В четверг, 23 июня очередной серией эпопеи "Трансформеры" открылся 33-й Московский международный фестиваль. Излюбленный прием многолетних наблюдателей – строить догадки по фильму открытия, как дальше "эта яхта поплывет". Дескать, когда ММКФ открывал "Хэнкок" с Уиллом Смитом в роли пьющего супергероя, то и всему последующему киносмотру прочили "невыносимую легкость" и кураж вперемешку с мелодраматизмом. Когда фильмом открытия стал "Убить Билла-2", поговаривали, что фестиваль повернулся в сторону переосмысления кинематографических традиций в духе Тарантино. Все это звучит увлекательно и до первого дня показов даже правдоподобно, а потом становится не важным: каждый год на ММКФ привозят несколько сотен фильмов, и потеряться в их пестроте – проще простого.
И все-таки, если такой фильм, как "Трансформеры" открывает ММКФ и президент фестиваля Никита Михалков говорит об этом с гордостью, это что-нибудь да значит. А именно, что люди, которые отвечают у нас в стране за кино, хотят видеть в этой области прежде всего четкие рыночные отношения. Столько-то денег вложено – столько-то получено. И только затем кино – это искусство или инструмент пропаганды. Это следует не только из того, что фестивалю дал старт многомиллионный блокбастер, но из всей госполитики в области кино в последние несколько лет. Реформа финансирования кинематографа, учреждение Фонда Кино, ориентированного на доходные фильмы, многочисленные конференции и круглые столы, посвященные киноиндустрии – все это говорит за то, что российское кино больше не воспринимается, как маргинальное увлечение десятка старых мастеров. Это индустрия, которую необходимо поставить на ноги: как сельское хозяйство, как тяжелую промышленность.
Это начинают понимать не только "заказчики", но и исполнители. Завершившийся только что "Кинотавр" показал, что молодые режиссеры и продюсеры услышали зов рынка и готовы на него ответить. Речь даже не столько о конкурсных полнометражных фильмах, которые по инерции еще пытаются быть "артхаусом", а, что более любопытно, о короткометражках. Казалось бы, режиссеры короткого метра, не ограниченные диктатом продюсера, могут снимать сколь угодно скучное, "авторское" кино. Но нет – среди кинотавровского конкурса короткого метра все меньше типичных вгиковских "притч", и все больше ярких, смешных и динамичных фильмов, которые не поучают, а предлагают зрителю вступить в диалог. Это и "No Problem" Маши Агранович, и "Незначительные подробности случайного эпизода" Михаила Местецкого, и "Мир крепежа" Михаила Сегала, и др.
В помощь молодым и не очень кинематографистам на 33-м ММКФ организованы специальные деловые площадки – Moscow Business Square и международный Форум финансирования киноиндустрии. Пока что это своего рода эксперимент, который пройдет в Москве только во второй раз, но множеству крупных продюсеров это не помешало согласиться приехать и поделиться опытом с российскими коллегами. Самый титулованный из них – Лоренцо ди Бонавентура, стараниями которого созданы "Солт", "Рэд" и "Джи Ай Джо: Бросок Кобры". Но главное его детище – это три части сериала о "Трансформерах", последняя из которых вчера дала начало фестивалю.
Если отбросить синефильский снобизм по отношению к "Трансформерам" и посмотреть на эту франшизу с точки зрения экономики – выходит, что это прекрасный, высокоприбыльный рыночный продукт. Первый фильм при $150 млн. бюджета заработал $700 млн. Второй стоил $200 млн., а принес почти $850 млн. Третья часть, судя по нервному напряжению среди подростков, может дотянуть и до миллиарда. Не будем забывать при этом, что все три фильма – это часть рекламной кампании американского производителя игрушек Hasbro, которая увеличила продажи пластмассовых роботов в несколько раз. Все это благодаря стараниям ди Бонавентуры, который проводил переговоры с режиссером Майклом Бэем, принимал и отвергал сценарии, участвовал в формировании целой фантастической вселенной. И, в отличие от актеров, сценаристов и режиссера, его ограничивала не только собственная фантазия, но и графики отчетов, по которым каждый поворот камеры, каждая строчка сценария измерялись десятками тысяч долларов.
