию во внешней политике. Ведь теперь очевидно, что Москва не будет считаться с издержками и не намерена жертвовать национальными интересами ради того, чтобы вернуть расположение западного истеблишмента.
"Это — серьезный поворот в стратегическом мышлении, — отмечает эксперт американского Совета по международным отношениям Роберт Кан. — Связи с Западом перестали быть главным приоритетом для Москвы. И если кто-то думает, что экономические санкции поставят Кремль на колени, это не так. Они будут иметь обратный эффект. Потеря европейского рынка лишь ускорит процесс переориентации на АТР, о котором пока говорилось лишь как о долгосрочной цели".
"Россия давно уже решила свести к минимуму свою зависимость от Запада (здесь можно вспомнить о борьбе с оффшорами и возвращении капиталов российских чиновников в РФ), — пишет ведущий эксперт лондонского Института стратегических исследований Николас Редман, — На самом деле, речь идет о цивилизационном выборе. Москва отказывается от своей европейской идентичности ради идентичности евразийской".
До последнего времени в США и Европе скептически оценивали возможности российского поворота на Восток: не станет, мол, Москва добровольно ложиться под Пекин, согласившись на роль "сырьевого придатка" КНР. Однако следует понимать, что Восток для России не ограничивается Китаем. Это и Япония, и Индия, и страны АСЕАН. Все эти игроки с большим интересом относятся к масштабным инфраструктурным и энергетическим проектам, которые Москва планирует осуществить в Азии. И все они, в той или иной степени, готовы принимать в них участие. Фактически речь идет о создании "экономического хребта" Евразии: строительстве сети трубопроводов, модернизации Транссиба и БАМа, развитии трансконтинентальных торговых путей (в том числе и Северного морского пути).
Пожалуй, за последние десятилетия Россия еще ни разу не выступала с такими амбициозными предложениями. Восточный проект можно сравнить разве что с планами "альтернативной интеграции" с Западной Европой, которые разрабатывались в начале нулевых годов.
Тогда европейские, в первую очередь, немецкие бизнесмены всерьез говорили о формировании энергетического альянса с Москвой. Объединив усилия с таким мощным игроком, как "Газпром", они рассчитывали бросить вызов американским конкурентам (ходили даже слухи, что Россия готова отказаться от контрольного пакета акций в "Газпроме", превратив его в транснациональную компанию).
Однако реализовать эту идею не удалось. Соединенные Штаты надавили на Германию, которая была главным вдохновителем проекта, и заставили ее отступить (сменив лояльно настроенного по отношению к Москве Герхарда Шредера на атлантистку Ангелу Меркель и предотвратив, таким образом, создание континентального геоэкономического союза, который всегда был ночным кошмаром для англосаксов).
В случае с российским "восточным" проектом такая схема не сработает. Если азиатские державы будут понимать, что, реализовав предложения Москвы, они получат колоссальные дивиденды, никто не убедит их отклонить эти предложения. К тому же, в азиатско-тихоокеанский регион входят государства с различным менталитетом, разной политической и экономической культурой, и ни одна из них не обладает здесь решающим влиянием (несмотря на разговоры о синоцентричной Азии).
Балансируя между азиатскими "тиграми", а иногда и играя на существующих в АТР противоречиях, Россия могла бы весьма успешно продвигать свой проект, ведь Япония, например, вряд ли останется от него в стороне, если в нем будут заинтересованы Китай и Индия.
Рекордный пакет соглашений
Не случайно в Шанхае Путина сопровождали топ-менеджеры 25 крупнейших российских компаний, которым удалось продвинуть важные стратегические проекты.
Объединенная авиастроительная корпорация, например, подписала с китайской COMAC меморандум о сотрудничестве, предполагающий строительство пассажирского широкофюзеляжного дальнемагистрального самолета, который может бросить вызов дуополии Boeing и Airbus.
Компании российского ВПК договорились о поставках в КНР зенитно-ракетных комплексов С-400 и производстве на китайской территории тяжелого вертолета Ми-26.
Энергетический холдинг "Русгидро" заключил соглашение с китайской PowerChina о сотрудничестве в гидроэнергетике.
Москва и Пекин в очередной раз выразили желание увеличить взаимные расчеты в национальных валютах и нарастить инвестиционные потоки.
По словам заместителя директора Института Дальнего Востока Андрея Островского, "целью визита Путина в Китай было довести уровень экономических отношений до уровня политических". И во многом это ему удалось.
Главной интригой российско-китайского саммита был вопрос о том, заключат ли "Газпром" и CNPC договор о поставках газа, условия которого обсуждались в течение нескольких лет. В итоге, сделка состоялась. Она предполагает поставки 38 млрд. кубометров газа в год в течение 30 лет. Правда, для ее заключения потребовалось прямое вмешательство политического руководства России. И то, что цена на газ, заложенная в контракте, была названа коммерческой тайной, вряд ли говорит о ее завышенном характере, хотя и привязана к текущей цене на нефть.
