Ситуация вокруг столичного градоначальника высвечивает сразу несколько проблем российской управленческой системы.
Проблема первая и очевидная – фактора общественного мнения нет. В противном случае человек, в ответственности которого находится ключевой город страны, не отправился бы в отпуск, да еще за рубеж, если бы хоть на йоту его судьба зависела от воли столичных жителей и их мнения.
Однако – и это вторая проблема – его судьба, как, впрочем, и судьба других подобных назначенцев, находится вовсе не в руках избирателя.
И в этой связи, думается, что значимость мэра в избирательном цикле 2011-2012 годов сильно преувеличена. Много в эти недели говорилось: если менять начальника в столице, то делать это надо быстро, поскольку скоро начнутся приготовления к думской кампании 2011 года, а затем и президентской 2012-го. Если затянуть, городская система, ориентированная на одного человека, может сыграть непредсказуемо и обвалить электоральную стабильность, что, в свою очередь, может привести к суровым последствиям и в других важных избирательных точках.
Система действительно ориентирована на одного человека. Но ориентирована она – и это можно сказать, в общем, про любой уровень власти - не на фигуру как таковую. Она ориентирована на гарантии спокойствия и безопасности, которые эти фигура несет и которые, соответственно, проистекают от пребывания конкретного лица на конкретном посту. Лояльность основана на удобстве предсказуемости, а не на собачей преданности.
Это означает, что выгода или страх, перед которыми может быть поставлен любой человек системы, превысит его персональную лояльность.
Поставленный перед выбором, он будет в этот момент думать о собственном будущем, а не о будущем партнера или начальника. И череда сигналов, прошедших по системе, вполне может заставить ее исправно работать независимо от того, будет ли она «осияна» присутствием главной фигуры. Это великое преимущество и главный ущерб системы – ручное управление, которое можно при необходимости привести в действие, но нельзя заставить работать постоянно.
Однако здесь возникает третья проблема. Она странная и в то же время типичная для сегодняшней власти. Те, кто ответственен за ключевые решения, как выясняется, видят ситуацию совсем не так, как ее оценивают политологи и даже многие простые граждане. В чем суть?
За последнее десятилетие столица по сути утеряла и без того уже сильно поврежденное уникальное лицо. Сначала над обликом города измывались коммунистические вожди, затем великие проектировщики застоя. Последнее десятилетие, совпавшее с излишне рыночной экономикой и дефицитом торгово-офисных площадей, добило город окончательно. Он привлек миллионы людей и денег постсоветского пространства, сотни тысяч дорогих и дешевых автомобилей, тысячи искателей выгод и славы.
Москвичи исправно голосовали за надбавки к пенсиям и зарплатам.
Оборотной стороной этого стала невыносимость города. Он попросту стал непригоден для жизни. Его ритм, его воздух, его пробки, его толпы укорачивают и без того недлинную жизнь россиян и лишают их последних капель человечности.
Когда смотришь на все это современное уродство, не соотнесенное ни с архитектурными особенностями города, ни с человеческим комфортом; когда вдыхаешь эту гарь и вползаешь в вагон троллейбуса или метро, грязный, старый, неудобный; когда тратишь 2-3 часа, чтобы добраться до какого-нибудь мелкооптового полурынка, чтобы купить продукты подешевле, не остается никаких добрых мыслей относительно эффективности управления мегаполисом.
Но власть предержащие и решения принимающие видят ситуацию совсем с иной стороны. Они ведь не ощущают трехчасовых пробок, потому что годами ездят по тщательно перекрытым пустым дорогам. Не вдыхают московский воздух на Тверской или на Третьем кольце, потому что не гуляют там вечерами с детьми и собаками. Для этого у них есть подмосковные леса и черноморские сосновые склоны. Не залезают в душные вагоны метро в час пик, наслаждаясь испарениями соседей. Они не чувствуют этот город, не знают и по большей части не болеют за него.
Они видят ситуацию иначе: богатый город взялся построить для провинциальных погорельцев новые деревни. Это значит, бюджет не будет нести эти расходы (а в бюджете совсем не так много денег, как кажется), погорельцы не внесут социальных волнений, а заодно через такие «добрые дела» произойдет «справедливое» перераспределение богатства.
Строительная фирма, пользующаяся преференциями, из десяти построенных домов один-два отдаст неимущим, годами ожидающим переселения. Это покажет, что государство выполняет свои обязательства, думает о людях, улучшает их условия.
То, что эти дома вновь будут без парковок, подъездных трасс, развитой инфраструктуры и т.д., неважно.
Что остальные кв. метры будут стоить и экономически, и социально абсурдно, неважно. Нуждающиеся ведь будут в новых квартирах. А значит – это лояльные граждане, благодарные избиратели и т.д.
Такой властный подход, в общем, отражает стандартную двойственность российского восприятия жизни: цены высокие, но все есть; троллейбусы грязные, но ходят; больницы недоступные, но главное, чтоб внуки жили лучше нас. Но если такое мышление позволительно обывателю, то властители должны смотреть на вещи более комплексно. И понимать, что качество жизни складывается одновременно из огромного количества факторов и нельзя вычленить лишь один, сделав его главным.
Потому что даже решенность одной проблемы далеко не всегда компенсирует кошмары, с которыми человек сталкивается в других сферах. Именно комплексному восприятию качества российской жизни необходимо учиться политическим лидерам, не позволяя одной, даже значимой проблеме, затмить неизлечимую нерешенность остальных.
И это четвертая, крайне важная тема сегодняшнего дня.
Все выглядят занятыми, замученными и бесконечно погруженными с какие-то планы и проекты. На деле же оказывается: суеты много - смысла мало.
Особенно ощущается это в среде чиновников; они глубоко погружены в свои планы и комиссии, сквозь которые они не видят целого. Они не видят, как их загруженность отражается на КОНЕЧНЫХ результатах жизни российского человека. Привели ли, скажем, их действия, поездки и заседания к тому, что в городах появились новые автобусы или удобные парковки? Нет. К тому, что в разгар кризиса упали цены на основные товары или услуги, как это происходило в других странах?
Напротив, цены росли и продолжают расти. К тому, что в стране стало больше детских садов, а медицина стала доступнее гражданам? Нет, по-прежнему основная масса проблем решается деньгами и неформальными связями. Стали ли чище леса и парки (особенно актуально это было летом – одна спичка могла привести к трагедии); стали ли люди меньше болеть из-за того, что решаются проблемы экологии? Нет. Ничего этого не происходит.
Те, кто задумали кадровые ротации, очевидно, должны довести их до конца. В противном случае, их собственная репутация окажется на кону. Но рассчитывая те или иные электорально-кадровые перспективы, они все же должны стремиться к более целостному восприятию картины мира.
Сосредоточенность на деталях может породить искаженное целое. Которое исправить гораздо труднее.
Мнение редакции может не совпадать с мнением автора
