Госдума шестого созыва не стала исключением по сравнению с предыдущими созывами — в ее состав вошел целый ряд известных медийных фигур — от актеров до спортсменов, что воспринимаются как украшение Думы и активно критикуется в обществе. В то же время узнаваемые депутаты активно включились в законотворческий процесс и политическую жизнь.
О теневой работе в Думе, о противостоянии обществу потребления, о совмещении медийного образа с депутатской работой, о морали в политике, о протестном движении и цензуре в СМИ в интервью корреспонденту РИА Новости Филиппу Щипкову рассказал депутат Госдумы, чемпион мира по боксу в супертяжелом весе Николай Валуев.
— Почему вы пришли в политику и стали депутатом? Какова ваша цель как политика?
— Политик — это человек со своими сформировавшимися взглядами и ценностями, который пытается оказать влияние на общество. Моя известность и жизненный багаж в определенном смысле и определили то, что я стал заниматься этим. Став политиком, я сохранил отчасти и свой медийный облик, и эскапады в сторону шоу-бизнеса — только теперь это я делаю очень аккуратно.
Фильмы, ролики, участие в телепрограммах — это всё интересно, но не является чем-то основополагающим для меня. Я занимаюсь этим, потому что через СМИ можно формировать общественное мнение — оно формируется через слова известных людей, которых уважают и которым доверяют. И вот здесь существует поле для моей деятельности. Я стараюсь всей своей жизнью противостоять идеалам общества потребления и образу сегодняшнего оголтелого потребителя всего и вся. Поэтому продвигаю определенные ценности, в том числе и спорт, который может увлечь человека, поставить на ноги и уберечь от многих необдуманных шагов и ошибок. Статус депутата позволяет мне действовать уже не в масштабах двора или даже города, а в масштабах страны. Вот почему сегодня Николай Валуев считает себя политиком.
— Чем вы занимаетесь в Думе? В какой сфере лежат ваши законотворческие интересы?
— Основной сферой моих интересов, бесспорно, является спортивная тематика, поэтому я и вхожу в комитет ГД по спорту. Комитет работает сейчас напряженно, поскольку впереди Олимпиада в Сочи, большие спортивные мероприятия, и требуется подготовка и корректировка законодательной базы для их проведения. Бурно обсуждаются и другие инициативы — например, так называемый закон о болельщиках, который регламентирует проведение спортивных мероприятий. Но мои интересы не ограничиваются только вопросами спорта. Например, я принимал участие в подготовке антиалкогольного и антитабачного законов. И участвую в подготовке поправок к закону об охоте, поскольку сам охотник. Хочу посмотреть законопроект о технической погрешности — о так называемом нулевом промилле, всё-таки это касается большого количества людей. Приборы действительно могут врать, могут реагировать на пары стеклоомывателя, которые попадают в салон, а у некоторых людей в организме может вырабатываться естественный фоновый алкоголь. Техническая погрешность должна существовать.
— Политику называют искусством компромисса. Является ли требование компромисса препятствием для того, чтобы идти в политику?
— Действительно, политика — это искусство компромисса, и чем выше уровень власти, тем тяжелее. Но компромисс — это не столько отказ от собственных убеждений, сколько совмещение их отстаивания с уважением к чужим взглядам. Такая ситуация не означает, что в политику идти нельзя, напротив, в политику нужно идти, чтобы добросовестно трудиться. Там, как и в любом другом деле, должны быть примеры. Полтора года назад я был избран в Госдуму от Кузбасса, и для меня таким примером стал губернатор Тулеев, который, как и я, в свое время даже не мечтал, что придет в политику. Он прошел путь от железнодорожника до главы региона, который превратил из депрессивного в регион-донор. Да, его могут критиковать, но я говорю о себе. Для меня он пример такого "державного человека", работающего во благо своей страны.
— Компромисс может затронуть и человеческую совесть. Как тогда быть?
— Сложно сказать, как ты себя поведёшь в той или иной ситуации, если ты в ней не был. Но рано или поздно у человека, идущего против своих убеждений, возникнут проблемы с пониманием того, где он находится и что он там делает. Это самое опасное, что может подстерегать совестливого человека на политическом поприще.
— Вы не опасаетесь, что у вас в политической жизни могут возникнуть такие проблемы?
— Опасаюсь. Могут возникнуть. Я думаю об этом постоянно — и этого не хочу. В принципиальной ситуации может быть только два выхода: или дальше идти в измененном состоянии, или остаться, но уже заниматься другими вещами.
— Вы можете охарактеризовать свои политические взгляды?
— Я, скорее, консерватор. Для меня патриотизм и консерватизм находятся рядом. Я хорошо помню ту страну, в которой родился, которую любил и которую безбожно развалили. Я не предаюсь ностальгии, но хотел бы видеть в России те сильные стороны, которые были в Советском Союзе. Россия достойна уважения не за то, что она кому-то услужливо виляет хвостом — это, кстати, уважают только на словах — а за ее силу и принципиальную позицию, которая почему-то не была высказана в те моменты, когда начали бомбить Югославию, Ливию, Ирак. Понятно, что нам досталось страшное наследие после развала страны.
Я консерватор и в семейном укладе, и в воспитании детей, и в вопросах сохранения культуры и нашего образа жизни. Западный мультикультурализм — не моё. Всё это, конечно, хорошо, но будьте добры соблюдать законы и уставы страны, соотносясь с количеством тех, кто здесь проживает. Это абсолютно нормально и называется уважением всех — и большинства, и меньшинства.
— Почему вы не присоединились к протестному движению?
