Ильгар Велизаде, политолог (Азербайджан), для РИА Новости.
Если всмотреться в происходящие уже несколько недель бурные политические события на Ближнем Востоке сквозь призму последних лет, или даже десятилетия, то можно обнаружить, что все изменения в регионе сводятся к приходу на место одиозных, но в то же время сильных политических фигур и целых властных конструкций управленцев масштабом помельче. Которых и лидерами-то в том смысле, который в это слово принято вкладывать в мусульманских странах, назвать сложно. В принципе, это и не лидеры вовсе, а чиновники высшего ранга, говоря языком бизнеса - менеджеры.
Сегодня мы являемся очевидцами смен политических режимов в Тунисе и Египте, события могут перекинуться и на другие страны региона. В зоне риска Йемен, Иордания, Алжир. При этом ясно, что интересы борющейся за власть оппозиции не представляет одна сколько-нибудь существенная политическая сила, возглавляемая общепризнанным в этой стране оппозиционным лидером. Причем, если в случае с Палестиной, Ираком и Афганистаном в отношении лидера было все как-то более или менее понятно, то на смену режиму в Тунисе, Египте, Йемене придут гораздо менее заметные фигуры. Ни аль-Барадеи в Египте, ни вернувшийся в Тунис из длительного политического изгнания лидер движения "Ан-Нахда" Рашид Ганнуши не обладают достаточным политическим весом и авторитетом в своих странах и могут, в лучшем случае, лишь стать техническими главами временных правительств.
В то же время практика показывает, что традиционные мусульманские общества без сильных лидеров представляют собой очаги постоянной напряженности. Критики нынешних многолетних автократических режимов справедливо утверждают, что в них не было демократии, что дальнейший рост противоречий внутри этих обществ рано или поздно повлек бы за собой сильный социальный взрыв, очевидцами которого мы и стали в Тунисе и Египте. Но возможно, они объяснят, в чем преимущества новой демократии по-иракски, когда, например, девять месяцев в стране не было дееспособного правительства, и в чем особенности системы сдержек и противовесов по-афгански, когда избранный в сентябре парламент уже почти полгода никак не приступит к работе?
Что же касается улучшения качества жизни простого населения и искоренения общественных язв, то тут совсем все плохо. Уровень коррупции в Ираке после Саддама вообще зашкаливает. Страна занимает в списке самых коррумпированных стран мира одно из лидирующих мест. А про производство наркотиков в Афганистане и говорить не приходится. В постталибовскую эпоху Афганистан превратился в крупнейшего монополиста в производстве опиатов на нашей планете.
Получается, что в информационную эпоху смена политических режимов на Ближнем Востоке приводит к появлению все новых кризисных точек.
До сих пор образцом демократии в этом регионе оставался Ливан. Но и здесь давно уже не все ладно. Фрагментация ливанского общества, усиление внешнего влияния чреваты новой войной. В принципе, то, что сегодня происходит на Ближнем Востоке, можно в определенном смысле назвать процессом его ливанизации. Но Ливан - страна хоть и важная, но маленькая. А что, если Ливаном станет Египет?
Сегодня на основе свободного волеизъявления реализуется план расчленения Судана, не исключено, что развитие событий в Йемене по тунисско-египетскому сценарию приведет к распаду этого государства на северную и южную части, как это было до 1990 года. Угроза распада висит и над тем же Ливаном. А разве иракское государство не держится на честном слове американского госдепартамента не инициировать появления нового Косова в курдской автономии и опасениях соседей Ирака, да и самих курдов непредвиденными осложнениями?
Сказанное отнюдь не означает, что авторитарные режимы Ближнего Востока не имеют альтернативы. Да и изменения, которые происходят в этом стратегическом регионе планеты, являются велением самого времени. Чему быть, того не миновать? Как бы не случилось так, что политические "слоны" наподобие египетского президента Хосни Мубарака, йеменского Али Абдаллу Салеха, время которых, безусловно, проходит, уступят свое место гораздо более слабым политикам-менеджерам, которых в свою очередь сменят стоящие наготове лидеры явно экстремистского толка…
Тот же Ливан сегодня как никогда остро нуждается в личностях масштаба покойного Рафика Харири. Но откуда им взяться? Его сын Саад Харири не справился с ролью лидера нации, а на заднем плане давно уже маячит фигура лидера Хезболлы шейха Насраллы. Как впрочем, и за спиной Махмуда Аббаса стоит глава политбюро движения "ХАМАС" Халед Машаль, а тень одного из лидеров "Братьев-мусульман" Египта Махди Акефа невооруженным глазом просматривается в толпе египетских демонстрантов.
Вспоминаю случай, когда на одной из международных конференций президент Афганистана Хамид Карзай рассказывал о своем опыте управления фирмой по поставкам оливкового масла и гостиничным делом, и как потом этот опыт пригодился ему при управлении государством. Чем ни пример, иллюстрирующий смену вех и подходов к практике управления в пост-диктаторских странах Востока? Все бы хорошо, только страна, да еще такая сложная, как Афганистан, не фирма и даже не гостиница. Здесь нужны другие подходы. Их не в состоянии обеспечить классическая электоральная демократия западного толка. И время авторитарных консерваторов уходит. Не вернутся ли авторитарные режимы в "модернизированной" тоталитарной оболочке с гораздо более агрессивными внутренней и внешней политикой?
Все они готовы выйти в первые ряды политической жизни своих стран именно через практику демократических выборов. Такую, которая действует, например, в Ливане, и которую впоследствии некоторые влиятельные политики извне региона хотели бы распространить на весь Ближний Восток.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
