Легендарному режиссеру, создателю театра "Школа драматического искусства" Анатолию Васильеву 4 мая исполняется 70 лет. Игорь Яцко, который стал главным режиссером ШДИ после отъезда мастера за границу, рассказал РИА Новости, как интересно быть студентом у Васильева, и как не сладко быть у него актером. Беседовала Анна Банасюкевич.
- Как вы попали на курс к Васильеву?
- Я был актером Саратовского ТЮЗа, закончил Саратовское училище. Через три года работы в театре я почувствовал жажду какого-то профессионального роста. Я испытывал серьезный внутренний кризис, который внешне никак не выражался – все было хорошо в социальном плане, в плане востребованности. Но я понимал, что достиг какого-то потолка, который сам пробить не могу, даже хотел оставить театр. Но так случилось, что у нас работал Петр Маслов, который участвовал в спектакле Васильева "Шесть персонажей в поисках автора". Он рассказывал мне про этого режиссера, про только что организовавшийся театр. До поступления я видел только один спектакль Васильева – "Взрослая дочь молодого человека". Это было в 1981 году, когда театр Станиславского приехал на гастроли в Саратов. Спектакль производил впечатление чего-то недостижимо высокого и простого одновременно. Потом, когда мы репетировали дипломный спектакль, однокурсник рассказал, что в Москве Васильев выпустил "Серсо", который репетировал пять лет. Это тоже производило впечатление. Когда пронеслась весть о том, что в 1988 году в Васильев будет набирать курс в ГИТИСе, я воспринял это как знак. Была большая жажда знаний, открытий, но без проводника это было бы невозможно. А проводника я видел только в Васильеве.
- Ожидания оправдались?
- Мир стал открываться совершенно по-новому, исчезли шоры и потолки. Я сопоставлял этот новый опыт с саратовским, который очень пригодился, но разница была огромная. Появилось понимание театра как познания, как пути. Речь шла о театре, который соединяет теорию и практику как сообщающиеся сосуды. Это было счастливое время открытия нового мира, который и отрицал прошлое, и вбирал его в себя.
Васильев, в основном, брал на курс уже взрослых людей, имеющих опыт работы в методике русского психологического театра. На этом фундаменте он строил новое. О новизне системы, предложенной нам Васильевым, говорил уже сам набор авторов, которыми мы занимались. Мы не работали с пьесами, не занимались разработкой характеров — в нашей программе были "Диалоги" Платона, трактаты Уайльда, Эразма Роттердамского. Никто не предполагал тогда, что это вообще можно поставить.
- А в чем было то новое, что Васильев строил на старом фундаменте?
- Это был другой, не традиционный, взгляд на театр, теория игровых структур, не традиционного психологического, а игрового театра. Васильев открыл законы, заложенные в самом искусстве театра, в искусстве актера. Занятия Васильева не прекращаются, они постоянно идут, перемещаясь в пространстве. Васильев и сейчас занимается синтезом, взаимодействием психологических и игровых структур, законами текста, объективизацией этого субъективнейшего искусства.
- Вы, занимаясь педагогикой и режиссурой, преподаете эту систему Васильева?
- Я пытаюсь ее передать. Исходя из собственного опыта, мне кажется, что актерам очень нужны знания, которые дает Васильев. Тем из них, кто не удовлетворен своим умением, внутренними отношениями с профессией. Для этого осознания нужен опыт, должен пройти юношеский восторг, первая радость от обретения театра. Когда ты сделал эти первые шаги, тебя подстерегает опасность – можно зайти в тупик.
Думаю, для таких, ищущих, жаждущих движения актеров знания, открытые, накопленные Васильевым, очень важны.
В Школе драматического искусства постоянно идет лабораторная работа, которую ведут режиссеры, ученики Васильева, продолжая изучать предмет театра. В основе нашего театра, по-прежнему, лежит эксперимент, хотя за последние годы появился и постоянный репертуар. В этом пересечении репертуара и эксперимента я вижу настоящее и будущее ШДИ.
- А как актерам работается с Анатолием Васильевым?
- Актерам интересно, но и очень тяжело работать с Васильевым. Как педагог он очень терпелив, но как режиссер очень требователен. Работая с ним, я всегда видел, как он постоянно ищет, как отсекает мертвое и рождает живое, устремленное куда-то в будущее. У него много учеников, но все очень разные, потому что они застают Васильева в разные годы его работы. Он меняется, а они остаются на каких-то своих этажах. Васильев, как явление, заставляет человека шевелиться, не оставляет равнодушным никого. Он может раздражать, вызывать ярость, неприятие, любопытство непонимания, восторг, но не равнодушие. Он сам очень неравнодушен к жизни на разных уровнях – на физическом, на метафизическом, на мистическом. Его невозможно зафиксировать, поставить на нем ярлык. Его присутствие или отсутствие в театральном пространстве Москвы всегда ощущается. С другой стороны, он постоянно присутствует в мировом театральном пространстве, это обязательно должно дать свои плоды.