Результат этого циклопического уравнения мы увидели в четверг – и вот, что нужно сказать о работе Ди Бонавентуры.
Во-первых, не нужно мерить "Трансформеров" той же линейкой, что и фильмы Тарковского. Это совсем разные жанры, разные виды искусств. "Трансформеры" - это не кино, и даже не американские горки. Это новый вид аттракциона, в котором прямое воздействие на органы чувств важнее, чем внешний сюжет. При этом всем, кто считает, что фильмы, снятые по комиксам, примитивны (и хочет при этом на кино зарабатывать) надо раз и навсегда уяснить, что это не так. Десятки и сотни талантливых писателей трудились, чтобы создать такие сложные истории как "Люди икс", "Хранители", "Зеленый фонарь" и т.д. Они использовали все свои немалые знания и в области философии, и в области мировой литературы, и в области современной науки, чтобы их рисованные новеллы стали многомерными, парадоксальными и захватывающими. Поверьте, те же Хранители решали не менее сложные нравственные проблемы, и совершали не менее страшный экзистенциальный выбор, чем герои классической литературы. Картина, снятая по такой истории может казаться плоской тому, кто смотрит ее с младенческой наивностью. Но для человека, знакомого с оригинальными комиксами, весь фильм будет полон намеков, цитат и аллюзий: шеврон на форменной куртке, случайная фраза в диалоге или промелькнувший в кадре третьестепенный персонаж.
Сюжет в "Трансформерах" на самом деле не очень сложный. Герой первых двух фильмов Сэм (Шайа ЛаБеф) нашел новую подружку, но не может найти работу. Десептиконы ищут на Луне какой-то артефакт, который поможет им восстановить родную планету. Автоботы ищут десептиконов, чтобы всыпать им по первое число. Ну и, конечно, наш мир становится на грань катастрофы. Все это имело бы значение в традиционном кино. Но когда зритель в течение почти трех часов уворачивается от летящих в него деталей роботов, слепнет от взрывов, глохнет от грохота басов – в памяти остаются только простейшие элементы фильма, возникающие в редкие минуты передышки. Улыбка шикарной блондинки, тусклый взгляд сделавшего неправильный выбор героя, затяжной прыжок американских десантников с небоскреба. Все остальное время по экрану (и вне его, это ведь 3D) очень красиво и технично перемещаются зубчатые колеса: скрежещут, трансформируются, соединяются в новые формы. Фактически это киноавангард в духе 1930-х: тогда тоже любили снимать крутящиеся волчки и часовые механизмы. Но инопланетная механика настолько сногсшибательна, что на нее можно смотреть хоть три, хоть четыре часа не отрываясь – если заранее сказать себе, что это не кино, а психоделический симулятор Политехнического музея.
Этот адский парк развлечений, между тем, толкает вперед не только индустрию игрушек, но и Вооруженные силы США. Да-да, самые обычные, не механические бойцы американской армии показаны там с таким уважением и мастерством, что после каждой очередной премьеры "Трансформеров", на призывных пунктах по всем Штатам начинается давка. Это вряд ли можно назвать настоящим патриотизмом, потому что реальная служба – не научно-фантастическое кино, но в плане эффективности это все же впечатляет.
И, наконец, почему мы должны тратить прекрасные летние вечера на то, чтобы смотреть, как одни гигантские роботы при помощи спецназа выбивают дурь из других гигантских роботов? Потому, что это, безусловно, уникальный опыт встряски всего организма. Потому что это также возможность немного больше понять западную культуру, которая иначе останется для нас наглухо закрытой. И затем, наконец, что если российское кино не хочет остаться в гетто, ему стоит серьезно присмотреться к американским "попкорновым" фильмам, сбросить спесь и попытаться сделать что-то похожее по качеству. Деньги на такой проект всегда найдутся. А традиционные ценности, которые боятся с приходом блокбастеров утерять консерваторы… Если это и правда ценности, то им никакие блокбастеры – не угроза.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
