Стоит ли ОБСЕ становиться полноценной международной организацией и, наконец, заиметь свой устав, каковы шансы на разрешение конфликтов в Приднестровье, Нагорном Карабахе, и Косово, а также о том, расшатывают ли планы США разместить в Европе элементы своей ПРО устоявшуюся систему безопасности рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости Ирине Павловой генеральный секретарь организации Ламберто Заньер (Lamberto Zannier) после прошедшего на этой неделе в Вильнюсе совета министров иностранных дел ОБСЕ.
- Не считаете ли Вы, что нератификация в свое время рядом стран адаптированного ДОВСЕ, а также намерение США построить в Европе ПРО, поддерживаемое рядом европейских государств, расшатывает устоявшуюся систему безопасности в Европе?
- По мере того, как мы движемся дальше, и как меняются угрозы безопасности, меняются и парадигмы безопасности, и инструменты, которые используются. Меня лично многое связывает с ДОВСЕ, потому что я был глубоко вовлечен в переговоры по так называемому адаптированному договору.
На самом деле некоторые страны, которые придерживались достаточно сложной позиции в ходе переговоров, как раз ратифицировали договор. Я был очень рад тому, что это произошло. Россия, Белоруссия, Украина его ратифицировали.
Проблема заключается в том, что на договор стали оказывать большое влияние вопросы, тесно связанные с разрешением конфликтов. И влияние проблем, связанных с разрешением конфликтов, таких, как Приднестровье или какие-то вопросы, связанные с Грузией, значительно осложнило вопрос ратификации.
Это вызывает сожаление, и сейчас мы наблюдаем прогрессирующий отход от договора. Я надеюсь на продолжение дискуссии в Вене относительно будущего контроля над вооружениями, а также на дальнейшую работу в рамках Венского документа по вопросам так называемой "мягкой" безопасности. И я все же надеюсь, что в этом контексте можно найти выход, чтобы поправить ситуацию, направить эти вопросы в новое русло и вновь взглянуть на них в конструктивном ключе.
Что касается вопросов ЕвроПРО - они, конечно, имеют значение для всех тем, которые мы обсуждаем. Очень важно, чтобы на эту тему велся диалог и появилась бы ясность, но эти дискуссии ведутся в другом контексте, в частности, в рамках непосредственных переговоров России со странами НАТО. И преимущественно в этих рамках, я думаю, этот диалог может дальше развиваться.
Вопрос не в том, хочет ли ОБСЕ заниматься этим; просто вовлеченные страны выбрали иной формат для обсуждения этого вопроса. ОБСЕ - это рамочная структура, и если вовлеченные страны - Россия и страны НАТО - захотят обсуждать эти вопросы в ее рамках, никто не будет их останавливать. Но если они выбрали иной формат, я полностью уважаю их решение. Мой мандат поощрять процесс сотрудничества и диалога, но я не могу принуждать страны-участницы обсуждать те или иные вопросы в ОБСЕ.
- Какие прорывные шаги могут быть предприняты по решению замороженных конфликтов, например, в Приднестровье и Нагорном Карабахе?
- Сам факт того, что эти конфликты затяжные, уже показывает, что усилия, которые прилагались для их разрешения, оказались недостаточными. Что мы можем сделать, так это придать энергичности и возобновить усилия, чтобы попытаться двигаться вперед к урегулированию.
Конечно, важно пытаться уладить эти конфликты, но для их разрешения нам нужна политическая воля всех вовлеченных сторон. И когда нам не удается добиться наличия достаточного политического импульса, чтобы разрешить проблему, самое лучшее из того, что мы можем сделать, - это управлять конфликтом, чтобы он не перерос в открытый кризис и не привел к страданиям людей, живущих на этих территориях.
Во-первых, необходимо убедиться, что те проблемы, которые существуют, управляемы, что они не приводят к жертвам и, в каком-то смысле, что они не исключают возможности обустройства как можно более нормальной жизни на местах.
