В субботу на Винзаводе побывал на выставке "Коричневая пуговка, или Шпиономания", она открылась накануне в галерее "Проун". А я очень эту галерею люблю, - там замечательные все время выставки, то стульев разных старинных, то дверей деревенских расписных, то революционных тканей. И тут - поверил, хотя... Хотя были кое-какие сомнения. Посмотрел - очень мне выставка не понравилась. В годы, когда пышным цветом цвела в Советском Союзе эта самая шпиономания, назвали бы такую выставку идеологически вредной. И правильно бы назвали. Даже с моей сегодняшней точки зрения правильно.
Все вроде бы мило. Прикольно. На стенах-панелях, выстроенных этаким лабиринтом, переходящим один в другой коридорами - кадры-клейма, рисунки для старого диафильма, этакий комикс "Судьба барабанщика", по знаменитой повести Гайдара "Судьба барабанщика". Был диафильм, а был еще и художественный фильм, черно-белый, снятый, кстати, уже после смерти Сталина, в 1955-ом, с Аллой Ларионовой, Виктором Хохряковым, Михаилом Глузским, Георгием Милляром. История про пионера, который, разумеется, рискуя жизнью, разоблачает самых настоящих шпионов. Помогает чекистам. Настоящий триллер, между прочим. А чтобы этим самым стенам с диафильмом не было тоскливо в одиночестве, для объема добавили три бюста пионеров-героев, гипсового горниста, тоже из пионеров. Какие-то фотографии - из пионерлагерной жизни, медали - тоже пионерских лагерей, под стеклом - несколько элегантных шпионских штучек-дрючек, в основном, фотоаппараты...
Что еще? Ах, да - кино, коротенький фильм, без особого даже сюжета, с налетом, если угодно, шпионским флером. Кино, замечательное единственно тем, что роли в нем исполняют замминистра культуры Павел Хорошилов, спецпредставитель президента России по международному культурному сотрудничеству Михаил Швыдкой и комиссар Московской биеннале Иосиф Бакштейн. В каком-то анонсе успел прочитать: отдельного упоминания заслуживает видео в жанре "шпионского триллера" с участием одиозных персонажей московской арт-сцены. Нет там триллера, а персонажи - ну, чем же они одиозные? Вполне официальные. В фильме забавно то еще, что снимали его на пандусе МИДа на Смоленской-Сенной. Приятно, что наши дипломаты оказались снисходительны к художественным поискам нашего же актуального искусства. Жаль, искусство подкачало, на мой взгляд, доверия не оправдывает.
Выставка - очень небольшая, а грусти-печали - хоть отбавляй.
Все неправда!
То есть, конечно, шпиономания была. И статья 58-ая - тоже, 58-3 - "Контакты с иностранным государством в "контрреволюционных целях" или отдельными его представителями...", 58-4 - "Оказание помощи "международной буржуазии", которая не признает равноправия коммунистической системы, стремясь свергнуть ее, а равно находящимся под влиянием или непосредственно организованным этой буржуазии общественным группам и организациям в осуществлении враждебной против СССР деятельности..." и, наконец, 58-6, собственно шпионаж. Но, как говорится, котлеты отдельно, а мухи - отдельно. Пионерская жизнь - сама по себе, шпионаж - сам по себе. В реальности эти параллельные линии, презирая известные законы, пересекались, но... Ведь мы сегодня кажемся себе умнее и уж точно - информированнее тех, кто заблуждался в те далекие 1930-е и "другие годы". То есть, перефразируя следователя Порфирия Петровича, нельзя же, чтобы те, кто эту выставку делал, не воображал себя хоть на минуту умнее и образованнее тех, кто в каждом иностранце видел шпиона, знал наверняка, что тот - не друг, не товарищ, даже если и брат. Почему же в одну кучу свалили пионерлагеря, пионеров-героев и шпионские страсти?
Если эта выставка - о мифах эпохи, то, думаю я, надо было хоть краем приоткрыть подлинную историю Павлика Морозова. Или того же Коли Мяготина. Морозов, судя по уже более или менее открытым документам, вовсе не был предателем, ни отца, ни деда не закладывал, пострадал - в части "геройства" своего, в своей "загробной жизни" - ни за что. Наоборот, с дедом заодно они пытались спасать безграмотных односельчан... Мяготин - другая история, но снова без героического ореола.
