Андрей Федяшин, политический обозреватель РИА новости.
Последняя осень первого десятилетия XXI века, похоже, прояснит горизонты смены власти в Северной Корее и Египте. И в «Стране утренней свежести» (так трогательно величают свою родину корейцы) и в «Стране пирамид», лидеры, если верить экспертам, разведданным, астрологам, политологам, предсказателям, гадалкам, медикам, физиономистам, дипломатам и пр. не вполне здоровы и уже готовят себе смену. Вопрос, по крайней мере, в первом случае, – когда. Кто – уже известно.
В Пхеньяне в новые «горячо любимые руководители» прочат младшего сына нынешнего «горячо любимого руководителя» Ким Чен Ира – Ким Чон Уна. В Египте – младшего сына «Фараона», как называют 82-летнего президента Хосни Мубарака, 41-летнего Гамаля Мубарака.
Мубарак, четвертый президент Египта за всю историю, «царствует» на Ниле с 1981-го года. Т.е. он уже побил рекорды и Леонида Ильича Брежнева (18 лет у руля СССР) и даже Председателя Мао (27 лет кормчим в Китае). За Мубараком уже 29 лет правления и в следующем, 2011-м году, когда должны пройти очередные выборы президента, будет уже 30.
Поскольку по продолжительности это чисто династический срок, то в преемники Мубарак и готовит своего сына Гамаля. Последний сейчас занимает пост заместителя Генерального секретаря правящей Национально-демократической партии (НДП), играет роль экономического советника отца. Его считают прекрасным экспертом по проблемам рыночной экономики: у Гамаля диплом по финансам, экономике и банковскому менеджменту. Т.е., по квалификации и возрасту он вполне подходит.
Нелюбимое в западных демократиях словосочетание «семейственность власти» на арабском востоке и на востоке вообще, негативными оттенками не обладает. В Египте даже полагают, что Гамаль – это гарантия стабильности.
Глядя на пример Ирака, в арабских странах все чаще можно услышать выражение «лучше сто лет автократии, чем день гражданской войны». С такой постановкой вопроса можно, конечно, поспорить, но направление мыслей египтян понятно. Тем более что альтернативы Мубараку-старшему и младшему в виде радикальных «Братьев мусульман» и иной оппозиции мало кого прельщают.
В общем, в Египте уже создана и вовсю собирает подписи в поддержку Гамаля как кандидата в президенты на выборах 2011 «Народная коалиция в поддержку Гамаля Мубарака» (Popular Coalition for the Support of Gamal Mubarak). Некоторая растерянность по поводу перспективы возврата к династическому правлению, конечно, присутствует. Но гены наверняка возьмут свое: кому-кому, а египтянам к династиям не привыкать.
В Пхеньяне дело обстоит несколько сложнее. Предсказывать что-то в стране, где засекречено все, за исключением имени «монаршествующего» лидера, – дело неблагодарное. О болезнях и скором «уходе» 68-летнего Ким Чен Ира говорят уже лет пять-шесть и все ошибаются. При полнейшей закрытости северокорейского общества, прогнозирование властных смен в Пхеньяне неизменно скатывается область догадок, предположений и домыслов с примесью астрологии.
Помощник госсекретаря США Курт Кэмпбелл (Kurt Campbell), который как раз курирует регион, на последних слушаниях в сенате назвал КНДР «черным ящиком», посетовал, что разведданные о стране очень часто не соответствуют действительности и добил сенаторов замечанием типа «ваши догадки (о происходящем в стране), не хуже наших».
Правда, сейчас появляются серьезные указания на то, что кое-какие перемены в стране неизбежны, и имя этим переменам -- Ким Чон Ун. На 28-е сентября в Пхеньяне назначена Конференция правящей в Северной Корее Трудовой партии Кореи (ТПК). Съезды ТПК были и раньше, но они, скорее, относились к области партийного шоу-бизнеса.
Такого масштабного мероприятия, как предстоящее, страна не знала все последние 30 лет. Последняя подобная конференция состоялась в 1980-м. Как раз на ней бывший лидер КНДР Ким Ир Сен и представил преемника, своего сына Ким Чен Ира. Да и то, он не стал «сменщиком» отца сразу, а шел вверх по партийной и государственной карьерной лестнице 14 лет вплоть до кончины отца в 1994-м.
Так что далеко не факт, что «средний Ким» на партийном сборе сразу объявит младшенького преемником. Скорее всего, его «представят», может, дадут какой-то партийный и правительственный пост, и будут «взращивать» до власти. Как это было с самим Ким Чен Иром. Все-таки вот так сразу «сажать на престол» младшего сына, о котором и в стране, и за ее пределами ничего не известно – слишком даже для Северной Кореи. Это уже не то гомогенное общество, которое существовало при вожде-отце.
Острые экономические, продовольственные и международные проблемы, уже изменяют КНДР, и там появляются ростки недовольства. Правда, к родине «идеи Чучхе» (опора на собственные силы) вряд ли можно применить нормальные политические «лекала». Особенно если учесть тщеславный, капризный и непредсказуемый характер «кимов», которые правили и правят страной. Так что все может быть.
О Ким Чон Уне известно только, что он получил образование в Швейцарии и что ему 28-29 лет. Но его портреты уже напечатаны многомиллионными тиражами, а в армии уже разучивают песни о «славном сыне». В печати страны накануне партконференции лейтмотив следующий: власть лучше передавать от отца к сыну, чтобы не допустить потрясений смены власти, которые мы видели в СССР и Китае.
Надо сказать, что сладкая патока потомственной и/или «административно-клановой» преемственности власти -- штука удивительно притягательная. Совсем не в последнюю очередь потому, что она греет душу «уходящим», гарантируя неприкосновенность и покой.
Ливийский лидер, 66-летний Муаммар Каддафи пришел к власти более 40 лет назад и сейчас готовит на смену 38-летнего старшего сына Сейфа аль-Ислама Каддафи (переводится как «меч Ислама»). Он уже получил ряд высоких властных постов.
На просторах СНГ, в его «исламской части» полумонархическая династичность тоже не редкость. Вспомнить хотя бы смену умершего президента Азербайджана Гейдара Алиева его сыном Ильхамом. В Узбекистане очень уж сильно растет популярность дочери президента Ислама Каримова 38-летней Гульнары.
Она уже была назначена замминистра иностранных дел, побывала представителем в ООН, а сейчас – посол Узбекистана в Испании. В Казахстане сильные политические позиции у старшей дочери президента Назарбаева, 45-летней Дариги, которая контролирует и медиасферу Казахстана, и партию свою создавала, и вообще очень «перспективная дочь».
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