— Там было много визгливости, много криков о проблемах. Да, проблемы есть. Но лидеры оппозиции, которые пришли на Болотную и на другие митинги, либо дискредитировали себя своей прошлой политической жизнью, либо успели дискредитировать себя уже после прошлогодних массовых митингов. Получается так, что наша оппозиция в массе своей одной ногой стоит за пределами страны, а второй ногой — здесь, и нас чему-то учит. Не хочу ничего говорить о Каспарове, всё-таки спортсмен, выражает свою позицию — но выражал бы он ее, будучи сугубо российским гражданином… А у Немцова и Касьянова было время, когда они имели возможности сделать очень многое для страны, отработать на "пять", и именно тогда им и надо было быть такими принципиальными, какими они сейчас себя декларируют…
Поэтому я говорю: ребята, вы меня не убедили, я не могу быть с такими, как вы; мне с вами не по пути, потому что вы никак себя не показали. То, что они сегодня выкрикнули лозунги, которые отвергали в свое время, не может их характеризовать как принципиальных людей.
— Между депутатами и газетой "Московский комсомолец" недавно вспыхнул конфликт из-за одной из публикаций, которая оскорбила женщин-парламентариев. Нужно ли ввести цензуру в СМИ?
— Эта публикация посвящена трем нашим коллегам — женщинам, которые характеризуются в унизительном для них контексте. Это оскорбило и меня тоже. Так нельзя писать о женщинах. Эта статья направлена на то, чтобы сформировать определенное общественное мнение о них. Там нет напрямую нецензурной лексики, но есть красивое лавирование на грани сравнений, на грани каких-то ассоциаций, аллегорий. Мне кажется, что здесь грань возможного перейдена. И понятно, что тексты подобного рода выходят исключительно с визы главного редактора. С его ведома происходят все маломальски политические эскапады в сторону власти, а это серьезный выпад, и, конечно, он эту статью одобрил.
Нас кидает из крайности в крайность: из Советского Союза, где ничего было нельзя, в новое время, когда топчется всё, что нужно и ненужно — например, история и уклад жизни.
Со страниц той же самой газеты нам всё время пишут о том, что нам неплохо бы поучиться западным демократическим принципам, но предлагаются те принципы, которые я не видел на Западе. Например, последнее шествие с портретами депутатов, где был сожжен образ президента — абсолютно точно, подобной дозволенности на Западе нет. Там очень быстро появляется полиция, применяется газ, резиновые пули, вода. Ничего подобного в России сделано не было, при этом нам постоянно говорится про попрание демократических свобод. Иногда до абсурда доходит.
Депутаты являются мальчиками и девочками для битья. Я и сам был в неведении по поводу того, как в Госдуме люди работают. Но сейчас я могу сказать: всё это далеко от тех штампов, которыми нас кормят СМИ. Люди часто говорят с уверенностью о вещах, о которых не имеют ни малейшего представления.
Русский язык настолько богат, что можно и совершенно литературными выражениями втоптать в грязь любую идею. Всё-таки цензура должна быть в нормальном обществе — я уже говорил, что я консерватор. Дело в том, что в погоне за рейтингами СМИ забывают о самом главном — об ответственности перед читателем, у которого появляется зависимость от информационного потока. Рейтинги изданиям делают резонансные скандальные истории, связанные с властью, с убийствами, с насилием, с вытаскиванием грязного белья на всеобщее обозрение. А человек так устроен, что потребляет эти истории с величайшим удовольствием, и невозможно его заставить остановиться. В этом смысле, я думаю, нужна цензура.
Те, кто заправляет СМИ — я говорю о главных редакторах, директорах телевизионных компаний — прекрасно понимают, чем нужно подпитать людей, чтобы они смотрели именно этот канал, чтобы они читали именно эту газету. К сожалению, когда здоровый баланс нарушается, простые человеческие вещи теряют свой смысл и кажутся людям смехотворными, глупыми и ненужными. И сегодня мы это наблюдаем.
— То есть вы хотите сказать, что рейтинг, главный закон, по которому работают СМИ, провоцирует деградацию читателя и зрителя?
— Любой человек, который хоть какое-то отношение имеет к культуре, который хотя бы пишет по-русски без ошибок, скажет, что для того, чтобы продавец мог реализовать свой продукт, покупатель должен быть от него зависим. Это должен быть человек бескультурный, а желательно — постоянно голодный и жадный. Именно сегодня я наблюдаю, что российское общество закармливают таким продуктом, и мне грустно от этого, потому что я отец троих детей, и разговоры на эту тему, по крайней мере, со старшим уже веду. Я ему на уровне подсознания стараюсь дать понять: Гриша, если ты идешь на поводу своих страстей и желаний, ты раб, ты амёба, ты ничто. Только если ты имеешь свое собственное мнение, если можешь критически отнестись к какой-то ситуации и сказать "нет", хотя всё в тебе требует взять и сказать "да", согласиться, проявить слабость — только тогда ты можешь быть человеком, достойным уважения.
По этой причине я хочу на своем примере показать молодым людям, что есть и обратная сторона луны, что не надо быть бесхребетными потребителями всей гигами льющейся на голову информации.
Иначе очень скоро горожанин будет в тысячу раз безнравственнее, чем не разбирающийся в высших материях простой деревенский житель, у которого каждый день начинается с того, чтобы натаскать воды, наколоть дров, убраться у себя во дворе, вскопать огород, приготовить еду, вычистить хлев… Тот, кто не трудится, становится рабом своих страстей, а человек, живущий в простоте и в труде, гораздо бережнее относится ко всему, что его окружает.
