Влад Гринкевич, экономический обозреватель РИА Новости.
Затяжная война китайского юаня и американского доллара вновь перешла в горячую фазу. Власти КНР, опасаясь экономических санкций против своих экспортеров, решились на серьезное «утяжеление» национальной валюты. Но Пекин не был бы собой, если б не нанес ответный, вернее, упреждающий удар, мишенью которого на сей раз стали «ножки Буша». Под предлогом защиты своих производителей китайское руководство в два раза – до 105,4% повысило пошлину на американскую курятину.Россия, на первый взгляд, в стороне от происходящего, однако боевые действия на валютном фронте неминуемо затронут интересы российских предпринимателей и потребителей.
Валютное противостояние между крупнейшими мировыми экономиками – КНР и США – тянется не один год. Корни его в самой структуре современной экономической миросистемы. Когда-то перенос большей части промышленных мощностей в Азию, в частности в Китай, избавил Запад от целого сонма социальных, политических, экологических и иных проблем. Было очевидно, что такая схема разделения труда таит в себе немало подводных камней, в частности рано или поздно усложнение структуры китайского экспорта, развитие внутреннего рынка и уровня жизни в самой Поднебесной приведут к серьезному удорожанию китайских товаров, и, возможно, спровоцирует серьезные потрясения на потребительских рынках Запада.
Однако намного раньше обозначилась другая проблема. Дешевый китайский экспорт стал подрывать конкурентоспособность американских производителей и на мировом рынке, и внутри страны.
Одним из факторов дешевизны китайских товаров, наряду с дешевой рабочей силой, был и остается низкий курс китайской валюты по отношению к американскому доллару.
Промышленное лобби Соединенных Штатов не раз пеняло, что заниженный курс юаня дает оппонентам несправедливое конкурентное преимущество. Белый дом, внимая своим производителям, не раз брался эту несправедливость устранить. Первую серьезную победу американские промышленники отпраздновали в 1993 году, когда Народный банк КНР объединил рыночный и официальный курс китайской валюты. Затем боевые действия шли с переменным успехом, Китай то «отпускал» юань, то жестко привязывал его курс к доллару. Экономический кризис побудил американские власти внимательнее прислушиваться к чаяниям своих производителей, и Вашингтон вновь стал требовать от Пекина шагов по укреплению китайской валюты. Последний год на валютном фронте наблюдалось относительное затишье – американцы продолжали требовать, китайцы продолжали обещать и не выполнять обещания.
В преддверии промежуточных выборов в Конгресс США, намеченных на эту осень, чиновники из Белого дома пустили в ход «тяжелую артиллерию»: Конгресс готовится проголосовать за законопроект, который позволит применять санкции против государств, манипулирующих валютным курсом, иными словами против Китая. Пекину пришлось пойти на уступки – 19 июня китайские власти отменили двухлетнюю привязку юаня к доллару, с тех пор курс китайской валюты по отношению в доллару США подрос почти на 2%.
Американцам этого мало, они хотели бы утяжелить юань процентов на тридцать, что в свою очередь неприемлемо для Пекина – по признанию чиновников, удорожание юаня даже на 20% станет серьезным испытанием для китайской экономики.
Тем не менее, укрепление китайской валюты пока продолжается, в минувший понедельник был установлен рекордный за период с 1993 года рост курса юаня.
Экономисты считают, что в ближайшее время намеченный тренд сохранится, но к чему он приведет, вот вопрос. «Поднимая» юань и поддерживая таким образом своих производителей, Белый дом бьет по интересам импортеров и ритейлеров, торгующих китайскими товарами, а также по интересам потребителей, что тоже немаловажно, ведь низкий потребительский спрос – одна из причин, препятствующих посткризисному восстановлению экономики.
Может ли валютное противостояние между Пекином и Вашингтоном иметь последствия для российской экономики? Этот вопрос особенно важен в связи с наметившейся активизацией российско-китайских экономических отношений. Конечно, наша экономика не так тесно связана с китайской, как американская. На нашу страну приходится лишь 2% в общем объеме внешней торговли КНР. Причем структура двусторонней торговли сводится главным образом к поставкам в Китай российского сырья и импорту товаров широкого потребления.
Последние договоренности между нашими странами только способствуют закреплению этого тренда. В ходе последней поездки в Пекин президент РФ Дмитрий Медведев и председатель КНР Ху Цзиньтао дали старт очередному сырьевому проекту – нефтепроводу Сковородино–Мохэ – коммерческие поставки в объемах 15 млн тонн нефти в год начнутся в январе 2011-го. Представители российского «Газпрома» обсуждают функционерами Китайской нефтегазовой компании контракты на поставку в КНР природного газа.
И все-таки не стоит преуменьшать зависимости нашей экономики от восточного соседа.
Продукция китайских предприятий заполняет больше половины российского рынка одежды и почти безраздельно царит на рынке бытовой электроники, ведь подавляющая часть техники, продающейся под европейскими и японскими брендами, также производится на заводах Китая.
То же самое можно сказать и о большинстве российских марок электроники или, скажем, молодежной одежды. В последние годы список китайского импорта пополняется автомобилями и телекоммуникационным оборудованием.
Это значит, что рост курса китайской валюты, а, следовательно, и удорожание китайского импорта, может самым прямым образом сказаться на большинстве российских потребителей товаров и услуг. Но в отличие от США у нас нет развитого внутреннего производства, которому ослабление конкурента пошло бы на пользу.
Отчасти в этом виноват Китай. Есть невеселая поговорка: «Черкизон» убил легпром. Разумеется, не сам «Черкизон», а дешевый текстиль из Турции и Китая, сделавший продукцию большинства наших швейных фабрик неконкурентоспособной, а инвестиции в легкую промышленность мало привлекательными.
Отраслевые эксперты подсчитывали, что даже при равной зарплате, скажем в $400 (столько получает высококвалифицированный китайский рабочий на крупном заводе, и российский квалифицированный рабочий в провинции) рентабельность китайца будет выше.
Просто потому, что в Китае рабочие трудятся не по восемь, а по десять-четырнадцать часов в день.
Наметившаяся тенденция на укрепление китайской валюты и удорожание китайского экспорта, казалось бы, дает шанс повысить инвестиционную привлекательность российской легкой промышленности. Но вряд ли – предполагаемое удорожание будет слишком незначительным. Возможно, оно окажется достаточным, чтобы порадовать американских промышленников и вызвать недовольство потребителей, но не сможет дать стимул к развитию российских производств.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