Во-вторых, мы рассматриваем возможные пути придания дополнительного политического импульса. В некоторых областях достигнут определенный прогресс. Например, если взять приднестровский конфликт, в котором на протяжении более пяти лет был полный тупик, сейчас здесь наблюдается определенный прогресс. Здесь, в Вильнюсе, неделю назад прошла первая после возобновления официальная встреча "5+2" по приднестровскому урегулированию (этот формат включает стороны, посредников и наблюдателей - Молдову и Приднестровье, ОБСЕ, Российскую Федерацию, Украину, ЕС и США).
Этот процесс охватывает множество аспектов, и даже несмотря на то, что в Приднестровье приближаются выборы, которые могли бы затормозить процесс, уже есть договоренность о следующей встрече в феврале. Таким образом, процесс возобновляется. Ирландия как будущий председатель в ОБСЕ вовлечена в этот процесс, она назначила специального представителя по этому вопросу, предстоит новое назначение в миссию ОБСЕ в Молдове. В общем, предпринимаются новые усилия.
И нам необходим вклад всех. Важно, чтобы Россия продолжала играть свою роль. Конечно, в России приближаются выборы, которые некоторым образом могут повлиять на этот процесс с той точки зрения, что они могут снизить внимание России к той роли, которую она играет в процессе. Но приверженность России к этому процессу очень важна, поскольку, я думаю, что в решении этих конфликтов Россия остается ключевым игроком. Я сам очень плотно работаю с моими российскими друзьями, чтобы гарантировать, что они останутся вовлеченными в процесс и помогут нам двигаться вперед в решении этих конфликтов.
- Есть ли надежда когда-нибудь разрешить эти конфликты?
- Надежда есть, иначе мы бы не пытались.
- Вы были специальным представителем ООН по Косово и главой миссии ООН по делам временной администрации в Косово. Как Вы оцениваете ситуацию в Косово в настоящее время? Есть ли вообще шансы окончательного разрешения конфликта между сербами и косовскими албанцами?
- Что касается ситуации в Косово, она вызывает мою обеспокоенность, нельзя сказать, что она развивается позитивном направлении.
Что касается в целом шансов разрешить проблему, то здесь я настроен позитивно. Я думаю, есть шанс, но нам нужна для этого добрая воля всех сторон и готовность действовать в позитивном русле. С моей точки зрения, продвижение вперед возможно через диалог. Есть процесс, которому содействует Европейский Союз и, я думаю, что это хороший процесс, так как он вовлекает все стороны. А этот диалог должен вестись всеми заинтересованными сторонами. Важно также разговаривать и с жителями на местах, поскольку некоторые из существующих трудностей связаны именно с развитием ситуации на местах, особенно на севере, так что это взаимодействие также должно быть частью политического процесса.
- Уже не первый год ведутся разговоры о необходимости реформирования ОБСЕ. Каким образом ОБСЕ намерена провести реформу организации?
- Я думаю, что сразу следует разграничить формальный процесс реформирования и действительную реформу организации. ОБСЕ в том виде, в котором она существует, является очень гибкой организацией. Если вы посмотрите на то, что ОБСЕ говорила и делала в 2000 году, и что собой представляет ОБСЕ сейчас, вы увидите, что это две разные организации.
На самом деле ОБСЕ реформировала сама себя на протяжении всех этих лет, адаптируя себя к новой ситуации. Например, мы разработали подходы для противостояния глобальным вызовам, тому, что мы называем транснациональными угрозами - терроризму, незаконной торговле людьми и наркотиками, организованной преступности.
Мы развили более действенные, в практическом плане, отношения с государствами-партнерами из Азии и Средиземноморья; мы больше вовлечены во взаимодействие с Афганистаном - и все это без полноценной реформы.
Кроме того, изменениям подверглись и структуры организации. Выступая перед Советом министров, я представил изменения по реструктуризации Секретариата ОБСЕ, мною был создан департамент, который займется транснациональными угрозами. Таким образом, на деле процесс реформирования уже идет, постепенно, шаг за шагом через постоянные изменения в организации.
