Что определяет отношение к стране в мире – экономическая и военная мощь или широко распахнутые двери? Есть ли у России надежные союзники в Азии, и можно ли улучшить отношения с ними, предложив им в аренду сельскохозяйственные земли на российском Дальнем Востоке, как это недавно сделало Министерство экономического развития? Об этом в рамках проекта РИА Новости "Выбор есть" размышляет кандидат политологических наук, доцент кафедры государственного и муниципального управления Владивостокского государственного университета экономики и сервиса (ВГУЭС) Виктор Бурлаков.
- Кто сегодня играет первую скрипку в отношениях России с дальневосточными соседями?
- Внешняя политика России ориентируется не на Восток, а на Запад. Восточный вектор внешней политики для России сегодня если не второстепенный, то, по крайней мере, подчиненный.
Руководство страны рассматривает политику в отношении наших дальневосточных соседей – Китая, Японии и Кореи – прежде всего через призму отношений с Европой и США. В меньшей степени это относится к Китаю.
Китай же набирает экономический вес, усиливается в политическом, военном и геостратегическом отношении. Но его внимание сосредоточено не на России, его внешняя политика направлена на решение проблем Тайваня, китайско-вьетнамских и китайско-индийских отношений.
Задача Китая сегодня – обеспечить себя сырьем. Экономике Китая как воздух нужна нефть, и политика его в отношении России строится исходя из того, способны ли мы дать Китаю нефть и газ. Если мы даем, они относятся к нам очень доброжелательно. Если мы проявляем какое-то нежелание, Китай подходит к этому очень рационально: "не хотите – как хотите, будем искать в другом месте". Ищут и находят, в том числе на Ближнем Востоке.
В том, что Китай набирает мощь, для России есть определенная угроза. Сильный сосед, даже демонстрирующий миролюбие, всегда представляет скрытую опасность. К сожалению, мы не пытаемся выстроить паритетную политику, систему гарантирующих взаимных обязательств, чтобы снизить опасность военного конфликта с Китаем.
Опасность Северной Кореи состоит в непредсказуемости политики. Мы не знаем, с кем надо договариваться, кто и как принимает решения в этой стране, особенно самое главное решение – о применении вооруженных сил или ядерных зарядов.
Внешняя политика Японии и Южной Кореи имеет полностью проамериканскую направленность и, соответственно, эти страны строят свои отношения с Россией, прежде всего исходя из американских интересов.
- Приближаются президентские выборы. Какую политику на Дальнем Востоке, по вашему мнению, стоило бы проводить будущему президенту, чтобы укреплять партнерские отношения России с соседними государствами?
- Я глубоко убежден, что любая внешняя безопасность строится на безопасности внутренней. Выстраивая мощный внутренний фундамент, мы выстраиваем и внешнюю политику. Чем сильнее мы будем сами, тем больше нас будут принимать во внимание.
Двадцать-тридцать лет назад Китай никто особо не принимал всерьез. Сегодня все понимают, что Китай стал мощным государством. При этом его внешняя политика нисколько не изменилась: Китай не берет на себя обязательств по оборонным союзам, не вступает в договоры, которые считает для себя невыгодными. Но и не ввязывается ни в какие конфликты, сдерживает военную агрессию многих стран.
Этот пример очень показателен. Если Россия будет сильной, у нас будет современная армия и экономика, в сотрудничестве с которой будут заинтересованы остальные страны, то и внешняя политика и оборона будет строиться соответствующим образом.
Но если мы будем пытаться вмешиваться в дела других стран, изображать великую державу, при этом имея дыры в бюджете и отсталую экономику, то это рано или поздно будет иметь для нас печальные последствия.
- Идея совместных инвестпроектов в области сельского хозяйства на российском Дальнем Востоке, судя по недавним заявлениям замминистра экономического развития Андрея Слепнева, заинтересовала Вьетнам, Сингапур, Таиланд и Японию. Но среди потенциальных инвесторов не фигурируют ни Китай, ни Северная или Южная Кореи. Как вы считаете, почему?
- На первый взгляд, проект по переработке сельхозпродукции вполне интересный и заманчивый. Но продукцию обычно производят там, где выгоднее, и везут туда, где ее можно с большей прибылью реализовать. Я думаю, что завозить в Приморье сельхозпродукцию, чтобы ее здесь перерабатывать, а потом везти ее обратно к себе, для Китая и КНДР очень странно. А если рассчитывать на ее потребление в России, то семь миллионов жителей Дальнего Востока – не самый большой рынок.
Перевозить сельхозпродукцию вглубь России дорого. Кроме того, там возникает конкуренция с другими странами, прежде всего, европейскими. Не стоит забывать и о том, что Россия вступает в ВТО, и пока не ясно, как здесь все сложится.
- Практика сдачи в аренду сельскохозяйственных земель уже реализуется в рамках инвестпроектов китайских агропромышленных компаний в Приамурье. Можете ли вы оценить опыт такого сотрудничества?
- Широкого распространения эта форма сотрудничества пока не получила. Естественно, для китайцев такое сотрудничество очень выгодно и полезно, поскольку они здесь же продают продукцию, которую выращивают. Для нас это не совсем продуктивно, потому что китайские агротехнологии не всегда предполагают бережное отношение к земле.
До сих пор не решен принципиальный вопрос, который возник с момента появления Российского государства на Дальнем Востоке. Земли много, населения мало. Если мы не обрабатываем землю сами, должен ли это делать кто-то другой?
На мой взгляд, нет необходимости обрабатывать максимальное количество земельных угодий Дальнего Востока. Пусть останутся пустоши и леса. В конце концов мы сможем завезти продовольствие из того же Китая или с запада России.
Поэтому мне кажется, что торопиться с долгосрочной передачей сельхозугодий китайцам не следует, однако и вовсе отменять этот опыт не стоит. Может быть, нужно его продолжать, но в ограниченном масштабе.
- Что вы думаете об идее сдачи в аренду земель в Приамурье для сельскохозяйственных нужд Северной Кореи, о которой на днях сказал губернатор Приамурья Олег Кожемяко на встрече с генконсулом КНДР?
- В случае Северной Кореи дело обстоит несколько иначе. Сельское хозяйство в этой стране вести всегда было проблематично. Сегодня страна находится в ситуации продовольственной блокады, своей продукции ей не хватает, а импорт не закупается. Северной Корее сельхозугодья в Приамурье необходимы, но производить сельхозпродукцию она будет, прежде всего, для себя.
Здесь возникает вопрос: а кто за это будет платить? Я не уверен, что Северная Корея в состоянии сегодня дать рыночную цену за аренду земли и сможет составить конкуренцию, скажем, Китаю. И если руководство нашей страны не проявит свою политическую волю, то властям края и региона придется самим выбирать, что лучше.
