Вера Копылова
На такой спектакль, как звери на водопой, собираются радикально разные деятели русского театра – и вместе аплодируют стоя, будь то скандальный режиссер или трагическая актриса. Есть искусство, которое примиряет все эстетические противоречия.
Режиссер – Галина Волчек, худрук театра "Современник", которая давно уже сама не бралась за постановки. Художник – Павел Каплевич, постоянный сценограф театра. Художник по свету Дамир Исмагилов, композитор Александр Бакши – словом, команда "Современника". Но чуда бы не произошло, если бы не Валентин Гафт и Лия Ахеджакова. Удивительный тандем, сложившийся из двух огромных личностей. Пьеса американского драматурга Дональда Ли Кобурна "Игра в джин" поднимает тему старости и одиночества, понятную в любой стране. Но для России, где театральная традиция так сильна, а репертуарные театры полны возрастными артистами, это особенно важный материал. Дать возможность пожилому артисту, накопившему за жизнь столько внутреннего опыта, раскрыться и выплеснуться – бесценно.
У стены брошенные костыли, по углам оставлены инвалидные коляски, тряпки, горшки, пустые коробки, деревянная потертая мебель, полиэтилен вместо стекол… Атмосфера распада, тления, старения, подчеркнутая тусклыми красками. И милый детский смех за сценой, постепенно перерастающий в страшные подвывания даунов или психбольных.
Из-за кулис, взбешенный "нулевым актом" (тем, что произошло с персонажем до появления на сцене), задыхаясь, с палкой в руке выбегает Валентин Иосифович Гафт. Аплодисменты.
Из боковой двери, пятясь спиной к зрителю, обняв за попу огромного плюшевого мишку, в розовом халатике, вся заплаканная, появляется Лия Меджидовна Ахеджакова. Аплодисменты.
Речь пойдет о том, как два старика, Веллер и Фонсия знакомятся в доме престарелых и проводят вечера, играя в карты. В этой комнатке они прячутся не только от медсестер и кошмарных соседей-маразматиков. Кажется, за стенами стережет и безумствует сама жизнь – опасная, дикая, бредовая, жестокая, полная потерявших разум мертвецов "без мысли и чувства". В центре этого вихря – два человека, у которых ничего не осталось, кроме этой карточной игры "джин".
Впечатление от игры актеров – как от встречи с близким другом. Какое наслаждение видеть неповторимую мимику и знакомые движения Ахеджаковой, когда новый знакомец приглашает ее за карточный стол! Сколько кокетства и женственности, боли и памяти, юмора и гибкости. Раз у Фонсии разболелась спина, и она подложила в свое кресло кучу подушек. Теперь каждый раз, чтобы усесться за игру, Лия Ахеджакова совершает уморительный прыжок в высоту и приземляется точно в центр. Этому забавному движению зал готов радоваться бесконечно. А когда Веллер сдает карты ("по одной, по две, по три, по четыре…" — считают они хором), Фонсия от нетерпения двигает руками точь-в-точь как Таня в "Иронии судьбы" под песню "Вагончики"…
Веллер в исполнении Валентина Гафта – это знакомые глаза, знакомый голос и интонации наряду с совершенно новым образом. Этот старикан просто не может терпеть, глядя, как по иронии судьбы Фонсия все время выигрывает у него в карты! Какой стоит крик и чертыхание! Спектакль полон великолепных стоп-кадров, которым место на крупной фотовыставке. Гафт, накрывший голову простыней и похожий на сидящего манекена. Ахеджакова в стареньком плаще с ночным горшком в руке, стоящая ногами на лавочке. Гафт, игриво предлагающий Ахеджаковой партию в джин: "Не пора ли нам поразвлечься? Не хотите ли позабавиться?" Ахеджакова, пародирующая старушек этого дома престарелых и хватающая себя за все части тела: "Ой, у меня тут болит! Ой, голова болит!"
Ни одно слово в спектакле не звучит как чужое, выученное. Все рождается на глазах – и бормотание, и оговорки, и нервы. Постепенно оказывается, что милые истории, которые старики нарассказали друг другу о себе, — полная ложь. У Веллера, оказалось, совершенно нет денег, а сын Фонсии, как выяснилось, не навещает ее потому, что она с ним в ссоре и лишила его наследного дома. Неизменным остается одно: агрессивное безумие, нападающее на Веллера, когда он проигрывает в карты. В итоге они доводят друг друга до нервных припадков, доводя при этом зал до припадков хохота – ведь спектакль вышел чистой комедией, хотя в нем ни на минуту не исчезают печальные нотки.
Из театра люди выходят просветленные, легкие, с задумчивыми улыбками, с полнотой чувств внутри. Кульминация и финал – это спазмы смеха и эмоций, когда наивная, милейшая Фонсия окончательно свирипеет и кричит наконец на Веллера: "Мать твою!" А уж когда Веллер в ответ не обходится чертями и дьяволами и тоже кроет ее благим матом – и оба они, обессиленные, сползают на пол, закончив свою последнюю "партию века". В саду бьет молния, грохочет гром, рушится крыша, и в зрителей летят со страшной скоростью сотни игральных карт…
Счастлив тот театрал, кому довелось увидеть на сцене еще одну гениальную пару, сыгравшую стариков, – Алису Фрейндлих и Олега Басилашвили в спектакле БДТ имени Товстоногова "Лето одного года". Оба спектакля, московский и петербургский, – о старости и одиночестве. Оба наполнены силами и энергией актеров, которых мы знаем как родных десятки лет. Главное – успеть увидеть.