Ведутся масштабные политические дискуссии о том, нужен ли нам новый основополагающий документ, который включал бы в себя эти изменения и представлял бы новое общее видение организации.
Частично это было сделано в рамках саммита в Астане в 2010 году, где были представлены некоторые новые идеи. Новой концепцией стала идея ОБСЕ как сообщества безопасности. A также концепция, увязывающая безопасность в регионе ОБСЕ с безопасностью на соседних со странами ОБСЕ территориях. В частности, гораздо более актуальной проблемой для нашей организации становится Афганистан.
ОБСЕ является организацией, основанной на политических документах: Хельсинском заключительном акте, Парижской хартии, Стамбульской хартии - все они были очень серьезными политическими декларациями. Некоторые утверждают, что этого недостаточно. В частности Россия предлагает определённые изменения. Российская Федерация на протяжении некоторого времени настаивает на том, что у ОБСЕ, как у ООН, должен быть полноценный устав, соответствующее правовое основание. С точки зрения ряда других стран участников, это не является необходимым, так как и без того ОБСЕ может развиваться, приспосабливаясь там, где это нужно, и необходимости подобной формализации нет. Так что пока в организации ведется дискуссия о том, каким путем нужно идти.
Даже эти обсуждения можно разделить на сегменты. Например, ведутся споры относительно придания правосубъектности организации. Эти споры находятся на весьма продвинутой стадии. И это то, что я лично очень поддерживаю. Было бы хорошо иметь решение о правосубъектности организации, что могло бы сделать организацию более эффективной. Это, на мой взгляд, было бы очень важным. Но это решение, конечно, должно приниматься самими странами-участницами.
Я также думаю, что было бы неплохо иметь новый всеобъемлющий документ, будь то устав или что-то другое, что лучше описывало бы то, чем занимается ОБСЕ, где было бы лучше представлено, как государства-участники видят место ОБСЕ в сложной институциональной архитектуре в Европе, были бы определены ее отношения, например, с ООН или любой другой региональной организацией. Такой документ помог бы организации перестроиться в соответствии с основными задачами и идти вперед.
У нас есть Стамбульские соглашения, которые пытается регулировать эти отношения на основе «платформы безопасности». И мы бы могли пойти дальше этого. И это то, что мы оставили для дальнейшего обсуждения.
Так что, определенно, ирландское председательство ОБСЕ в 2012 году будет заниматься этой проблемой. Но, как я сказал, это вопросы, по которым мы спорим в рамках организации. Нет согласия относительно того, будем ли мы двигаться в сторону правового пути или мы будем оставаться такими, какие мы есть. Но пока эта дискуссия продолжается, организация продолжает эволюционировать.
- Как Вена относится к звучащим обвинениям в несбалансированности своей работы и излишнем внимании к гуманитарной "корзине"?
- Никто никогда не определял понятие баланса, оно не описано ни в одном документе ОБСЕ. Баланс стал результатом переговорного процесса с начала существования организации или даже в ходе подготовительных переговоров к Хельсинкской встрече. Ряд стран больше внимания уделяли одной области, другие - другой; и понятие трех «корзин» и баланса между ними были результатом этих переговоров.
Я думаю, что этот процесс все еще продолжается, и кто-то считает, что недостаточно того, что мы делаем в определенных областях, например, в человеческом измерении, другие думают, что мы делаем слишком много в этом измерении.
То есть, споры продолжаются, ведется диалог, и есть разногласия относительно того, как воспринимается баланс в организации. Это все часть продолжающегося диалога. Те, кто считает, что мы слишком сконцентрированы на человеческом измерении, призывают к реформам этого измерения. Те же, кто думает, что мы делаем все правильно, настаивают на продолжении и даже на дальнейшем расширении работы на этом направлении.
Моя работа заключается в том, чтобы способствовать достижению ситуации, когда все были бы в равной степени довольны, ну или, я бы сказал, в равной степени недовольны.