Вообще следует отметить, что ключевую роль в энергетическом альянсе с Пекином играют не газовые контракты, а договоры о поставке нефти и нефтепродуктов. Это признают и американские эксперты. "Мы можем сколько угодно рассуждать о шансах "Газпрома" на китайском рынке, — пишет сопредседатель Глобального форума по энергетической безопасности Гал Люфт, — но ведь, в первую очередь, Россия — нефтяной экспортер. Она поставляет на внешние рынки 70 процентов своей нефтедобычи, и только 30 процентов добычи газа, а ее нефтяные доходы почти в семь раз больше, чем газовые".
Во главе "восточного похода"…
В связи с этим нет сомнений, что основная роль в подготовке и реализации "восточного" проекта принадлежит нефтяной компании "Роснефть". Не случайно, по мнению большинства экспертов, на шанхайском форуме именно глава этой компании Игорь Сечин стал ключевой фигурой. А на переговорах по газовому контракту Владимир Путин призывал действовать по формуле "Роснефти".
Кроме того, "Роснефть" договорилась с CNPC о создании совместного предприятия по освоению углеводородных ресурсов Восточной Сибири и строительстве нефтеперерабатывающего завода в китайском Тяньцзине, запуск которого запланирован на конец 2019 года.
В отличие от "Газпрома", который выступает против того, чтобы предоставлять компаниям из КНР долю в восточносибирских газовых месторождениях, "Роснефть" понимает, что создание СП является прекрасным стимулом для того, чтобы китайцы вкладывались в модернизацию российского энергетического сектора и развитие инфраструктуры. Быть одним из ключевых партнеров, безусловно, интересней, чем выступать в роли обыкновенного потребителя энергоресурсов.
Помимо СП "Роснефти" и CNPC в Восточной Сибири есть еще и проект "Ямал СПГ", контрольный пакет акций в котором принадлежит "Новатэку". Проект предусматривает строительство завода по производству СПГ и разработку Южно-Тамбейского месторождения, и доля китайской "КНКК" составляет в нем 20 процентов.
"Интегральный подход" Сечина
Следует понимать, однако, что КНР — не единственный стратегический партнер России в регионе. Смысл "восточного" проекта — в том, чтобы привлечь к его реализации всех ключевых игроков АТР, и, в первую очередь, конечно, Японию — главного регионального соперника Китая, способного уравновесить его влияние.
И хотя из солидарности с другими государствами "семерки" политики в Токио вынуждены были присоединиться к антироссийским санкциям, японские предприниматели от этого явно не в восторге. В отличие от управляемых европейских держав, Япония не может позволить себе роскоши остаться в стороне от российской бизнес-активности, развернувшейся на Востоке. Недавно крупная компания из страны Восходящего солнца подписала соглашение о поставках моторного масла в РФ, и когда ее представителей спросили: "А как же санкции?", ответ был лаконичен и прост: "Украина — далеко, и бизнес для нас важнее".
Большая надежда и на индийские нефтяные компании, в первую очередь ОНГС. (Особенно после сенсационной победы на выборах в Индии лидера "Бхаратия Джаната Парти" Нарендры Моди, который с симпатией относится к путинским идеям о мироустройстве и, по прогнозам политологов, будет все больше сближаться со странами ШОС и отдаляться от Запада).
Но в привлечении иностранных партнеров к отдельным проектам компании нет ничего нового. Революционным стало предложение Сечина о формировании "интегрального подхода". "Мы готовы рассмотреть совместную инвестиционную работу по всей технологической цепочке — в добыче, в инфраструктуре, переработке и транспортировке углеводородов", — заявил глава "Роснефти" в своем выступлении на российско-японском инвестиционном форуме. И это предложение относится ко всем влиятельным компаниям Восточной и Южной Азии.
Фактически речь идет о том, чтобы азиатские страны не только покупали углеводороды, но и совместно с "Роснефтью" осваивали труднодоступные месторождения Восточной Сибири и континентального шельфа, вкладывали средства в переориентацию российской инфраструктуры на Восток, строительство заводов по переработке нефти и газа и развитие транспортных коридоров, в первую очередь, Северного морского пути.
И главное, что, безусловно, заинтересует азиатские компании, — Россия готова привлечь их к освоению Севера. Шельфовые месторождения в Арктике — совершенно циклопические по масштабам (по оценкам экспертов, они содержат до тридцати процентов всех шельфовых запасов углеводородов в мире). Их разработка требует уникальных технологий и колоссальных инвестиций.
До настоящего момента большая часть инвестиций поступала в Россию с Запада. Однако все может в корне изменится, если крупнейшие корпорации АТР примут "интегральный подход" Сечина, согласятся спонсировать всю технологическую цепочку от добычи до транспортировки углеводородов и выделят средства на освоение Восточной Сибири и Арктики. Таких масштабных вливаний в российскую экономику Запад себе позволить не может, даже если бы захотел. А вот азиатские страны могут, и грех было бы этим не воспользоваться.
Российская политика на восточном направлении всегда отличалась полу-интуитивным подходом. Еще царский премьер-министр Сергей Витте, который сумел в свое время протолкнуть проект КВЖД (железной дороги, проходившей через территорию Китая), отмечал, что "Россия испытывает искушение использовать китайскую карту в игре против европейских соперников".
Однако сейчас, впервые в истории, мы готовы повернуться лицом к Востоку. И неудивительно. Ведь, как заметил недавно обозреватель египетской газеты "Аль Ахрам", "на наших глазах формируется многополярный мир с азиатским акцентом".
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
