Юрий Щегольков, РИА.Туризм
Мы сворачиваем с улицы Риволи перед городской Ратушей (Hotel de Ville) и идем по мосту, носящего имя итальянского городка Арколе (Pont D'Arcole). Мост нам в данном случае более интересен, чем Ратуша, так как назван в честь еще одной победы молодого генерала Бонапарта, случившейся 15-17 ноября 1797 года. Сражение было упорным, шло несколько дней, в ходе его командующему пришлось личным примером увлекать за собой солдат.
Наполеон помнил об этой битве всю жизнь, 19 брюмера 1799 года, в критический момент государственного переворота, после которого он пришел к власти во Франции, он спрашивает своего сподвижника генерала Ожеро: "Ожеро, помнишь Арколе?", считая, видимо, что более жесткой битвы у него еще не было… Одна из самых знаменитых картин, изображающих Наполеона, - кисти Антуана Гро - как раз об этом эпизоде героической эпопеи.
По мосту мы попадаем на остров Ситэ - в сердце Парижа, к собору Парижской Богоматери. Собор, пожалуй, можно без зазрения совести назвать центром, своеобразной точкой опоры Парижа. Пока собор стоит - Париж жив. Его контур по параметру узнаваемости (ежели таковой имеется) уступает разве что Эйфелевой башней.
Мы опять достаем камеру и снимаем бесконечную толпу туристов, вливающуюся в одни двери и выливающуюся из других. Вот и очередной тур подъехал: не менее двух автобусов любопытных китайских туристов выстраиваются в колонну, а с Сены приветственно гудит прогулочный катер, на котором мы обязательно прокатимся вечером за 11 евро без ужина и за 55 с таковым. Вход в собор бесплатен, и потому еще он так дорог россиянину. Впрочем, желающие могут потратить денег и немедленно купить себе медаль за два евро - на память.
Notre Dame de Paris. Место, где состоялась коронация Наполеона. Место, где пожизненный консул стал императором. Место, где закончилась первая республика и началась первая империя.
Когда-то Робеспьер пытался ввести во Франции культ Разума вместо католицизма и приказал уничтожить всякую память о деспотизме королей, что в случае с собором Парижской Богоматери вылилось в обезглавливание всех каменных королей, украшающих вход в храм.
"Если парижане не хотят, чтобы "твердыня мракобесия была снесена, то они должны уплатить сбор на нужды всех революций, какие еще произойдут с нашей помощью в других странах", - говорилось в постановлении Конвента 1793 года. И парижане несли ассигнаты и франки с тем, чтобы собор не был разрушен, а армия - в том числе и та, в которой сражался молодой Бонапарт, получала необходимое финансирование.
Сподвижник Робеспьера, а впоследствии первый придворный художник Франции Жак-Луи Давид получает заказ от "Робеспьера на коне" - так иногда называли Наполеона. В течение нескольких лет он пишет монументальное полотно "Посвящение императора Наполеона I и коронование императрицы Жозефины в соборе Парижской Богоматери 2 декабря 1804 года", в котором запечатлен весь цвет первой империи - как тот, что был на коронации, так и тот, что по разным причинам не был.
А писать было что. Коронация была обставлена предельно пышно, по образу и подобию коронаций Карла Великого и римских императоров, так как Наполеон собирался стать не королем, а именно императором, взять на себя титул объединителя и умиротворителя Европы, которая поначалу посчитала намерение главы Французской республики проявлением безумной гордыни.
Вот что пишет на сей счет Евгений Викторович Тарле: "Наполеон пожелал, чтобы римский папа лично участвовал в его предстоящей коронации, как это было сделано за тысячу лет до него, в 800 г., с Карлом Великим. Но Наполеон решил внести при этом некоторую, довольно существенную поправку: Карл Великий сам поехал для своего коронования к папе в Рим, а Наполеон пожелал, чтобы римский папа приехал к нему в Париж…
2 декабря 1804 г. в соборе Нотр-Дам произошло торжественное венчание и помазание на царство Наполеона. Когда нескончаемый ряд золотых придворных карет со всем двором, генералитетом, сановниками, папой и кардиналами подвигался от дворца к собору, несметные толпы народа глядели на этот блестящий кортеж. В этот день, впрочем, повторялась кое-где и фраза, которую историческая легенда приписывает разным лицам и которая будто бы была сказана одним старым республиканцем из военных в ответ на вопрос Наполеона, как ему нравится торжество: "Очень хорошо, ваше величество, жаль только, что недостает сегодня 300 тысяч людей, которые сложили свои головы, чтобы сделать подобные церемонии невозможными".
Продолжение следует