Читаешь пресс-релиз и наливаешься раздражением: "новый выставочный проект, объединенный не художественным материалом, отдельной эпохой или творчеством того или иного художника: "Коричневая пуговка" про состояние, среду, навеянное коллективными воспоминаниями о пионерском прошлом. Летние лагеря с кажущимися теперь странными мероприятиями и дисциплиной режимного объекта, пионеры, увлеченные разгадкой страшных тайн и шпионскими страстями, мистика для юношества, которая кажется почти буквальным отражением взрослой реальности..." И точно вроде бы, и одновременно так плоско, так однопланово, банально.
Пионерские лагеря, конечно, особый мир со своей мифологией. В каждом (боясь ошибиться, скажу - почти в каждом) была своя аллея пионеров-героев, открывал ее портрет Павлика Морозова. Портрет или гипсовый образ. И в каждом лагере пугали страшными историями - про то, как в полночь пионеры сходят с портретов и постаментов, хватают живых ребят, которые не спят в своих кроватях, ну и утаскивают черт знает куда, в героическое инобытие. Я помню, потому что был пионером, ездил в пионерский лагерь "Отличник", замечательный лагерь был. Марина Лошак, куратор галереи "Проун", я полагаю, тоже успела поносить пионерский галстук. Зачем же на месте старых мифов выстраивать новые, так же далекие от правды? Не понимаю.
Вспомнил давнишнее, при советской власти написанное, тогда и прочитанное стихотворение, увы, покойного Михаила Поздняева: "Удивительно быть пионером-героем, не греметь в барабаны и трубы, и строем не ходить, так что слышно кругом за версту, а стоять с барабаном на бронзовой вые, наблюдая, как стриженые часовые заменяют друг друга на скорбном посту". Насколько поэт свободнее тех, кто сегодня, ничем и никем не связанный, делал выставку про "коричневую пуговку". А, впрочем, поэт - всегда свободнее, сравнение тут бессмысленно.
Вглядевшись в медали разноименных пионерлагерей, выложенные на выставочной витрине, видишь - они ни с какими страшными тайнами не связаны, скорее всего выдавались за спортивные достижения, а вовсе не за преследование и развенчание шпионов, окопавшихся на кухне или в хозблоке.
Если делать выставку и касаться старых мифов, к слову, не изжитых, так... подготовиться бы, ну, чтобы не на тройку с минусом, а на четверку хотя бы. Приложить к раскадровке что-то еще из тогдашних детских журналов, к примеру. У меня, к слову, дома хранятся "Мурзилки" конца 1930-х - начала 1940-х. Там много про шпионов, кажется, даже в "Еже" что-то есть. Вряд ли я единственный такой счастливый обладатель, и эти журналы для детей, пионеров и октябрят, конечно, ценнее были бы для такой экспозиции, чем безымянные медали из пионерских лагерей или фотографии пионерлагерной спальни. В скаутских лагерях - никакой шпиономании, а порядок похожий, точно также напоминающий солдатскую казарму. И разве советская "шпиономания" 1930-х не учитывала естественные в детстве игры в тайные общества и разоблачения? В шифры разные, секретные языки?
В конце концов, если уж про шпионов, про секретную технику - каждый, кто успел захватить пионерское, да просто советское прошлое, помнит, наверняка, 7 ноября, когда на Красную площадь выкарабкивалась тяжелая боевая техника, как косо заглядывала камера телевизионной трансляции на трибуну иностранных дипломатов. Те вытаскивали фотоаппараты и принимались щелкать все подряд. Мы их видели и понимали: никто не уйдет от нашего недреманного ока. Помните, в "Истории одного города" у Салтыкова-Щедрина: "недреманным оком бодрствовал неустрашимый штаб-офицер".
... А разве - если про объем говорить - в Америке не ловили шпионов? Когда, наконец, появляется возможность увидеть мир сложным, зачем показывать его снова плоским?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
