Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
Даже если бы экс-секретарь высшего совета национальной безопасности Ирана Хассан Роухани не победил бы в первом туре президентских выборов, самое главное все равно было бы очевидно: Иран — как просто избиратели, так и стоящая над избирателями клерикальная верхушка, решил, что пора меняться.
Вопросов по итогам выборов возникает много. Например, почему иранцы так проголосовали; получил ли фактический глава государства, его верховный лидер — рахбар — то, чего хотел, или нет, то есть проиграл ли Али Хаменеи выборы… И, наконец, как изменится внешняя политика Исламской Республики Иран. И как на это реагировать миру.
Победы Роухани и хотели аятоллы?
Вполне возможно себе представить, что Роухани не добрал бы голосов, был вынужден идти на второй тур выборов и там проиграл бы не многоголовому, а единственному "консервативному" кандидату. Но даже и тогда то, что произошло в минувшую пятницу, сыграло бы роль референдума, который показал настроения избирателя. Показал иранской публике, внешнему миру и – аятоллам, руководству страны.
Доволен ли случавшимся верховный лидер Хаменени? Для этого надо ответить на простой вопрос — какие цели ставил он и вся его команда. В Иране, как известно, полудемократия. Голосовали за тех, кто приемлем для аятолл, прочих кандидатов в президенты дисквалифицировали. И прежде всего героев предыдущих выборов, 2009 года, которые сопровождались уличными шествиями и побоищами.
Итак, в стране диктатура духовных лиц? Но любые диктатуры существуют только тогда, когда их поддерживает — или считает наименьшим злом — какая-то ключевая часть общества. Неважно, как ее назвать — консервативная, неграмотная, дикая… Так или иначе, уникальная иранская политическая система в данном случае проявила гибкость. Более того, вполне возможно, что победы Роухани аятоллы как раз и добивались. Неужели трудно было догадаться, что если не хочешь Роухани, то не надо выставлять против него нескольких кандидатов, разделивших между собой голоса консервативного электората?
А что означают ставшие уже знаменитыми слова Али Хаменеи, который публично сообщил, что никто, даже его семья, не знают, за кого он голосовал? И не забудем, что бывший ставленник Хаменеи, уходящий сейчас с президентского поста Махмуд Ахмадинежад, утратил благосклонность высшего лидера уже около года назад.
Избран анти-Ахмадинежад
Так что схема выборов сводилась к тому, чтобы избиратель решил, каким должен быть "анти-Ахмадинежад". "Крепким хозяйственником" — бывшим мэром Тегерана Мохаммадбакером Калибафом? Или почти близнецом Ахмадинежада по агрессивно-радикальным взглядам — переговорщиком по ядерной проблеме Саидом Джалили? Или исламским богословом и обаятельным дедушкой Роухани?
Приемлемы все. Все начали бы разгребать тяжелое наследие прежнего президента.
В США скажут вам, что иранская инфляция или 50-процентная безработица среди иранской молодежи есть результат санкций США и Европы за нежелание иранского правительства отказаться от атомных программ. Но специалисты по Ирану говорят, что дело далеко не только в этом, Ахмадинежад сделал массу ошибок, к санкциям отношения не имевшим. Так или иначе, можно предположить, что корректироваться сейчас будет все, и внешняя политика, и внутренняя.
Америке придется решать, что делать
В каком-то смысле можно было бы считать выгодным американцам и обратный результат — новое издание Ахмадинежада, по принципу "чем хуже, тем лучше". Ведь тогда можно было бы ничего не менять в иранской политике. А сейчас президенту Бараку Обаме придется принимать, наконец-то, решения, очевидность которых он давно уже видел: с Ираном пора говорить, то есть идти на компромиссы.
В сложившейся в США ситуации шаткого баланса между Обамой и его противниками это очень большая неприятность. Иллюстрация тут — то, как долго Обама старался избегать лишней активности в Сирии, а сейчас его дожали. И вот — на минувшей неделе — двусмысленное и половинчатое решение насчет чуть более активной поддержки сирийской оппозиции, которое в долгосрочной перспективе невыгодно Америке и Обаме, зато позволяет на время сбросить давление республиканских противников.
Как Роухани может превратиться в Ахмадинежада
Что такое старый, республиканский подход к Ирану и всему, что вокруг него происходит, видно из очередной колонки "штатной республиканки" газеты Washington Post. Она с восторгом цитирует заявления коллег по партии, сводящиеся к следующему: Иран — не демократия, эти выборы — не выборы, Иран надо давить, не о чем с ним разговаривать.
Можно было бы напомнить, что Иран — самое демократическое государство «Большого Ближнего Востока» после Пакистана, в то время как у любимых американских союзников в регионе никаких выборов, подобных нынешним иранским, нет и близко.
Второй же подход — и здесь надо отослать читателя к сайту ПИР-центра, организации, специализирующейся на ядерной тематике и поэтому очень активно участвующей в выработке иранской политики Москвы.
Глава центра Владимир Орлов рассказывает, как совместно с американскими экспертами вырабатывал недавно некий идеальный итоговый документ на многосторонних ядерных переговорах с Ираном. И получился этот документ только тогда, когда американские коллеги отказались от подхода "с этим режимом говорить не о чем".
Кто знает, может быть, теперь и вправду удастся договориться с Тегераном, и вся неприятная для США (и России) ситуация в регионе улучшится. А если нет — что ж, добрый дедушка Роухани вполне может превратиться во второе издание злого Ахмадинежада. И поправить при этом внутреннюю ситуацию в стране.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
